Огонь, вода, дерево, металл и земля. Все основные стихии были собраны в её духовных меридианах, но не принесли желанного прорыва. Её духовный уровень всё ещё слишком низок для того, чтобы спокойно взойти на Шэньчжиянь и стать полноценной хранительницей древнего артефакта.

Иногда не достаточно просто дорасти до снятия вуали!

[снять вуаль — речь о семейной традиции дома Ань, не позволяющей наследнице снимать вуаль при посторонних до вступления в брак; эта традиция стала причиной, по которой в будущем Ань Син не узнал её жених: книга «Дьявольский цинь»]

Было немного досадно на себя и на обстоятельства. Но тянуть ростки, помогая им расти, Ань Син не собиралась. Она покинула детские покои в родительском доме и вернулась во дворец супруга, доверившись интуиции — со временем духовный прорыв случится, а пока лучше не спешить.

[тянуть ростки, помогая им расти — аналог «поспешишь — людей насмешишь»]

Ей нужно поговорить с Хун Сянъюнем! Из-за его раны на руке, оставленной девятихвостым лисом во время усмирения демонического клана, её сердце всё время не на месте.

— Ань Син, Ань Син… — тихо заметила она, ускоряя шаг. — Кого ты хочешь обмануть? Ведь дело вовсе не в ранении! Ты не видела его несколько дней и уже соскучилась… Что же будет дальше? Станешь добродетельной супругой, берегущей покой мужа? Смешно…

Прислужники дворца указали на архив — белокаменное здание, стоящее поодаль. Добравшись до него, Ань Син уже собралась толкнуть дверь рукой, чтобы войти внутрь, когда её остановил голос супруга.

— Не входи! Я занят.

Поднятая рука застыла на половине пути. Почему в низком, бархатистом голосе слышится такое раздражение? Чем он расстроен?

— Кхм… — закашлялась она, чувствуя, как горло перекрывает от волнения.

Хун Сянъюнь на самом деле не хочет видеть её, или это очередная игра, допустимая между молодыми супругами?

— И долго ли мой супруг будет занят? — несмело продолжила Ань Син, с надеждой вглядываясь в запертую дверь.

Когда она стала настолько зависима? От его лица, глаз, голоса и… нежных прикосновений? Краска смущения тут же проступила на горящих щеках. Ань Син прикрыла их ладонями и растерянно отступила на шаг от двери. Входить без разрешения она не станет. Нельзя терять лицо!

Резкий хлопок заставил её оглянуться. С крыши архива спускался улыбающийся Сюэ Цзян — ветер играл полами его белоснежной мантии и распущенными по спине волосами, делая похожим на величественного небожителя.

— А-Син, тебе нельзя входить! — поспешил сказать друг её беззаботного детства, подхватывая за локоть и отводя на безопасное от двери расстояние.

— Почему прыгаешь с крыши, словно кот? — насмешливо спросила Ань Син, освобождая локоть из чужих пальцев.

— Сама ты кошка! — обиженным тоном огрызнулся Сюэ Цзян и показал подвешенный на поясе нефритовый жетон. — Ну-ка, прочти.

— Командующий… — послушно произнесла Ань Син, но когда мозг сообразил, о чём речь, она мимо воли перестала улыбаться.

Командующий…

Командующим звался Сюэ Моцзян. Один из злейших врагов Девяти Сфер. Легенда клана Асюло. Это его талантам асуры обязаны своими победами, случившимися после пленения бывшего Бога войны. Сюэ Моцзян закрепился на бывшем Пике пустоты, назвав его Кушань — Гора плача.

Позже она чуть не погибла на Кушань от рук Тёмного владыки Цуймингуя — того, кого раньше звали Хун Сянъюнем и считали казненным в Небесном городе.

— Эй… — Ань Син пришла в себя — Сюэ Цзян, что есть силы тряс её за плечи, пытаясь привлечь внимание. — Мэймэй, что с тобой? Тебе нехорошо?

[мэймэй — младшая сестра; здесь обращение не родственное, а дружеское]

— Разве я слабая барышня из мира смертных, чтобы мне было нехорошо? — недовольно отозвалась она, сбрасывая с плеч его руки. — Не тряси так! Вся ци из ушей выльется.

— Охота тебе шутить такими вещами…

Несмотря на обычную бесцеремонность, Сюэ Цзян всё же отступил, нахмурил лоб и принялся её разглядывать, словно видел впервые.

— Нет, мэймэй, мне не показалось. Ты бледнее моего нефритового жетона. Дева должна быть нежной, но не до такой степени! Погоди… — он хитро прищурился. — Может у тебя… благословенный пульс?

[благословенный пульс — то есть, пульс, указывающий на беременность]

Не жалея ладони, Ань Син ударила Цзяна по плечу, зашипела от боли и подула на пальцы.

— Ха-ха-ха… — согнулся тот пополам, не сдерживая смеха. — А чего смущаться? Благодатный дождь уважаемого Бога войны должен пробудить вспаханную землю!

На этот раз досталось голени — носок войлочных туфель Ань Син угодил точно ниже коленки, заставив язвительного наследника семьи Сюэ подпрыгнуть на месте и зашипеть, словно гадюка, которой наступили на хвост.

— Дерёшься, как мальчишка, А-Син!

— А ты болтаешь, как девчонка! — выпалила Ань Син, вдруг осознавая — она, на самом деле, вернулась в беззаботное детство.

Во времена, когда они вместе с Сюэ Цзяном лазали по крышам дворцов, забирались в винные погреба семьи Ань, не слушались наставников и сбегали с медитаций. Она сама не заметила, как слезы мелким бисером покатились из глаз, превращая её в настоящую маленькую девочку.

— А-Син… А-Син… — Сюэ Цзян бросился за ней и принялся гладить по спине. — Я сказал что-то не то? Прости… прости, А-Син!

Он порылся за поясом, извлекая двумя пальцами серебристый фрукт. Увидев который, Ань Син громко всхлипнула, прикрывая лицо ладонями. Точно такой когда-то держал Фан Синюнь, когда она поймала будущего ученика дворца Дафэн в императорском саду. Но этого больше никогда не повторится!

— А-Син, да что с тобой?!

Нет, так нельзя. Её слёзы неуместны. Она решительно вытерла щеки рукавом и посмотрела на встревоженного друга.

— Украл плоды бессмертия из императорского сада? Знаешь, какое наказание полагается за такой грех?

Уголок губ Сюэ Цзяна дрогнул, изображая ухмылку.

— Знаю, мэймэй. Небесные молнии. Но ты же никому не скажешь — правда?

— Глупый… — прошептала Ань Син.

Ей есть чему радоваться! Друг детства не стал одним из тех, кого на небесах презрительно зовут демонами. И Хун Сянъюнь больше не Тёмный владыка Цуймингуй. Что касается Ин Сянхуа и Фан Синюня... Она обязательно найдёт их в мире смертных! Не нужно зря плакать.

— Держи... — Сюэ Цзян достал из-за пояса ещё один плод бессмертия и доверчиво протянул ей.

— Хочешь, чтобы и меня поставили под небесные молнии? Это больно.

— Будто тебя ими били!

Били… Били так, что спина превратилась в дырявую занавеску. Только это произошло в далёком будущем, до которого теперь не дотянуться.

Она отвела взгляд и азартно вгрызлась зубами в нежную кожицу. Прохладный сок сразу потёк в рот, обволакивая язык. Почему все плоды бессмертия такие невкусные?

***

В следующие дни Хун Сянъюнь превратился для неё в неуловимую лунную дорожку на поверхности воды. Где бы уважаемый Бог войны не появился, стоило Ань Син захотеть встречи с ним, как тот бесследно исчезал. Иногда успевая сослаться на неотложные дела. Но чаще за супруга говорили прислужники дворца Гуанхуэй: занят, только что отбыл по нуждам небесного двора, ушёл на короткую медитацию, вызван к Небесному государю.

Игра в догонялки стала утомлять, и Ань Син благоразумно отказалась от тщетных попыток поговорить с супругом. Если тебя не хотят слышать, что толку от крика на самой высокой пагоде?

Однажды это уже было с ними. Он сидел на уступе горы Шэньчжиянь, она стояла перед ним на коленях, умоляя не атаковать Небесный город всей сокрушительной магией Дьявольского циня.

Ань Син тогда хорошо запомнила — главу Асюло невозможно заставить делать то, чего он не хочет.

Поэтому когда к ней наведалась Су Жэ, она обрадовалась — увидеть благожелательную улыбку прислужницы из родного дворца куда лучше, чем прямую спину Хун Сянъюня, не желающего встречи лицом к лицу.

— Супруга Ань, генерал просил передать тебе сутру сердца.