— Ты… ты… — пролепетала она, чувствуя, как сильные руки прижимают её к такой же, совершенно обнажённой мужской груди. — Что ты делаешь?

— Выполняю обещание, — шаловливо промурлыкал Хун Сянъюнь на ухо, прикусывая мочку.

— Какое ещё обещание? Ты намочил мою одежду!

— Дорогая супруга Ань, я обещал шунсю, — он тихо рассмеялся, даже не думая отпускать её. — Забыла? Твои духовные силы слишком слабы для супруги Бога войны. Считаю своим долгом это исправить.

— Ты словно ребёнок, добравшийся до засахаренных фруктов…

Ань Син попыталась вывернуться из его рук, потому что плескаться в бассейне полностью одетой — последнее, о чём она мечтала в своей жизни.

— Син-эр... будь милосердной... Я, как рыба, попавшая в воду. Прошу — не останавливай меня!

[как рыба, попавшая в воду — образно о гармоничных супружеских отношениях или крепкой дружбе с человеком, чей нрав и мировоззрение совпадают с собственным]

Что Хун Сянъюнь умел особенно хорошо, так это добиваться своего. Чтобы освободить её от мокрого платья и всего, что находилось под ним, супругу понадобилось около трёх фэней.

[фэнь — 1 минута]

А ещё через фэнь он с таким остервенением впился в её губы, что на самом деле стал напоминать оголодавшего тигра. Ань Син отвернулась, давая себе возможность вдохнуть и тут же в наказание была погружена в бассейн с головой. Теперь источником воздуха для неё стали исключительно губы Хун Сянъюня.

Когда они вместе вынырнули на поверхность, она для порядка шлепнула супруга ладонью по плечу.

— Утопить меня хочешь?

— Помнится, супруге Ань приглянулись купальни близ Хуаншань, — с кривой усмешкой заметил Хун Сянъюнь. — Я прав?

Откуда в нём столько бесстыдства? Ань Син отвела взгляд, совершенно уверенная — асур играет с ней безо всякого зазрения совести. И ему это очень нравится. Вот же одарила судьба красной нитью — свела с ненасытным зверем!

— Где она хочет продолжить: здесь, на полу? Быть может, в кабинете? Там удобный стол.

Как и ожидалось, продолжили везде. Потому что её тигр был в этот вечер особо жадным.

Ань Син удалось смежить веки лишь с первыми звёздами, несмело зажигающимися на бездонно-чёрном небосводе. Каждая мышца в её теле сладко ныла от усталости, а в голове разливалась абсолютная пустота.

Наверное, именно так выглядит супружеское счастье, когда нет ни забот, ни тревог о завтрашнем дне?

Дядя Нефритового императора, со всей неистовой одержимостью высшей властью, и тот казался сейчас всего лишь призраком, не могущим нанести вреда. Рано или поздно Хун Сянъюнь поймает его за руку, обличив в беззакониях и свергнет с небес.

А пока Ань Син отдыхала на широкой груди супруга, прислушиваясь к размеренному биению его сердца.

— Ты спросил, готова ли я идти с тобой рядом, взявшись за руку?

— И?

— Да… Я даже готова принять истинную смерть.

Ей показалось, или сердце супруга застучало чуть сильнее?

— Не нужно. Я буду любить тебя вечно и не позволю умереть, — раздался через мгновение спокойный голос и теплые губы ласково коснулись её макушки.

Да, именно так выглядит счастье. Идеальное, как гармония циня и сэ.

[гармония циня и сэ — согласное звучание двух инструментов; образно: жизнь душа в душу, супружеская гармония]

***

Когда она избавится от этого детского смущения?

Ань Син наблюдала за супругом через круглый проём в стене, окружающей сад, не спеша приближаться к открытому павильону, где тот сидел за гобаном для игры в вэйци.

Сердце в груди ускоренно стучало, а в голову лезли сплошь неприличные мысли.

Как Хун Сянъюню удается всякую последующую близость между ними делать острее предыдущей? Каким демоническим даром на самом деле обладает прекрасноликий Бог войны, считающийся одним из самых грозных богов Девяти Сфер, если, разделив с ним постель, она не в состоянии забыть ни единого мгновения, проведённого рядом?

Это похоже на одержимость. Застарелую, не поддающуюся лечению.

Хун Сянъюнь бросил в её сторону мимолётный взгляд и усмехнулся — чуть иронично, одними кончиками губ. Ань Син и не рассчитывала укрыться от духовного чутья великого Бога войны, но всё же надеялась, что обнаружат её позже, когда немного уляжется бушующее внутри смущение.

— Супруга Ань, — тихо произнес он, — не сыграешь ли со мной партию в вэйци вместо того, чтобы прятаться за этим забором?

Ань Син поспешно расправила подол платья и вышла из укрытия, ощущая жгучий стыд. Поймал, словно несмышленого ребёнка, забравшегося в спальню родителей!

Приблизившись к павильону, она с удивлением заметила стоящий на гобане кувшин. В таких генерал Ань хранил особенное вино.

— Дорогой супруг мог бы не скромничать, — заметила Ань Син, опускаясь на свободную циновку, — а просто пригласить с ним выпить. Ты же Хай Шуй принёс? Как могу отказаться от лучшего вина, сделанного руками отца? — она поискала глазами чаши, не нашла и улыбнулась.

Глаза Хун Сянъюня искрились от едва сдерживаемого смеха, но выглядел он вполне сосредоточенно — вертел в сильных пальцах игровой камень из зелёного нефрита, словно примериваясь, куда его разместить на доске.

— Это действительно то, ради чего супруга пришла? — в низком голосе, похожем на отдалённый рокот водопада, тоже сквозила легкая насмешка.

Ань Син, наконец, решилась — взяла непочатый кувшин и отпила прямо из горлышка, позабыв обо всех приличиях. Хай Шуй огненным шаром прокатилось от горла до желудка, оставляя после себя приятное головокружение.

А говорят, тех, в ком течёт асурская кровь, этот хмельной напиток не берёт. Лжецы! Она каждый раз чувствует себя пьяной. Но так даже лучше. Теперь проще задать вопрос.

— Ты угадал, не за этим… — Ань Син подняла кувшин и легонько потрясла, прислушиваясь к нежному всплеску, раздавшему где-то в самом нутре. — Хочу знать, зачем ты выслал меня в мир смертных? — она твёрдо посмотрела в ясные глаза супруга. — Что ты хотел скрыть от меня, дорогой?

— Настолько не доверяешь? — Хун Сянъюнь игриво накрыл её свободную руку теплой ладонью.

И касание это сделало опьянение заметно сильнее — невещественный огонь потёк по венам, заставляя сердце трепыхаться, как пойманная в силки птичка. Может быть, она на самом деле пьяна… а может, он использует на ней какие-то асурские чары?

— Слепо доверять лучшему стратегу Девяти Сфер с моей стороны неосмотрительно, — с улыбкой произнесла она. — Как считаешь?

— Всё верно, — подозрительно спокойно согласился Хун Сянъюнь, отбросив игровой камень в деревянный сосуд. — Ты бы не была моей Ань Син, если бы слепо доверяла.

— Так зачем? — с нажимом спросила она, вглядываясь в ясные глаза феникса, таинственно мерцающие напротив.

— Чтобы уберечь… — ответил Хун Сянъюнь и тут же, заметив её удивление, поспешил добавить: — Уберечь от всего: дурной судьбы, старых врагов и… собственных ошибок.

— Вот как… — Ань Син вздохнула и вновь приложилась к горлышку кувшина.

Он всегда считал её слабой, но только сейчас, когда духовных сил в ней слишком мало, его слова выглядели вдвойне обидно.

— Неужели я оскорбил тебя своей заботой, дорогая супруга? — с невинным видом поинтересовался Хун Сянъюнь и, разумеется, улыбнулся — ярко и обезоруживающе. Так, чтобы ей больше не хотелось спорить.

Ань Син поставила кувшин с вином на гобан и встала с циновки.

— Хорошо… я поняла. Ты не хочешь говорить правду. Позволь тогда уйти первой.

Меньше всего она ожидала, что супруг покинет свое место и бесцеремонно заступит ей дорогу.

— Нет, ты ничего не поняла, — тихо сказал он, беря Ань Син за плечи. — Я начал игру, надеясь выманить дядю Нефритового императора, но не хотел вмешивать в это дело тебя. И ты знаешь, почему не хотел.

Ань Син молча кивнула. Да, знает.

Она лишилась большей части духовных сил, присущих хозяйке одного из великих небесных дворцов. И это не вызывало у неё ничего, кроме раздражения. Наверное, он тоже обременён её незавидным состоянием, если пытался спрятать от опасности?