— И мой меч нуждается в хорошем испытании, — вздохнула она. — Иначе как ему набрать силу?

Решимость воинов удерживать её подле ручья слабела с каждым мгновением. Ань Син безошибочно угадывала это духовным чутьем — ещё немного, и стена падёт!

Однако ей повезло быстрее, чем предполагалось. Над головами сражающихся с демонами асуров промелькнула ярко-алая звезда. Достигнув земли, та обратилась стройной мужской фигурой, затянутой в белоснежные латы с золотым тиснением на стыках.

— Вот и супруг пожаловал! — радостно воскликнула Ань Син и… благополучно сбежала из-под навязчивой опеки, в мгновение ока оказавшись за спиной супруга.

— Ты здесь, что делаешь? — не замедлил поинтересоваться он, не поворачивая головы. — Совсем разучилась подчиняться старшим?

Ань Син благоразумно промолчала и отправила Губитель в короткий полёт, наперерез мохнатому звериному телу, выпрыгнувшему под ноги из быстро сгущающейся ночной тьмы. Льдистый клинок прошил чужака насквозь, подобно швейной игле, протыкающей тонкий шёлк, и сразу же послушно вернулся в ладонь хозяйки. Напавший демон остался неподвижно лежать в траве.

Она покосилась на сосредоточенного Хун Сянъюня. Тот больше ничего не говорил, только мастерски направлял собственный меч, объятый хорошо заметной в ночи алой аурой. Ань Син непроизвольно поёжилась — Дьявольский меч всё ещё цел! Не принесёт ли он беду в их дворец?

Но сейчас не до сомнений. Атакующие звери появлялись из ниоткуда прямо на глазах, напоминая полчища саранчи, лезущие на рисовые поля. Неужели взбунтовался весь демонический мир?

Ань Син дополнила защитный рисунок Цуймин-цзяна, приложив к нему Губитель. Теперь оба клинка — алый и льдисто-голубой, слаженно танцевали в воздухе рядом. И танец их был смертелен для врагов. Идеальное слияние инь и ян! Так и должно выглядеть оружие супругов.

Она чувствовала тепло, идущее от спины Хун Сянъюня, и его уверенно-спокойную энергию, разлитую в воздухе вокруг. Только сама ци у супруга казалась холодной. Такова лунная инь всех высших асуров — морозно-леденящая, убивающая при неосторожном касании.

Её солнечный ян выглядел в сравнении с инь Бога войны безобидным солнечным бликом, неуверенно касающимся вечной мерзлоты. Ань Син с досадой прикусила губу — скромной дочери генерала Ань не сравниться с силой хозяина дворца Гуанхуэй. Да и в будущем она ему во многом проигрывала.

Интересно, почему Хун Сянъюнь так сказал? «Совсем разучилась подчиняться старшим».

Ань Син вновь покосилась на супруга, отметив про себя, что даже во время битвы его лицо выглядит прекрасным изваянием из нефрита, и вдруг ощутила смутную тревогу. Этот Бог войны никогда бы не сказал такого! Потому что… хорошо знал — она никогда не отличалась послушанием.

Словно уловив её смятение, Хун Сянъюнь ответил таким же беглым взглядом — уверенным и чуть насмешливым.

— Не бойся, я рядом… — не сказал, а лишь шевельнул одними губами.

Смысл сказанного дошел до Ань Син мгновением позже, заставив облегчённо выдохнуть. Хотя у этого сражения пока не видно конца, она верила в победу Бога войны. Хун Сянъюнь проиграл всего один раз… в далёком будущем, когда доверился Нефритовому императору. Теперь же он рассчитывал только на себя и верных воинов клана Асюло.

И Ань Син не ошиблась. Асуры взяли верх под утро.

Последний демон пал с первыми лучами солнца. Всю долину перед городом Дицю усеивали звериные тела. Но стоило солнцу набрать силу, как поле боя изменилось, повинуясь законам небес — чужеродное покидало мир смертных. Трупы один за другим охватывало жаркое пламя, а пролитая кровь испарялась, как утренний туман.

Ань Син не сомневалась — долина совсем скоро очистится от всех следов истинной смерти, настигшей здесь взбесившихся от человеческой крови демонов. На обильно покрытой росой траве виднелись лишь едва заметные следы. Как только каждая былинка потянется к солнцу, природа вернёт себе девственную чистоту.

Уставшие за ночь воины переглядывались между собой и скупо улыбались. Их работа в мире смертных сегодня была успешной. Ни один из жителей великой Ся так и не узнает, от кого клан Асюло защитил маленький северный город.

Ань Син посмотрела на замершего рядом с ней Хун Сянъюня. Бог войны выглядел отрешенно-спокойным, словно не ему принадлежала эта победа. А вот рубиновый глаз Цуймин-цзяна в его руке пылал адским огнем.

Проклятый меч ожил!

***

Утром взошло солнце. Яркое и безудержное оно залило всю исстрадавшуюся от затяжных дождей землю настоящим весенним теплом. Озеро Синбо походило на хрусталь — его воды заметно посветлели, отражая бездонную синь неба, а мелкая рябь напоминала искусные грани, вышедшие из-под опытных рук резчика.

Зелень трав и та казалась победной, наполненной торжеством над непогодой до самых кончиков юных листьев и налившихся соком мелких соцветий.

Тепло и солнце находились повсюду, но от этого не становилось легче. Груз, возложенный на него небесами, казался особо тяжёлым именно в такое погожее утро, когда птицы воспевают саму жизнь, а природа нежится в ласковых солнечных лучах.

Почему высшие демоны никак не могут обрести покой? Ли Чжэньшань вздохнул. Ответа он не знал, но зато прекрасно понимал другое — судьба неумолимо подталкивала к очередным жертвам. В прошлый раз, когда пришел момент выбора между светом и тьмой, пришлось покинуть Девять Сфер, чтобы не искушать жадность небожителей. Те хотели заполучить всё: не только бессмертие, но и абсолютную власть, позабыв о заложенном в Трёх мирах балансе.

Пока ни одна из сторон не одерживает верх, царит гармония. Поэтому и свет, и тьма неистребимы.

Нельзя желать большего, чем имеешь. Но этим утром Ли Чжэньшаню казалось, что он впервые испытывает почти непреодолимое искушение. Ему хочется остаться только отцом, а не быть главой Павильона Кушуй или Союза демонических кланов.

Торопливые шаги вывели его из морока неприятных мыслей. Подняв глаза, Ли Чжэньшань увидел перед собой запыхавшуюся Янь Сицзяо. Что так взволновало супругу? Ждать ответа долго не пришлось.

— Дорогой, возле Дицю идёт сражение. Низшие кланы прислали просьбу о помощи.

Ли Чжэньшань неторопливо вышел из-за стола и привычным жестом расправил мантию.

— Почему об этом сообщаешь ты? Где Пэйши?

— Наш сын собрал всех стражей Павильона и отправился охранять Долину целителей, — голос Сицзяо звучал робко, потому что сын проявил неуважение к старшим — ушёл без разрешения.

— И всё-таки я возьмусь за дисциплинарную палку, — хмуро заметил Ли Чжэньшань. — Его наглость уже не имеет никаких границ.

Его супруга неожиданно упала на колени и поклонилась в пол.

— Дорогой… Повелитель Ли! Прости Пэйши ради меня! — умоляюще донеслось снизу.

Такого он точно не выдержит! Ли Чжэньшань решительно поднял Сицзяо на ноги и строго поинтересовался:

— Когда ты научишься не вмешиваться в воспитание сына? Хорошо, что в этот раз он пошёл в нужное место, но если завтра надумает вломиться в Небесный город — что прикажешь делать? Сыновняя почтительность это не пустое правило, придуманное родителями ради собственного эгоизма.

Вместо ответа Янь Сицзяо применила уже знакомую тактику: положила голову ему на плечо, ласково приникнув всем телом к груди. Ластится, словно кошка! Ли Чжэньшань покачал головой и мимо воли улыбнулся.

— Где Шучэн?

Если ещё и недавно обретённая дочь сбежала, сможет ли он называться главой этой семьи? Но к его облегчению самовольная барышня оказалась на месте — в хижине супруги. Ли Чжэньшань не поленился лично убедиться в этом.

Впрочем, увиденное ему совсем не понравилось.

Шучэн соорудила небольшой алтарь и стояла перед ним на коленях. Вместо памятной таблички здесь был лист обыкновенной бумаги, а курильницей служила старая чашка с воткнутыми в насыпанный туда песок палочками благовоний.

«Се Цяньяо» — сообщали иероглифы, нанесённые на бумагу кровью.

То, что Шучэн использовала кровь, Ли Чжэньшань определил сразу — от надписи исходил отголосок демонической ци. Значит, вот так она проливает высшую кровь, доставшуюся в наследство от небесных демонов? Ради женщины, не стоящей и единого сочувствующего взгляда!