Она не позволит демонам разорвать свою плоть на куски! И умирать перед ними слишком долго тоже не будет. В последнее движение Се Цяньяо вложила всю, пока доступную ей духовную силу — тело сначала приподнялось над полом, на время ослабляя петлю, а затем резко дернулось вниз.

Сухой хруст позвонков стал звуком, сопроводившим гордую дочь семьи Се к Жёлтым источникам загробного мира. Как она и задумывала, её тело осталось целым.

***

Поместье Се пылало целиком, объятое нематериальным пламенем, с легкостью поглощающим всё на своём пути: подвесные мосты, извилистые крытые переходы, лестницы, крыши и стены домов, цветочные кадки, беседки и павильоны.

А над этим озером огня, словно птица феникс к темным небесам взлетела фигура в светлых одеждах, залитых свежей кровью. Зависнув над горящим поместьем Се, вознесшийся мужчина поднял глаза к клубящемуся над ним сизому колодцу из облаков.

— Фан Синюнь… — тихо прошептал колодец, отвечая на немой вопрос, — младший небожитель Девяти Сфер, ты не можешь вернуться.

Почему он не может?

Фан Синюнь с отчаянием всматривался в не желающий открываться проход, с угрозой сверкающий короткими молниями. Мгновением раньше он вспомнил всю настоящую жизнь истинного бессмертного. Проснувшаяся память небожителя походила на глоток морозного воздуха, обжигающий легкие. Всё в нем сначала перевернулось, а потом встало на положенные места.

Но теперь он воспринимал привязанность к младшей небожительнице Ин спокойно. Если ответа нет, к чему ломиться в закрытые двери? Такие чувства либо прорастают в чужом сердце, либо умирают, как цветок, вырванный из земли с корнями. Сердце Ин Сянхуа для него недоступно. Цветок уже мёртв. Нет причин для сожалений.

Но у него есть другое, более важное дело, которое до сих пор не завершено. Может быть, по этой причине небеса не пускают обратно? Невозможно отречься от самого себя, как и невозможно перестать называться наставником.

Однако ему не помешает наведаться в Небесный город прежде, чем вернуться за непослушной ученицей. Чтобы одолеть демоническую природу, необходимо обрести душевный покой. И для этого хороши кристаллы пяти небесных источников.

Фан Синюнь собрал всю, доступную внутреннюю ци, и начал неспешный подъем. Колодец над ним совсем не выглядел безопасным. Заметно сужаясь кверху, он превращался в едва заметный просвет между облаками, налившийся лиловой тяжестью быстро приближающейся грозы.

***

Павильон Кушуй готовился к войне. Пэйши уловил напряжение, едва ступив на земли, принадлежащие его семье. Оно вплеталось в сырой воздух и растворялось в сладковатом аромате паучьих лилий, принося неясную тревогу.

Насколько далеко готов зайти отец?

Пэйши обнаружил главу Ли безмятежно сидящим за столом в домике на воде. Одна рука высшего демона покоилась на спине кошки, а второй он чесал зверька за ухом. Отчего по комнате разливалось довольное кошачье урчание.

Учуяв соперницу, Сюин, принявшая изначальную форму из-за тяжелых ран, с шипением оскалилась, чем и привлекла к себе внимание.

— Принес в дом бродяжку без спроса? — отец бросил в его сторону недовольный взгляд.

Сюин тут же спрятала зубы и, вывернувшись из рук Пэйши, пристроилась у того на спине и плечах, притворившись меховым воротником. Надо отметить, весьма богатым воротником. У этой сяньли был редкий окрас — нежно-серый, напоминающий первый снег, щедро присыпанный лунным серебром.

— Разве у отца не те же пристрастия? — Пэйши указал глазами на зверька, которого задумчиво гладил глава Ли.

— Эта кошка передала мне важные вести из столицы Ся, — отец усмехнулся так, как умел только он — немного покровительственно, но открыто. — Какие заслуги у твоей? Мне кажется, теперь тебе придётся стать кошачьим лекарем.

— Не переживай, отец. Для этого есть матушка.

Пэйши мимо воли поддержал навязанную словесную игру и тоже улыбнулся.

— Тогда отнеси её к матери и возвращайся, мне нужно поговорить с тобой.

— Да, отец!

Пэйши поклонился и, покинув павильон на воде, направился к лекарской хижине матери.

Сразу за порогом его встретил густой запах травяного отвара. Матушка стояла у жаровни, старательно раздувая угли плетёным из соломы веером. Видимо, варила лекарство. А на стуле у низенького стола, подперев щеку кулаком, сидела хмурая Шучэн.

— Что за день такой? Куда ни ступлю — нет прохода от домашних питомцев! — весело осклабился он, снимая Сюин с плеча.

— Это ты обо мне? — неожиданно огрызнулась Шучэн, отрывая кулак от щеки — в том месте осталась хорошо заметная краснота, придающая капризной младшей довольно болезненный вид.

— Как могу обижать дочь своего отца?

При этих словах Сюин выгнулась в его руках и, оставив на пальцах свежие царапины, спрыгнула на пол. Пэйши слизнул выступившие капли крови и погрозил сяньли кулаком, но та уже спряталась за Шучэн.

— Смотри у меня! Шкурку твою на воротник пущу!

Шучэн удивленно оглянулась за спину.

— Это… Сюин?

— Она самая! — кивнул Пэйши, наливая в чашку воды. — Спас неблагодарную в поместье Се.

Лучше бы промолчал! Лицо Шучэн изменилось прямо на глазах. Боясь, что та заплачет, он поспешил и ей подать воды. Младшая ухватилась за чашку с видом утопающего — как за последнюю надежду. И тут же задала вопрос.

— Тун… ты не встречал Тун?

Пэйши вздохнул и покачал головой. Слова Шучэн прозвучали, словно обвинения. Чего она вообще хочет от него? Венца Нефритового императора? Некоторые дела не по силам даже демонам.

— Младшая, я похож на того, кто станет бродить по поместью совершенствующихся? Глава Ли запретил вмешиваться. И я не вмешивался.

— Но… Сюин… Ты же спас её.

Пэйши почесал затылок и ещё раз вздохнул. Бедствие не приходит одно! За ним еще семь бед помельче. Младшая не просто капризная. Она не стесняется говорить вслух вполне себе невежливые вещи. Похоже, мало её головой в озеро макали?

Впрочем, ругаться он передумал. Шучэн сгребла Сюин обеими руками и, уткнувшись носом в серебристый мех, тихо заплакала. От неожиданности Пэйши даже рот открыл. А матушка поспешила отбросить веер в сторону и бросилась к плаксе.

Теперь картина стала ещё живописнее. Рыдающая Шучэн обнимала тихо мяукающую Сюин, а их обеих гладила по головам госпожа Фэнчу.

Пэйши потоптался на месте и, так и не решив для себя, что нужно делать, тихонько вышел за порог.

— Что за несносная барышня! — с досадой произнёс он, подставляя разгорячённое лицо мелкому дождю.

Кто бы мог подумать, что иметь сестру настолько хлопотно. Он совершенно растерян и сбит с толку.

Любопытно, как она себе представляла спасение какой-то жалкой смертной? Знала бы, глупая, что вообще значит жизнь смертного для демона! Это всего лишь взмах крыльев бабочки, не стоящий внимания. Павильон Кушуй никогда не вмешивался в судьбы простых людей. Нет нужды нарушать правила.

— Мама… она… тоже? — донеслось из-за двери.

Голос Шучэн напоминал вечерний дождь. Такой же противный, он забирался в уши, но почему-то выворачивал наизнанку всю душу. Вот он, зов демонической крови! Не укрыться, не притвориться равнодушным.

Пора уходить. Отец уже, наверное, заждался.

— Детка… дорогая… мы не можем изменить чужую судьбу. Не вини себя. Ты поступила правильно. Нельзя отбирать чужие духовные силы! Поместье Се… оно нарушило естественные законы Трёх миров. Понимаешь? Падение грешников неизбежно. Ну же… не нужно больше плакать. Смотри… всю шерстку Сюин намочила!

Пэйши улыбнулся. Матушка говорила очень мягко и в то же время убедительно – так, как умеет только госпожа Фэнчу. Супруга главы Павильона Кушуй. Если уж она взялась успокаивать младшую, то обязательно добьется своего.

***

Тайные стражи Красной резиденции вернулись ни с чем. Ся Чжункан чувствовал нарастающее внутри раздражение. Ещё немного и он возьмётся за меч! Кажется, это понимал и преклонивший колено страж, боящийся поднять глаза на хозяина.