[бу — 1 и 2/3 метра]

Заметь её сейчас, кто из посторонних, умрёт на месте от ужаса! Шучэн тоже впервые видела демоническую сторону своей хорошей знакомой. А не пугалась только по одной причине — родство с Павильоном Кушуй само по себе придавало смелости. Если в тебе течёт кровь демона, зачем бояться сестру по тёмной природе?

Шучэн вздохнула. Вот всегда так! Её никогда не воспринимали всерьёз. Матушка видела обузу и проклятие, второй дядя никчемную совершенствующуюся, гун Дицю всего лишь дочь, а не наследницу рода… Наставник и тот не тренировал в полную силу.

Мысль о Фан Синюне принесла острую, почти физическую боль. Прикрыв ладонью грудину, Шучэн поморщилась — простит ли он сегодняшний поступок? Пути демонов и совершенствующихся разные. Одни не жалуют других. Благородный заклинатель никогда не поймёт, почему она решила помочь несчастным пленникам поместья Се. В его глазах это предательство светлого клана.

О том, что дела поместья Се вовсе не светлы, никто всерьез не задумается. Шучэн не столько знала наверняка, сколько чувствовала эту простую истину болезненно ноющим в груди сердцем.

Почему это происходит?

Ведь она хотела вырваться из-под контроля матери и второго дяди. Стать сильнее, как совершенствующийся, и доказать — она не бесполезна.

Так отчего всё заканчивается именно так?

Безнадёжно и очень грустно. Нет никакого смысла теперь узнавать, что подумает о ней наставник Фан! Она больше не может считаться ученицей Небесного клана с горы Гаочунь.

Пути назад уже нет.

— А если сказать шифу, что его слова, сказанные той дождливой ночью, вдохновили эту бестолковую ученицу? Тогда… он простит?

Шучэн вздохнула и вытерла рукавом ставшие мокрыми глаза. Нельзя плакать, как маленькая девочка! Слёзы не принесут облегчения. Даже, если наполнить ими пустой колодец доверху, они не будут иметь совершенно никакого значения в глазах праведника. Потому что это слёзы полудемона.

***

Се Цяньяо столкнулась с братом на пороге главного зала поместья Се. Глава выглядел озабоченным — его лоб пересекали глубокие складки, губы были плотно сжаты, а глаза источали гнев. А ещё Се Ханьюнь держал в руке меч. А это уж совсем не к добру.

— Второй брат, что случилось? — она тронула его за рукав — не сделай этого, тот бы прошёл мимо.

— Защитный барьер дал трещину.

От этих простых слов у Цяньяо перехватило дух. Дурные сны, мучившие её в последнее время, превращались в реальность!

— Не стоило доверяться Небесному клану, — порывисто развернувшись, она последовала за главой Се. — От этих лицемеров одни беды.

— Привести волка в дом, призвать бедствие.

Слова брата, вполне уместные сейчас, заставили Цяньяо остановиться. Привести волка в дом… Привести волка!

— Ты куда?

Окрик главы Се походил на брошенный в спину камень. Но Цяньяо вдруг стало не до уважения старших. Нервно сжав ножны, с дремлющим там до поры до времени остро отточенным клинком, она неслась через поместье, наплевав на удивлённые взгляды встреченных по пути учеников.

Служанку дочери стерегло два человека, как она и приказала.

— Шишу! — дружно приветствовали её младшие.

[Шишу ( 师叔, shīshū ) – "тётя", младший брат или младшая сестра учителя по школе/клану заклинателей]

Отдышавшись, Цяньяо толкнула дверь и вошла внутрь. Тун сидела в углу на циновке и не спешила вставать для приветствия. Подлая тварь! Ничего не говоря, она пнула служанку ногой. Та охнула и наконец вскочила на ноги.

— Значит, доложить пришла? — сквозь зубы процедила Цяньяо. — О Шучэн рассказать захотела — да?

— Старшая госпожа… я…

— Рот закрой! — Цяньяо ударила служанку по лицу, не позволяя оправдываться. — Даже ленивый пёс признаёт своих хозяев. Но ты хуже пса! Говори, зачем пришла?

Тун стояла перед ней, дрожа всем телом, но взгляд презренной рабыни был твёрд, словно бамбуковая палка.

— Молчишь? Очень хорошо! Эй, идите сюда, — позвала Цяньяо учеников. — Сломайте ей руки и ноги! Эта презренная испортила защитный барьер.

Цяньяо произнесла это ради угрозы, но испуг, промелькнувший в глазах Тун, подтвердил догадку — служанка знала, о чём она сейчас говорит!

Поэтому презренную избивали долго, пока на её жалком теле не осталось целого места. Но даже валяясь на полу, словно изломанная театральная кукла, та продолжала молчать.

Цяньяо сгребла волосы Тун в охапку и потянула голову к себе, заставив ту оторваться от пола.

— Это она… она прислала тебя?

Чужие глаза слезились, но были полны безмолвного презрения.

— У тебя нет ни единой целой кости, а ты всё так же покрываешь её? Это она — правда? Просто кивни, и я прикажу перестать бить тебя.

— Нет… — ответ походил на легкий сквозняк, случайно коснувшийся лица. — Я сама…

— Сама? — Цяньяо искренне удивилась.

По её твердому убеждению, бывшие рабы — это всего лишь грязь на обуви благородных людей. Способна ли грязь на какие-то значимые поступки?

— Лжешь! — она отпустила чужие волосы, и голова Тун с глухим стуком упала на пол вместе с бессильным телом, не способным больше сопротивляться.

— Нет… всё… правда… Я… ненавижу… тебя…

— Ненавидишь? — Цяньяо в удивлении приподняла бровь. — Да ты невероятно глупа! Семья Се выкупила тебя из цветочного дома. Дала кров, одежду. Кормила больше десяти лет. Чем же мы заслужили такое отношение?

На разбитых губах Тун проскользнула мимолётная улыбка.

— Ты… унижала… её…

Осознав сказанное, Цяньяо пришла в ярость. Схватив Тун за горло, она принялась душить эту неблагодарную тварь и душила до тех пор, пока один из учеников не выкрикнул на ухо:

— Шишу, если убьёшь сейчас, то ответа не получишь!

Его голос походил на ковш прохладной воды, резко выплеснутый в лицо. Цяньяо разжала пальцы. Младший прав. Если задушит, как потом доказать связь Шучэн с падением защитного барьера? Ведь и глупцу понятно — верная дочери служанка не просто так пробралась к гостевому дому, где ночевали мастера из Небесного клана.

Цяньяо не могла объяснить, почему верила в это, но была твёрдо убеждена — каким-то образом Тун добралась до байсюэ. Нарушение барьера и странный визит бывшей служанки Красной резиденции в поместье Се не просто так совпали!

— Вынесите её на улицу, привяжите к дереву, и…

Договорить Цяньяо не успела. Рокочущий звук барабана разрушил тишину поместья Се. Били тревожно, оповещая о нападении. Она с досадой взглянула на потерявшую сознание Тун. Презренная лежала на полу в луже собственной крови и рвоты, сломанная, но так и не покорённая.

Всё сказанное здесь, не признание, а милостыня — кусок хлеба, брошенный нищему по доброй воле. Тун могла и дальше молчать, если уж это удавалось ей со сломанными тридцати шестью костями. Но она швырнула в лицо злые слова, чтобы больнее ранить.

— Я скоро вернусь, — пообещала Цяньяо. — Клянусь, ты будешь умирать очень долго! Заприте её здесь и следуйте за мной.

***

Сумерки накатились внезапно. Плотное одеяло тьмы просто упало на долину и возвышающиеся на севере хребты Фуню, скрывая и без того неясные очертания домов в поместье Се.

Шучэн стояла на том самом камне, где отдыхала Сюин, и до рези в глазах всматривалась в ей одной ведомую точку на северо-востоке.

В промозглом воздухе висела гнетущая тишина. Неужели, шустрой сяньли удалось вывести пленников незаметно? Она горячо верила и одновременно не верила в такой исход. Прошлый побег должен насторожить учеников клана Снежной горы. Они не отпустят демонов без боя.

Наверное, она глупа и неопытна, если поняла очевидное только сейчас? Возможность для чужаков оказаться в поместье Се не обойдётся без крови!

— Нет… нет… — прошептала Шучэн. — В тот раз всё обошлось! Мы просто ушли из поместья. Сюин и на этот раз сможет…