— Полегчало? — весело мурлыкнула под ухом Сюин. — Тогда отпускай меня, а то задушишь.

Шучэн послушно разжала руки и застенчиво улыбнулась.

— Так зачем звала меня?

— Я встретила здесь А-Тун. Эта служанка видела, как мастер устанавливает байсюэ в поместье Се.

Глаза сяньли блеснули неподдельной радостью.

— Тогда нам стоит наведаться в поместье Се, — сказала она, беря Шучэн за руку. — Где твоя А-Тун?

— Ждёт у южного моста через Синбо.

Радость сяньли каким-то чудесным образом передалась и Шучэн — внутри неё всё дрожало от нетерпения. Как только пленники уйдут из поместья близ Сюэшань, второй дядя перестанет грешить, призывая на свою голову небесную кару.

Наконец-то она заставит семью Се вернуться на праведный путь!

— Не будешь скучать по нему?

Голос Сюин заставил Шучэн бросить прощальный взгляд на почтовую станцию, залитую мелким дождём и почти растаявшую в нём, как в тумане. Там не было мастера Фан, но само место служило напоминанием о её бесполезности, как ученицы заклинателя.

Она едва не убила его, поддавшись болезни! Шучэн сама видела кровь на губах и затаённую боль во взгляде заклинателя. Наверное, наставник обрадуется, узнав, что избавился от неё? Ведь гнилые ростки всегда вырывают, чтобы выбросить с рисового поля.

— У демонов и совершенствующихся разные пути….

Слова дались с трудом, как если бы она выплевывала острые куски разбитой фарфоровой чашки, случайно попавшие в горло. Ныло всё! Сердце, душа, совесть… Но она должна уйти. Освободить того, кто готов искренне заботиться о таком чудовище.

— Умная девочка, — неожиданно похвалила её сяньли. — Оставь прошлое в прошлом и никогда не оглядывайся!

— Да… Я не стану оглядываться, — согласилась Шучэн. — Пойдём быстрее. А-Тун уже, наверное, заждалась.

***

Небожительница Ши сама принесла доклады из дворца генерала Ань. Хун Сянъюнь окинул мать супруги ненавязчивым взглядом и потянулся за верхней из принесённых бумаг.

Что вынудило Ши Шуй заменить дворцового прислужника?

Её сосредоточенность можно истолковать по-разному — от озабоченности до внутренней собранности, предшествующей глубокой медитации. Но одно здесь несомненно: если бы эта женщина позволяла эмоциям или чувствам свободно читаться на лице, она бы не была истинной бессмертной.

Верхний доклад оказался пустой тратой времени. Дворцовая стража Шантянь подала жалобу на неуважительное отношение со стороны разведки Асюло. Два богомола меряются умениями — ничего необычного для Небесного города. Когда есть сила, пугающая остальных, недовольство неизбежно. Но оно проистекает скорее из пустых опасений, чем неприязни. И гасится так же легко, как догорающая на глиняной жаровне бумага.

— Матушка не устала?

Он спросил из обычной вежливости, не рассчитывая на многое. Но Ши Шуй ответила прямо, не прячась за ничего не значащими словами.

— Ань Син встретила в мире смертных старых знакомых.

Поднятая рука замерла, так и не коснувшись деревянного переплёта очередного доклада, свернутого в аккуратную гармошку. Совсем недавно он говорил с Чэнь Чжэкаем. Бог судьбы просил держать супругу Ань подальше от некоего «дела».

Не об этом ли завела разговор небожительница Ши?

— У моей супруги много знакомых. О ком из них матушка упомянула сейчас?

Вместо ответа Ши Шуй опустилась на колени и почтительно коснулась лбом мраморного пола. Пришлось выйти из-за стола и вежливо поднять её на ноги.

— Матушка, к чему церемонии? Мы давно одна семья.

— Но это не позволяет мне забывать об уважении к Богу войны, — ответ Ши Шуй выглядел предельно кротким.

Совсем не похоже на бойкую небожительницу, которую он знал ни одно тысячелетие! Хун Сянъюнь провёл её к стулу и подал чашку утренней росы, собранной прислужниками дворца Гуанхуэй в саду.

— Матушка слишком вежлива! Может ли она назвать старых знакомых супруги Ань?

— Ин Сянхуа и… Фан Синюнь.

В глазах Ши Шуй отразилось едва уловимое волнение. Упомянутые младшие небожители для нее не просто ничего не значащие имена. Всё выглядит так, словно она их хорошо знает. Выходит, хранительница не поленилась заглянуть в Око Бога?

Фан Синюнь… Ученик дворца Дафэн сейчас не представлял из себя ничего значащего. Всего лишь неудачник с расколотым изначальным духом, которому не стоило спускаться в мир смертных на земное испытание. Но этот же неприметный бессмертный был потаённой раной Ань Син.

Для него, как мужа бывшей хозяйки дворца Дафэн, и слева, и справа приходилось туго. Обойдёт ли вниманием Фан Синюня или сосредоточится на нём — положение останется затруднительным. Потому что в будущем дашисюн погиб из-за жестокости Тёмного владыки Цуймингуя.

Молчание Хун Сянъюня небожительница Ши поняла по-своему.

— Если уважаемому Богу войны не с руки заниматься такими мелочами, я сама…

— Не стоит! — Хун Сянъюнь оборвал её слишком резко — в раскосых глазах Ши Шуй промелькнуло удивление. — Прошу матушку не беспокоиться, — спокойнее добавил он. — Фан Синюнь всего лишь мелкий небожитель.

— Но… — Ши Шуй порывисто встала со стула. — Мой зять знает, кто он такой для Ань Син?

Да… он знает. Фан Синюнь любимый первый ученик владыки-стража, которого та была вынуждена убить собственными руками. Эта кровь не смывается с рук, даже, если ещё не пролита в далёком будущем. Рана слишком глубока! А грех непростителен.

— Я знаю.

— Тогда, не лучше ли забрать Ань Син в Небесный город?

И снова туго с обеих сторон! Если забрать, его непоседливая супруга бросится спасть Три мира, ввязавшись в противостояние с дядей Нефритового императора. И оставить её в мире смертных слишком опрометчиво — она непременно столкнётся с небесной карой, ниспосланной бывшему ученику. Потому что, нет никого заботливее, чем хороший наставник.

Видимо, Тёмный владыка заслужил такой выбор?

— Я скоро буду в мире смертных и сам займусь этим делом, — подавив тяжёлый вздох, успокоил он Ши Шуй. — Матушка может возвращаться в свой дворец.

— Благодарю уважаемого Бога войны!

Чужая вежливость сейчас походила на удар небесной молнии — ранила так же болезненно, почти до кровотечения из духовных меридианов. Он помнил, что произошло на горе Кушань. Слишком хорошо помнил, как если бы это уже случилось на самом деле!

А она? От одной мысли об Ань Син его сердце было готово остановиться.

***

Фан Синюнь обошёл сначала всю почтовую станцию, расспрашивая у встреченных там мужчин, видел ли кто красивую барышню в меховой накидке? Потом взял зонт и осмотрел дорогу в обе стороны — на север и на юг, чтобы ещё больше разочароваться.

Шучэн исчезла, словно её никогда и не было рядом. Успокоившись, заклинатель решил — такое могли сделать лишь демоны! Если он обнаружит демонический след, найдёт и саму ученицу.

Однако к вечеру у него не появилось ни единой подсказки. Шучэн, действительно, пропала. А демоны, если и приложили к этому руку, то спрятались так, что искать придётся ни один день подряд.

Отчаявшись, Фан Синюнь сел на придорожный камень и вынул из-за пояса браслет. Белоснежные морские раковины по-прежнему сияли невинной чистотой, напоминая о маленькой девочке из пышно цветущего сада в Янчэне.

Если бы не это воспоминание, он бы не оказался там, где находился сейчас. Пора признаться самому себе — Шучэн не просто ученица. Она нечто большее для его сердца. Фан Синюнь горестно вздохнул и осторожно спрятал браслет.

Как он может мечтать о бессмертии, если до сих пор не избавился от всех привязанностей? Более того! Привязанности оплели его с головы до ног, не позволяя свободно дышать и мыслить.

Пора признаться в собственном бессилии. Он не может отказаться от прошлого. Оно высечено на его костях и давно вошло в кровь. Интересы семьи Вэнь, старая месть — всё жалкие отговорки. Стоило увидеть браслет на её руке, как пришла погибель.