– Точно, - подтвердил Вова, - в этом мире есть я и мой мочевой пузырь. Где здесь можно отлить?…

– Туалет в конец зала, - отозвался лемониец, - он единственный сохранял трезвый рассудок - пенный напиток, казалось, влиял только на его внешний вид, делая козла все более и более омерзительным.

– Надо и Зубу пива взять, - заметил Нос, - а то он сидит там совсем один, скучает, грызет приборную панель.

– Если он сгрызет приборную панель, - прорычал Борзо, - я из его шкуры меховые шорты сделаю.

Диана бросила на рангуна исполненный негодования взгляд.

– Он же совсем маленький, неразумный.

– А гадит, как большой! - откликнулся рангун. - Сколько можно дерьмо выгребать из салона. Воняет.

– Надо сдать его местному зоопарку, - предложил Нос. - Говорят, тут за животными уход хороший.

– И ты тоже, - накинулась на него Диана.

– Ничего не тоже. Я хотел как лучше. Что медведь, на скок с нами пойдет? Он еще мал для этого.

– Неплохо бы было, - задумчиво проговорил Мокрый. - Запускаешь его, к примеру, в банк. Все выбегают оттуда с криками. А мы спокойненько так заходим, забираем наличность. Но вообще Нос прав, Снегурка, не стоит таскать зверя с собой повсюду. После дела нам придется рвать когти, будет не до медведей. И потом, это же хищник, сама подумай. Вырастет и сожрет тебя.

– Не сожрет!

– Да запросто! У меня на зоне кореш был - фанат гадов земноводных! Один из них его потом и покусал до смерти. Крокодил с Глоца, с двумя головами. Так-то.

– Медведь - не земноводное, - возразила Диана.

– Медведь еще хуже земноводного, - качнул головой Нос. - Отгрызет тебе руки и ноги, Снегурка, что тогда делать будешь?

Эти слова неожиданно рассмешили Борзо. Рангун раскатисто захохотал.

Вова как раз вернулся из туалета, сел за стол и уставился на буйное веселье с неудовольствием.

– Чего это он так радуется? Умер кто-то?

– Пока нет, - ответил Мокрый. - Мы тут просто обсуждали, как наш мишка вырастет и обглодает Снегурку.

Тут уже закрякал лемониец. Громко, кивая головой. Очевидно, бурно радовался.

На одной стороне стола воцарилось бурное веселье, на другом - повисла гробовая тишина, и стало очевидно: взаимопонимания «дружеская попойка» не принесла.

После прогулки по городу, необходимой, чтобы проветрить головы, они вернулись к катеру и обнаружили Зуба мирно спящим на приборной панели. Два кресла медвежонок изгрыз до основания - из прорванной кожи клочьями торчала набивка, на ножке виднелись следы зубов и когтей. Сам медвежонок выглядел неважно - шерсть свалялась в сероватые комки. И дышал он тяжело - то ли устал от проделанной работы, то ли с трудом переносил жару.

– Его бы в холодную ванную, - сказал Вова. - А то здесь для него слишком тепло.

– Я ему обязательно буду делать холодную ванну! - заявила Диана.

– Лучше бы мне - горячую, - Вова мечтательно закатил глаза и вздохнул с сожалением об упущенных возможностях.

– Ты тоже сам не можешь помыться? - девушка хмыкнула. - То-то я и смотрю - пахнет от тебя нехорошо, шерсть за ушами комками свалялась…

Вова обиделся. Пробурчал что-то про острых на язык девушек, но в перепалку решил не вступать.

– Мы есть выпускать медведь на улица, - заявил лемониец. - Сеять паника в городе.

– Опять лажанулся, Крылатый, - Мокрый скривился. - Местные менты сразу заинтересуются, откуда в городе взялся медведь! И начнут шмонать всех подряд. На всякий случай.

– Мы улетать немедленно! Пусть искать нас здесь сколько пожелать!

– Зуба нельзя выкинуть на улицу! Его же обидят! - возмутилась Диана.

– Как бы он кого не обидел! - рыкнул Борзо. - Я бы замочил звереныша и съел. Соскучился по свежему мясу. Молодая медвежатинка, небось, помягче будет, чем его мамаша.

– Может, ты потом и кого-то из нас съешь? - процедила Диана.

– Может, и съем. Если понадобится, - ответил рангун. Выражение его лица не вызывало сомнений - он не шутит. - Короче, хватит болтать. Здесь медведя выбрасывать, босс?

Крылатый оглядел сохраняющих самый хмурый вид людей, немного подумал и предложил:

– Мы лететь в зоопарк. Ни к чему возбуждать подозрений.

– Вот это разговор, - одобрил Мокрый, - есть в тебе все же что-то человеческое…

Лемониец вдруг раздулся и зашипел:

– Никогда не сметь больше так говорить!

– Так ты тоже, что ли, человекофоб? - Мокрый кивнул на Борзо. - Как этот рангуний фашист?

– Я не есть человекофоб, - через некоторое время ответил лемониец, - я есть плохо тебя расслышать…

Найти зоопарк не составило труда - совсем недавно туда завезли стаю мамбусианских хорьков, которые не успели привыкнуть к новому месту и беспрестанно метили территорию. Поэтому при желании Борзо мог бы сориентироваться по запаху. Но такой необходимости не возникло - на навигационной карте современной Праги зоопарк был помечен как один из наиболее значимых объектов в истории города.

Когда-то давно Пражский зоопарк не представлял большой культурной ценности, являясь одним из многих подобных заведений на Земле. Вряд ли он мог соперничать с крупнейшим Сиднейским зоопарком или Парком доисторических клонированных животных, основанным в конце двадцать первого века на одном из атоллов Тихого океана. Но потом в Прагу стали привозить разнообразную живность со всей Галактики. Благодаря поддержке городской администрации - чиновники мигом почувствовали выгоду - Пражский зоопарк только и делал, что достраивался и развивался. На его территории возводились все новые павильоны, где постоянно поддерживались естественные природные условия, привычные для инопланетных животных. Зоопарк сделался со временем так популярен, что власти приняли решение снести в его пользу часть старинных жилых кварталов, представляющих историческую ценность. Управляющий зоопарка, Вацлав Гашек, получил медаль почетного гражданина города четырежды, после чего стал полагать себя едва ли не главным человеком в стране, уверился в своем абсолютном величии и, что гораздо важнее, неуязвимости. Мало кто знал, что большую часть времени Гашек был занят финансовыми махинациями, прокручивая хитрые схемы для перекачивания городских фондов на собственные счета в российском Центробанке. Сам он жил на территории зоопарка вместе с многочисленной семьей, в небольшом замке - всего четыре круглые башни, в каждой по девять комнат, между ними высокая кирпичная стена с бойницами за глубоким рвом. Каждое утро специально нанятый сотрудник поднимал над замком знамена, с которых на посетителей строго смотрел Вацлав Гашек. Точно такие же портреты, только выполненные маслом, висели в кабинетах всех служащих…

Катер приземлился перед воротами на огромной, расчерченной на квадраты парковке. Мокрый, Вова и Диана повели медведя устраиваться. Нос остался в катере:

– Не люблю зоопарки, - заявил он. - С детства. Помню, повели нас в зоопарк в Москве, а маленькие подонки начали кричать: «Смотрите, вон зверушка из клетки сбежала и к экскурсии пристроилась…» Тогда таргарийцев на Земле по пальцам пересчитать можно было. Все смеются, а мне обидно. И в цирке та же история…

Рангун и лемониец не присоединились к остальным по другой причине - они хотели переговорить без свидетелей.

Мокрый окинул их недобрым взглядом, но ничего не сказал: в конце концов, каждый имеет право посекретничать.

Тощий, как жердь, администратор, которого они нашли в круглом двухэтажном здании посреди большой зеленой поляны, встретил гостей неприветливо. Молодого человека учил правильно работать сам господин Гашек, требуя дисциплины и строгости к посетителям, и поначалу весьма робкий юноша вскоре превратился в натурального цербера.

– Медведя привели, говорите?! - прорычал он не хуже Зуба. - А где вы его взяли, могу я вас спросить?!

Мокрый нахмурился. Он не ожидал, что им начнут задавать вопросы, - думал, медведю обрадуются, сразу поставят его на баланс, или что там делают с диким зверьем в зоопарках? А тут как на следствии…