Она очень хорошо помнила тот вечер. Сперва говорила с капитаном спокойно, затем поддалась чувствам. Эмоции захлестнули и она вывалила на Жоржа все. Что она любит его, а мужа терпит. Что терпеть она устала. Что хочет счастья. Что, если Деранс чувствует к ней хоть каплю того, что чувствует она…

Капитан поцеловал, прерывая истерику, успокоил и остался на ночь. И с той самой ночи она жила, думая о том, как убрать из своей жизни раздражающего уже чуть ли не до трясучки мужа и обрести полную гармонию. Наконец муж пропал на несколько дней, затем уехал вовсе неизвестно куда на неопределенный срок, а Деранс заявился в тот же вечер с шикарным букетом и обещанием, что теперь они вместе навсегда. Потому что муж, можно сказать, больше не помеха им в этом мире. А она с чистой совестью может считать себя свободной. В тот вечер Маргарет последний раз испытала муки совести. Но терзалась совсем не долго. Тем паче, что капитан объяснил, что муж не мертв, просто уехал и, скорее всего, на очень долгий срок. Слово «срок» капитан выделил особенно, из чего Маргагет предположила, что ее мужа либо перевели куда-то на границу, либо вообще отправили на острова, на новую службу, а, как известно, с островов даже надзиратели возвращались нескоро и не все. Жорж Деранс едва заметно шевельнулся. Глаза потеплели, возвращаясь из глубин сознания и памяти в обычный мир.

В дверь постучали. Маргарет вздрогнула. Первая мысль почему-то была о муже. От взгляда капитана это не укрылось.

— Спокойно, дорогая, — мягко улыбнулся капитан, как это умел только он. — Это ко мне. Просто по работе. Посиди минутку. Я сейчас.

От вкрадчивого голоса стало спокойно и уютно. Она кивнула и капитан вышел.

В коридоре топтался молодой пристав из соседнего отдела. Деранс хорошо знал его начальство, пару раз видел и самого парня. А память на лица у капитана была хорошая. Только паренек всегда был свеж и одет с иголочки. Сейчас же выглядел так, словно добирался в столицу три дня пешком из какой-нибудь глуши.

— Добрый вечер, господин капитан, — вежливо обратился пристав.

— Добрый, — отозвался Деранс. — В кабинет не приглашаю, я уже собирался уходить.

Парень стушевался, но взял себя в руки и подавил робость.

— Простите, что беспокою вас в столь поздний час, но у меня к вам важное дело. Вот.

И молодой пристав протянул конверт.

Почтовый конверт без знаков и подписей. Продолговатый, абсолютно чистый. Разве что с малость помятыми уголками.

Деранс принял послание. На ощупь конверт был теплым, видно его только-только вытащили из внутреннего кармана, и тонким. Пальцы подцепили уголок и надорвали аккуратно, чтобы не повредить содержимого. Внутри был всего один листок. Да и тот оказался исписанным всего наполовину. А вот почерк резанул знакомыми округлостями. Капитан быстро пробежал глазами текст. Сложил листок и с интересом поглядел на молодого пристава.

— Нас послали в Утанаву, — будто оправдываясь, заговорил тот. — Там был проведен совершенно жуткий некромантический ритуал. Половину кладбища подняли. Мы приехали немного поздно. Большая часть работы уже была проведена господином Ниро. И магов, проводивших обряд, тоже арестовал он. Если бы не помощь господина старшего пристава…

— Вы славно поработали, — хлопнул по плечу пристава Деранс. — Где ваши маги? Проводите меня к ним.

— Но, господин капитан, дело в том, что я еще не отчитался перед господином Трасвеллом. И я не имею права…

— Все в порядке, — ласково улыбнулся Деранс. — Я только взгляну на них. А Трасвеллу я сам все объясню.

И капитан улыбнулся приставу такой улыбкой, после которой невозможно было ответить отказом. Слова Деранс не нарушил. Он даже не вошел к заключенным. Только отодвинул затвор, прикрывающий крохотное окошко в двери камеры, и поглядел на узников. Одного взгляда на двух провинциальных кретинов хватило, чтобы понять, что поднять даже одного мертвяка они просто не способны. Капитан прикрыл затворку. Поглядел на молодого пристава с отеческой нежностью.

— Значит, так, — сказал тоном мягким, но не терпящим возражений. — Эти двое в вашем полном распоряжении. Никакого интереса у моего отдела к ним нет. Так что пускайте их по обычной схеме.

— Спасибо, господин капитан, — благодарно кивнул пристав. — Я обязательно упомяну в отчете помощь вашего отдела и особенно господина Ниро.

— Не надо, — покачал головой Деранс. — И я, и господин Ниро скромно просим вас не упоминать его имени. Дело в том, что мы ведем другое очень важное расследование, которое невольно соприкоснулось с вашим. Но, в отличие от вашего, наше имеет секретный характер. Вы понимаете, о чем я? Это ведь и в наших, и в ваших интересах. Просто напишите отчет о том, как вы выполнили свою работу, и все. А с капитаном Трасвеллом я поговорю сам. Завтра.

— Спасибо, господин Деранс, — радостно выпалил молодой пристав.

Но Жорж уже не слушал его. Он возвращался к себе в кабинет.

Очень складно вышло. Складно и славно, что он не ушел и получил это письмо сегодня, до того, как молодой пристав написал отчет. Ведь он-то знал, что старший пристав Ниро был обречен еще до того, как выехал из столицы. Книгу он не найдет никогда. У него на это ни мозгов, ни навыков не хватит. А завалить это задание — значит самому попасть под суд. Уж это-то старший пристав как-нибудь сообразит. И выходит, что либо Ниро никогда не вернется по собственному почину, либо вернется и тут же отправится в зал суда, а оттуда на острова. Как враг народа и предатель. Разве что появятся какие-то веские причины оправдать старшего пристава. Что-то, что докажет его верность присяге и закону. Что-то, что перевесит проваленное дело. Фактически закрытие утанавского дела могло бросить камешек на чашу весов в пользу Ниро. И если бы доля его участия в этом попала бы в отчет…

Но не попадет. Молодой пристав из отдела Трасвелла рад будет умолчать об этом. Ему больше пряников достанется. Правда, совесть могла взыграть, и щепетильность. Но Деранс очень мило объяснил, что и ему, и Ниро это не надо. Так что никаких упоминаний в отчете не будет. Уже завтра отчет без упоминаний Ниро зарегистрируют и положат в архив. И письменное доказательство того, что старший пристав из отдела Деранса был в Утанаве, останется только одно.

Капитан толкнул дверь кабинета. Вошел. Поймал взволнованный взгляд Маргарет.

— Что там? — спросила женщина.

— Ничего, дорогая. Ничего страшного. Просто письмо.

— От него?

— Нет, дорогая, — мягко улыбнулся Деранс, поджигая краешек письма. — Я же сказал, он уехал далеко и надолго.

Бумага разгоралась неохотно, потом вдруг вспыхнула огромной яркой бабочкой. Капитан бросил полыхающее письмо в пепельницу. И улыбнулся. Все шло по плану.

В ресторанном зале они просидели до середины ночи. Винсент трещал без умолку, шутил, болтал ни о чем, был любезен. Пантор никогда не чувствовал себя скованно в присутствии дам, но тут вдруг неожиданно растерялся. Рыжего было слишком много, чтобы оттенить его чем-то кроме молчания. Да и при каждом новом взгляде на Иву он понимал, что слова теряются, застревают где-то, оставляя место только для восторга, не требующего слов. Он смотрел только на нее. Не замечал ни разошедшегося Винсента, ни ее подругу. Лану, кажется.

Лана вышла первой. О чем-то пошепталась с Ивой, извинилась и отошла ненадолго. Следом усвистал Винсент и стало тихо.

— У тебя забавный друг, — улыбнулась Ива.

— Иногда он бывает невыносим, — ревниво отозвался Пантор.

Девушка не ответила, только рассмеялась. Озорно, словно журчал лесной ручей.

— Ты очарователен, — поведала Ива.

Пантор отчего-то смутился и поспешил подозвать официанта. Тот подлетел улыбчивый и расторопный. Принял заказ и убежал за выпивкой. Ива не отказалась, а ученик Мессера так просто ощущал необходимость выпить.

— А ты правда маг? — возобновила разговор девушка, когда выпивка оказалась на столе, а официант снова убежал по своим делам.