Пантор пробежался взглядом по вешалкам, выбрал элегантный черный костюм с белой сорочкой, принялся неспешно разоблачаться.

— Все хорошо, — отозвался через стену. — Посидели, попили шоколада.

— Какого шоколада? — возникший в дверях Винс выглядел озадаченным.

— Горячего, — легко ответил Пантор. — Дверь прикрой с какой-нибудь стороны. Дует.

Намекать дважды рыжему не пришлось. Он переступил через порог и поспешно закрыл за собой дверь.

— Все плохо, — быстрым шепотом заговорил Пантор. — Толстяк не выпустит нас, пока мы не отдадим Книгу. Он готов выпустить меня, но не отпустит тебя.

— Прекрасно, — обрадовался Винсент. — И что тебя не устраивает? Я нарисую тебе план, распишу, где искать Книгу, и оставлю его здесь. Заберешь, и гуляй на все четыре.

Пантор напялил белоснежную сорочку и натягивал черные, идеально отглаженные брюки.

— Я без тебя отсюда не уйду, — сказал коротко.

— Пантей, это глупо. Ты уйдешь, найдешь Книгу и вернешься. А когда жирный поймет, что проворонил свое счастье, он сам меня отпустит. Я же ему не нужен.

— Или пришибет тебя со злости, — безжалостно припечатал Пантор. — И откуда знать, что он не просчитал ситуацию на несколько шагов вперед? Думаешь, он дурак? Не понимает, что два мужика не просто так в шкафу сидят? Может, он того и ждет, когда я с тобой поговорю и уйду, а там за мной проследит и…

Пантор набросил на плечи пиджак. Выбрал галстук-бабочку.

— И? — поторопил Винсент.

— Ты галстуки завязывать умеешь? — улыбнулся Пантор.

Рыжий впервые посмотрел на приятеля с недоумением. Молча принялся вязать бабочку.

— Что-то не так, — заметил он. — Мне кажется, это моя прерогатива — валять дурака и позерствовать. Ты из нас двоих наиболее серьезен.

— Люди меняются, — бесшабашно улыбнулся Пантор.

План складывался в стройную концепцию, Пантор чувствовал свою силу. От этого внутри зарождалось что-то веселое, дерзкое, наглое и перло наружу.

Пантор толкнул дверь и вышел из гардеробной.

— Что ты творишь? — догнал его всерьез озадаченный Винсент.

— Я остаюсь в этом чудесном, гостеприимном доме, — улыбнулся Пантор. — Здесь уютно. Здесь вкусно кормят. И у меня в жизни не было такого чудесного костюма. Пожалуй, я поживу здесь какое-то время.

Пантор посмотрел на кружащее над ним насекомое и жестко улыбнулся.

— Пока не надоем хозяину, — добавил злорадно и подмигнул мухе.

Винсент проснулся от удушья. Ощущение было знакомым, неприятным и пугающим. Поверх одеяла навалилось нечто тяжелое, прижало к кровати, не давая пошевелиться. Лицо плотно прикрыла подушка, лишая возможности дышать, не давая крикнуть. Сверху давили. Не так сильно, чтобы удушить быстро и сразу, но достаточно, чтобы лишить возможности сопротивляться, крепко напугать и намекнуть, что следует вести себя тихо. Рыжий унял панику, перестал сопротивляться и затих, давая понять неведомому противнику, что орать не станет. Через мгновение давление спало. Человек, что, должно быть, сидел на нем верхом, слез. Винсент поспешно выдернул руку из-под одеяла, сбросил с лица подушку. Рядом стоял Пантор в дурацком костюме с бабочкой и безумно улыбался. Картина была совершенно нереалистичной. Рыжий уже набрал в легкие побольше воздуха, готовясь заорать, но Пантор быстро поднес палец к губам.

— Опять подушка!!! Сдурел? — со свистом выдохнул Винс. — Пантей, за такие шутки можно и по морде схлопотать.

— А я тебя предупреждал, — улыбался молодой маг, — не называй меня так.

Винсент сидел напуганный, растерянный и злой. От этого Пантору сделалось еще веселее. Теперь он начинал понимать рыжего приятеля. Это безумное и радостное ощущение, когда ты чувствуешь, что обставил всех. Что ты способен практически на все. И когда рядом с тобой возникает растерянность, неуверенность, неудовлетворенность, пьянящее чувство внутри тебя только разрастается. А рыжий, должно быть, впервые ощутил себя на месте Пантора. Потому что уверенный в себе до пьянящей радости человек, находящийся рядом, наталкивает на мысли о сумасшествии. И чем напряженнее ситуация и веселее ближний, тем крепче мысли о текущем чердаке. Судя по роже, Винс понял это едва ли не впервые и остро, как никогда. Пантор весело улыбался. Пьянящее чувство рвалось изнутри.

— Ты спятил, — неожиданно мрачно произнес Винсент. — Или мир перевернулся. Насколько я помню, сходить с ума — моя привилегия, а быть рассудительным и сдерживать мою дурь — твоя. Какого беса ты устроил балаган среди ночи?

— Это не балаган, — тихо заговорил Пантор, хотя от ощущающейся вседозволенности хотелось орать на весь дом. — Мы уходим. Прямо сейчас. Собирайся живее.

Рыжий сел на кровати, проморгался. Подскочил, принялся натягивать штаны.

— А мухи? — спросил на ходу, тут же спохватился: — А где мухи?

— Улетели, — радостно отозвался Пантор.

— Куда улетели? — не понял рыжий, словно прочитав мысли.

— В другую комнату, — торжествующим шепотом поведал Пантор. — Здойль очень сильный маг. Я до сих пор не понимаю, как он создал этих тварей, как заставил летать и следить. Я не понимаю, по какому принципу они действуют и что за магия лежит в их основе, но хозяин дома — человек эмоциональный и на эмоциях за собой не очень следит. Так что, пока мы с ним беседовали, я успел перенять один финт. Готов?

Винсент кивнул.

— Нищему одеться — подпоясаться, — улыбнулся он. Но видно было, что улыбка натянута, а от бесшабашности не осталось и следа. Зато появилась несвойственная вдумчивость. Словно приятелей вдруг поменяли местами.

До выхода они добрались быстро. Рыжий достаточно хорошо освоился в доме Здойля, чтобы передвигаться по нему бесшумно и уверенно даже в кромешной тьме. Мух не было. Пантор повторял жест, каким отгонял насекомое толстый маг, и магические твари исчезали, подчиняясь. Единственное, чего опасался Винсент, что насекомые могут вернуться в пустые апартаменты, не застать там гостей-пленников и поднять тревогу. Или они не могут подавать сигнал, а способны только следить? Через сад бежали быстрее, чем по дому, не боясь уже особенно шуметь. Зато бегство здесь выходило не таким гладким. В приусадебном хозяйстве рыжий ориентировался на порядок хуже. Оттого пару раз они соскакивали с дороги, ломились через кусты. Ветки хлестали по лицам, трещало. Где-то в глубине сада шуршало, стрекотало, ухало. Думать о том, кто здесь живет и насколько он опасен, не хотелось. Да и вряд ли толстяк стал бы разводить у себя в саду что-то опасное. Азарт захлестнул настолько, что обо всем этом Пантор подумал как-то вскользь. Наконец двое беглецов добрались до ворот. Скрипнула калитка, и сад со странным домом остались за спиной.

— Что теперь? — спросил Винсент.

— Теперь за Книгой. Она далеко?

На этот раз хохотнул рыжий.

— Как же, далеко! Все рядом. Хочешь что-то получше спрятать — положи поближе и на видное место. Идем.

— Далеко?

— Если не будешь задавать лишних вопросов, к утру будем на месте.

И Винсент повернул в противоположную городу сторону.

Забор сада Здойля остался за спиной. Шли быстро, почти бежали. Кругом шебуршала, пищала, шелестела и благоухала чем-то терпким ночная степь. Впереди, почти из-под ног, взметнулось что-то темное, вспорхнуло. Закурлыкала ночная птица. Пантор радостно и беззлобно выругался. Винс поглядел с улыбкой.

— Ей-ей, Пантюха, таким ты мне нравишься. Хоть и выглядишь балбесом. А два балбеса в одном месте — это перебор. Как ты мух отвадил?

— Подглядел, как это Здойль делает.

— Не боишься, что он нас догонит? — бодро полюбопытствовал Винс.

— А чего мне бояться? Меня он на все четыре стороны отпускал. Это тебе бояться надо.

Винсент хмыкнул.

— Очень надо. Что он мне сделает? Ну, поймает, ну, убьет. Ты ж меня спасешь? Ты же тоже маг.

— Тоже…

Винсент поглядел на Пантора. Белоснежная сорочка молодого мага уже не выглядела белоснежной. Костюм крепко пропылился. Бабочка съехала на сторону.