– Дай по морде и – в мешок! Потом мы его расспросим по всей строгости, что их компания имеет против частной собственности! – распорядился я.

Леклер с видимым удовольствием выполнил мое распоряжение. Мешок он перевязал красной веревочкой, которую хозяйственно достал из кармана куртки.

В дальнем конце здания засели особо упорные джентльмены, и мы выкуривали их минут пять. Джентльмены вовсю стреляли, швырялись мебелью и вообще по-всякому ярились. Забросать их гранатами мы не могли, так как за этой стеной начинался уже город, и обломки могли свалиться кому-нибудь, например, на голову, что было бы не совсем красиво и, пожалуй, могло бы существенно нарушить демократические права отдельных граждан.

Пришлось пострелять в ответ. Это особого эффекта не давало, и враг продолжал огрызаться. Затягивать сражение было не в наших интересах, и Леклер, ухватив с пола валявшийся там пулемет, шустро выскочил на открытое место и открыл ошеломляющий огонь. Когда патроны у него кончились, никто из врагов признаков жизни не подавал, а в стене зияли довольно значительные дыры.

– Fuck Rambo! – вернул я Леклеру его сомнительный комплимент.

В дыру было хорошо видно, что внизу уже собралась толпа, с интересом разглядывающая произведенные Жаком отверстия и обломки и от полноты чувств даже пинающая их ногами.

– Эй, что там у вас происходит? – крикнул кто-то, увидев меня.

– Господа, – заорал я в ответ. – Господа! Я – инспектор полиции Дэдлиб! Немедленно покиньте этот город! Всем вам угрожает серьезная опасность! Господа! Повторяю, с вами говорит инспектор Дэдлиб! Немедленно возвращайтесь на вокзал, захватите поезд и отправляйтесь в Тумпстаун! Передайте… – Тут из боковой двери к нам выбежало трое невесть как уцелевших типов в костюмчиках, и Жак несколько секунд от души колотил их прикладом. Я не мог пропустить это дивное зрелище, а потому прервался. Когда юноши получили свое, я вернулся к покинутым слушателям: – Да! Так вот! Нас все время перебивают. Возвращайтесь в Тумпстаун и передайте, чтобы присылали войска! До скорой встречи в метрополии, господа!

В толпе произошло некоторое волнение, бормотание «можем пострелять», и граждане Тумпстауна, размахивая руками с зажатым в них оружием, стали организованно расходиться. Не беспокоясь за них больше, мы с Жаком продолжили победоносное шествие по дому.

Не встречая сопротивления, мы обследовали весь второй этаж, спустились вниз, бросили «языка» в кузов и прошли на первый этаж. Там тоже пришлось пострелять, правда, не так активно: пять человек сдались безо всякого боя, очевидно, полагая, что нас с Леклером очень много. Вполне разумное решение. Сковав их наручниками, я хотел было отправиться на выход, как к нам вбежали два господина в вельветовых штанах – те самые, что хотели побить меня перед обедом с Вайпером. Леклер уже занес над ними карающую десницу, но я остановил его, упирая на то обстоятельство, что с этими господами мы уже встречались и я так и не уяснил при встрече, что же я им сделал плохого.

Велосипедная цепь была у господ при себе, но это не спасло их от сокрушительных ударов в коленные чашечки, отчего оба как мешки с дерьмом рухнули на пол, где и принялись кататься, громогласно стеная, и только вмешательство добросердечного Леклера прекратило эти надрывающие душу вопли.

Когда с вельветовыми штанами было покончено, мы продолжили было осмотр захваченного здания, как вдруг наткнулись на необычную дверь в бетонной стене. Дверь была стальная, со щеколдами, правда, незапертыми. Я тут же – совершенно автоматически – распахнул дверь, швырнул в темноту гранату, а потом уже захлопнул и наложил все щеколды. Бетонную стену сдержанно встряхнуло изнутри.

– Подземный ход… – глубокомысленно поднял палец Жак, внимательно осмотрев дверь.

– Ты думаешь?

– Очень похоже, – кивнул Леклер. – Смотри, Сэм: кругом дерево… – Он показательно ахнул кулаком в стенку. Стенка жалобно хрустнула. – А тут – бетон.

– Ну и черт с ним, – сказал я, проверяя на всякий случай щеколды. – На досуге разберемся.

Полностью очистив здание от врага, мы все найденные бумаги без разбора свалили в два мешка и бросили их рядом с «языком».

В одной из комнат первого этажа я обнаружил мощную радиостанцию, как ни странно – в рабочем состоянии, включил и стал настраиваться на шерифскую волну.

– Сэм! Тут Бакстон приехал! – заорал Жак со двора.

Я выглянул в окно и увидел во дворе Леклера, Бакстона и его любимого быка. Выглядел Бакстон неважно: он запыхался, был какой-то весь грязный. Бык глубокомысленно лизал кольцо, тряс башкой и издавал короткие низкие мычания.

– Сэм, там громят его коровник! Я сейчас съезжу, помогу соседу и – назад!

– Ладно! – махнул я рукой, возвращаясь к рации. Странно: что же, бык не мог сам разобраться с теми, кто покушается на коровник?!

За окном взревел мотор леклеровского грузовика, потом взревел бык, и какое-то смутное беспокойство ощутил я при этих звуках, но тут из динамика донеслось:

– Да, я внимательно слушаю. Да?

– Господин шериф! Это Дэдлиб.

– А, Сэмивэл, дружочек, это ты?

Я быстренько, буквально в нескольких словах пересказал шерифу историю падения компании «Арторикс», живописав свои подвиги, пропажу Лиззи, а также героические деяния Леклера. Шерифу все это не очень понравилось, и он мне так прямо и сказал. С его точки зрения, можно было и не горячиться: и дом не ломать, и людей всех подряд не стрелять. «Захватить их живьем, а потом посмотрим…» (конец цитаты). Но раз уж так произошло, ничего не попишешь: домик поломанный – спалить, все трофеи и бумаги – упаковать, держать при себе и никому не отдавать, самому же следовать на вокзал и там – ждать. «А мы уж не задержимся», – пообещал г. шериф. Да и пожалуйста, отвечал я, вот прямо сейчас и пойду на вокзал, а что до людей, то мы стреляли не всех, а через одного, да и кто там люди, а кто – нет, это еще вопрос; и вообще – деяния соответствуют поступившей от начальства, то есть от тебя, Аллен, информации, а информации, считай, вообще никакой не поступило, так что это хорошо, что в Арториксе вообще еще какие-то дома целые остались. И так далее.

Для постороннего уха наш с шерифом разговор был похож на беседу двух умалишенных: г. Дройт изволил периодически вставлять в беседу фразы и словосочетания на древневарварском наречии, перемежая их только ему и мне известными сокращениями. Что понял тот, кто наверняка нас подслушивал, я не решаюсь предположить, но шанс вывихнуть мозги у него определенно имелся, и в этом смысле сердце мое было абсолютно спокойно.

Выслушав все распоряжения начальства, я выстрелил в рацию и навеки вывел ее из строя, а потом покинул помещение, поджигая от зажигалки обои.

Внизу я отцепил от двери пятерых пленных в наручниках и вывел их за пределы забора. Хотелось удостовериться, что пожар выйдет на славу. Нет, ничего – горит и уже не потухнет.

Я повернулся к схваченным.

– Так. Кто из вас робот или что-то в этом роде, подними руку или какое другое место, – потребовал я.

Сбившиеся в кучу пленные молчали. Я извлек из кобуры «слона», взвел курок и внимательно посмотрел на них. Пленные посмотрели на меня.

– Следующий вопрос. Кто хочет сам мне все рассказать?

Среди пленных произошло движение, и вперед выступил один, худосочный, с глупым лицом.

– Э… – произнес он неожиданно тонким голосом. – Сэр, мне хотелось бы… буквально пару слов про роботов…

В это время его сосед ударил худосочного сцепленными в замок скованными руками по голове с такой силой, что голова несчастного чуть совсем не покинула шею. Худосочный рухнул наземь, увлекая за собой прикованных к нему, а агрессор кинулся ко мне, но я спокойно, с одного выстрела, отстрелил ему голову, и он умер. (Если так можно про него сказать. Скорее – перестал функционировать.)

– Есть еще среди вас роботы? – обратился я к трем оставшимся. Те стали отнекиваться.

– Кто хочет дать правдивые показания о преступной деятельности компании «Арторикс»?