— Тише, это я, — произнес знакомый женский голос.

— Нана?

Сердце по-прежнему долбилось в груди, как птица в клетке.

— Да.

— Ты куда? — Винни успокоенно опустил голову. Ему снова захотелось спать.

— Пойду, пройдусь, — тихо шепнула Нана.

Больше юноша ничего не спрашивал. Он еще какое-то время таращился в темноту, понимая, что Наны там уже нет. Потом стал думать о том, что это за манера гулять ночью по лесу, что бы это могло значить? Вскоре мысли запутались, и Винни провалился в сон.

Больше всего это походило на кострище. Как будто кто-то разложил большой костер по кругу и запалил, оставив огромный горелый отпечаток. Или словно бы сверху на землю упала гигантская капля жидкого огня. Для тех, кто никогда не сталкивался с магией, пожарище могло выглядеть именно так. Или же могло породить еще сотню абсолютно нелепых, вроде бы похожих на правду предположений, не выдерживающих критики.

Человек с магией не просто сталкивался. Он не понаслышке знал, что это такое. Потому породу выгоревшего круга посреди бегущей через лес заброшенной железной дороги понял сразу.

— Вот оно как, — задумчиво произнес лысый господин в очках.

Сейчас он не боялся быть услышанным. Те, кто устроил это пожарище, были, судя по всему, уже далеко. Те, кто были его свидетелями, теперь уже ничего услышать не могли. А больше в этом лесу никого не было.

Человек, не торопясь, добрался до середины круга. Отметил точку, в которой стоял маг. Небольшой кружок в пяток шагов диаметром, от которого словно бы расходилось пламя. Центр пожарища был свежим и светился в центре выгоревшего круга, как дырка в бублике.

Маг явно знал, что делал. Пустить волну такой силы может, конечно, и новичок, не умеющий контролировать свои силы. А вот создать вокруг себя защитное поле таких размеров, чтобы волна начала набирать силу не сразу, а, отлетев на несколько шагов от заклинателя, нужно быть магом выше среднего.

А кроме того, человек чувствовал магию, которую здесь творили совсем недавно. Но при этом абсолютно не чувствовал мага. И следов, какие остаются после мощного заклинания за заклинателем, тоже не видел. Из этого можно было сделать два вывода. Либо маг, который устроил это пожарище, был невероятно силен, либо это и в самом деле была не магия, а если и магия, то тоже из разряда необъяснимой.

— Вот оно как, — задумчиво повторил человек.

Ни один из этих вариантов лысого господина не устраивал.

Постояв еще немного в центре, он неторопливо двинулся к ближайшему обгорелому телу. На то, чтобы обойти все девять трупов, склониться над каждым и потрясти карманы — а вдруг что интересное обнаружится? — ушло около четверти часа. Трупы теперь и в самом деле были трупами. Мертвее мертвого. Жизни в них ни первичной, ни вторичной — никакой не осталось.

За это время человек пришел к нескольким выводам. Некий упырь Петро среди трупов, возможно, и был, а вот юноши из города Витано не было точно. Хотя одно обгорелое тело было явно человеческим. Это чувствовалось.

А дальше возникал ряд вопросов. Стоит ли за этим действительно маг, и если так, то откуда на острове взялся маг такой силы? Коснулось ли то, что здесь происходило, юноши по имени Винни Лупо, и если коснулось, то как? И где его теперь искать? И что, Пустошь раздери, здесь произошло, в конце концов?

От непонимания внутри жгучей волной поднималось раздражение. Человек зло рыкнул, помассировал виски и попытался сосредоточиться.

Значит так, Винни Лупо здесь нет. Был он тут во время странного поединка или нет, неважно. Если и был, то он на стороне победителя. А так как обгорелые мертвяки больше всего похожи на шайку бандитов-неудачников, будем считать, что господин Лупо в безопасности. Кроме того, логично предположить, что цели его остались теми же и он вместе со своим другом Петро топает в портовый город Лупа-нопа.

Выходит, что и его цель неизменна и он тоже идет в город-порт. Человек выдохнул, усилием воли возвращая себе спокойствие, и зашагал дальше по рельсам. Загадочными магами пусть занимаются местные власти. Его дело маленькое.

Сейчас главное — уйти отсюда подальше, чтобы не ночевать возле этого магического кострища. Мало ли что.

В окнах второго этажа горел свет. Значит, госпожа Лупо дома. С другой стороны, где бы ей быть еще.

Советник вошел в дом, поднялся по лестнице и свернул на площадку, куда выходили двери нескольких жилых секций. Одна из них по-прежнему принадлежала госпоже Лупо. И пусть муж ее умер, а сын числится погибшим, многокомнатная секция, хоть это и не положено, останется за ней. Уж он постарается.

Люди прощают все за определенные поблажки. В этом советник был абсолютно уверен. Купить можно каждого. Вопрос только в том, сколько заплатить и как обставить сделку. Обычно люди, считающие, что все продается, делали крупную ошибку, думая, что весь вопрос лишь в цене. Советник знал, что это не совсем так. Знал по опыту.

Важна не только и не столько цифра, сколько подход. Иному человеку надо сперва объяснить, что ты его вовсе не покупаешь. Когда он поверит в это, продастся с потрохами. Но надо убедить, остудить щепетильность, усыпить неподкупность. А тупо пихать деньги, увеличивая сумму здесь ни в коем случае нельзя.

У советника были и аргументы, и слова, приготовленные загодя. Продумано было все до жеста, до улыбки, до интонации. Говорят, ничто не заменит женщине сына. Наверное, так, но он не собирался предлагать что-то взамен, он хотел договориться и знал, как это делать.

Советник поднял руку и легонько постучал в дверь. Ответа не было. Повторно стук вышел резче и настойчивее. Советник испугался, что подобная навязчивая резкость может расстроить все дело и замер. Подождал немного, чувствуя себя немного глупо. Выдохнул и взялся за ручку.

Металл был прохладным, и эта прохлада неожиданно вернула его от сомнений к действительности. Он мгновенно успокоился. Все это нервы. Отсюда и эмоции, и неуверенность, и ненужные ощущения. На самом деле все будет так, как задумано. Сейчас он войдет и все устроит.

Советник надавил. Дверь поддалась, словно уступая его решительному настрою. Можно было бы предположить, что не заперто — кого и от кого ей теперь запирать? — и войти сразу, без стука. Хотя и стук не помешает. Вежливость.

— Здравствуйте, — приветствовал советник поставленным голосом с хорошо отрепетированным сочувствием. — Было не заперто, и я…

Он слегка замялся. Надо было замяться. Показать понимание и неловкость от своего присутствия, это располагает.

Женщина сидела за столом, уронив голову на руки. На голос она чуть приподнялась и кивнула.

— Вы ко мне?

— Да, госпожа Лупо, — поспешил советник. — Я из Совета… Дело в том, что…

Он опять замялся. Дело в том, что разговор должна развивать она. Она должна выговориться, а он понять, поддержать и, изобразив добрую фею, сделать сказочный подарок. И он уйдет, получив то, что ему надо. А она будет жить, хотя жить ей незачем. Но она будет жить и до самой смерти с благодарностью вспоминать его и Совет. И если даже придумает, что кто-то виноват в ее злоключениях, то никогда даже в мыслях не допустит, что это может быть он. Почему? Потому что она продастся ему. Сама. Прямо сейчас.

— Я понимаю, — быстро заговорила она. — Эта секция, я теперь одна и не должна тут жить, но…

Теперь запнулась она. Он молча кивал, подбадривая. Все шло по плану.

— Но понимаете, эти стены… это все, что осталось мне в память о муже и сыне. И я…

— Я понимаю, — голос советника был полон неподдельного сочувствия.

— Да нет, что я говорю. Простите, — отмахнулась она. — Вам все это ни к чему. Я знаю закон.

— Закон, — советник принял задумчивое выражение. — Знаете, закон должен идти навстречу людям, вот что я думаю, госпожа Лупо. Кстати, я здесь именно поэтому. По решению Совета вам присуждается денежная компенсация.