Конца избиения граф не досмотрел. Его, только-только отходящего от шока, насильно посадили на коня. Окончательно пришёл в себя только после окрика полковника ор’Буткоса:

– Господин генерал, у нас ещё полторы сотни всадников и больше десятка магов! И пехота далеко не вся разбита!

Рядом, уже в полукилометре от замка скакал почти весь командный состав.

– Вот и командуйте ими, выскочка! – почти фальцетом проорал граф и дал коню шпоры.

За ним последовали трое телохранителей и… главный маг экспедиции. Ему было крайне важно донести весть о необычайной магической мощи барона Комесского. Так он оправдывался перед собой.

– Трус, паркетный шаркун, – прошипел сквозь зубы новоявленный командир и закричал: – Горнист, командуй общий сбор, да погромче!

– Барон, вы собрались брать замок?! Вы сумасшедший?! – прокричал возбуждённый полковник Гранде, пока горнист тянул сигнал.

– Я собираюсь спасти остатки корпуса от позорного плена.

Вскоре на зов прискакали все кавалеристы, бывшие в дозорах, и конные маги, в том числе и жизнюк – наблюдатель с «привязанным» орлом, который спокойно парил в небесах.

– Как, демоны вас забери, вы прошляпили засаду конницы?! – спросил у него барон ор’Буткос.

– Понятия не имею! Видимо, ночью прошли в скалы, замаскировали ауры и укрылись кустарником. И лошадей ведь успокоили! Мой Черныш заметил их только перед атакой. Я заорал главному, но было поздно.

– Меня уверяли, что скрыть амулеты невозможно.

– Так и есть, если они не древние! Но по нам били из современных! Не знаю, как такое может быть! – Маг действительно ничего не понимал.

– Об этом после. Где противник?

– Орудуют в нашем лагере, – после секундной задержки ответил маг. – Требушет горит, наши солдаты сидят на земле. Похоже, пленённые. Хромцев… двадцать конных и пятьдесят пеших. Все обвешаны амулетами, а магов… всего двое, на конях! Совсем не сильные маги.

– Какого уровня заклинаниями они воюют?

– Третий уровень максимум, но накопители кажутся бесконечными! – ответил другой маг.

– Совсем не бесконечные! Я сам видел, как их солдат откидывал один «арбалет» и хватал с плеча другой, – заметил жизнюк. – Вот и сейчас, – после паузы продолжил он, – у охраны амулеты почти разряжены. Про магов судить не берусь.

– Ставлю задачу, – заговорил новоявленный командир, – внезапным налётом из левого распадка освобождаем пленных и уводим их в сторону гор. Через заставу нас теперь не пропустят. Поквитаемся с комесцами за убитых товарищей! Убивать всех! Маги и воины с хорошими амулетами – впереди. Галопом марш!

– Господин барон, – спросил во время скачки любопытный маг, – а разве не хромцы нас разбили? Мне показалась, это их кавалерия была.

– А штандарты видели? Сплошь красного цвета, как на донжоне Комеса.

– Полностью красные? – переспросил маг. – Как в сказках про эльфов.

Полковник не стал уточнять, кто это такие, он в детстве другие сказки слушал.

Поравнявшись с бывшим лагерем – распадок проходил метрах в ста от такого удобного для лагеря поля (чтоб демоны его разорвали!), – всадники замедлили ход, позволяя коням отдышаться.

– Докладывайте обстановку, – потребовал полковник у жизнюка.

– Не изменилась.

– Сотня, за мной! – скомандовал барон и первым выскочил наверх.

Навстречу более чем полутора сотням лавийских кавалеристов скакало менее двух десятков врагов, и они успевали защитить своих пехотинцев, которые уже подняли свои «арбалеты». Молодой командир десятков что-то крикнул солдатам, и те опустили оружие.

«Что они делают?» – мелькнула мысль у барона ор’Буткоса, а потом он удивился ещё больше. Всадники встали в одну шеренгу и вытянули вперёд короткие жезлы. Дальше думать стало некогда. Как только расстояние до противника сократилось до двух-трёх десятков метров, маги и кавалеристы, у кого были атакующие артефакты, открыли огонь по шеренге. В ответ с жезлов сорвался ветер ураганной силы. С ног сбило всех, кроме двух магов, у которых наготове были защиты по типу «стена» с упором в Землю. От переломов упавших спасли защитные амулеты, включившиеся при ударе. Впрочем, включились они не у всех. Барон спасся и даже особо не пострадал, он просто потерял сознание.

Полковник пришёл в себя в отменном самочувствии. Рывком сел и огляделся. Всё то же поле. Рядом сидят незадачливые кавалеристы, все – без оружия и амулетов. Отдельной группой – десять лавийских магов под усиленной охраной десятка наёмников с «арбалетами» на безопасном от них расстоянии. Остальных пленников охраняют явно ополченцы с такими же артефактами в руках. Никто не связан. Барон попытался встать, и тут же раздался окрик пожилого охранника:

– Сидеть!

Полковник криво ухмыльнулся, но послушался.

«Вот он, позорный плен!» – звенела в голове отупляющая мысль. Он не обратил внимания на вкусный запах, доносящийся от готовящейся «солдатской» каши, на осёдланных коней, на подводы с ранеными.

Раздался топот копыт, и к сидящим пленным подскакал молодой явно командир противника. Единственное, что его старило, – это седые виски и проседь в не по возрасту густой бороде.

– Солдаты, – заговорил он, – я барон Комесский. Сегодня вы проиграли, но не бросили в беде своих товарищей, и это достойно уважения. Я не буду брать вас в плен, и более того – верну всё оружие и лошадей, дам продовольствие и подводы для раненых. Езжайте домой. Это не потому, что я такой добрый или просто дурак! Вы все наверняка слышали о грядущей войне с чернокнижниками, и я точно знаю – это не слухи. Она будет. Месяца через два. Никому не удастся отсидеться, даже нам, далеко находящимся от Северных гор. Думайте и готовьтесь. Вы свободны.

Развернулся и был таков.

– Кто командир? – выкрикнул представительный наёмник.

– Я, – поднялся ошарашенный полковник.

– Принимайте командование. Ваше оружие вон в той куче, разбирайте. Продовольствие и раненые – на телегах, коней вы видите. Ваши пехотинцы топают сюда и скоро будут. Счастливо оставаться!

Еоворивший вскочил на подведённого к нему коня и собрался было уехать, но его остановил полковник:

– Постойте! Как ваше имя, солдат?

– Командир наёмников десятник Прунис.

– Полковник ор’Буткос, начальник штаба корпуса в этой кампании. Скажите, то, что говорил ваш барон, правда?

– До этого момента всё, что он говорил, сбывалось. Честь имею!

Прунис развернулся и ускакал.

Наши потери оказались сравнительно невелики – тридцать убитых оборонщиков из засадной сотни да двадцать роновских наёмников-кавалеристов. И куча раненых, уже почти излеченных. Не принявшие участие в войне ополченцы страшно завидовали восьмидесяти выжившим, а те ходили задрав носы. Герои!

Неожиданно ко мне подошел Рухис, он возглавлял десяток в одном из домов.

– Господин барон, разрешите обратиться!

– Обращайся, Рухис, что так официально?

– Хотелось бы поговорить кое о чём, у вас есть время?

– Давай поговорим. Присядем вон на той скамеечке. Я слушаю.

Рухис помялся и вымолвил:

– Вы считаете нашу победу честной?

– Ах, вот ты о чём! Странно, почему ты, а не кто-нибудь из благородных это спрашивает.

– Не знаю, – пожал плечами мечник и горько усмехнулся: – Я вроде как «исправился» от разбойного прошлого, и снова засада. Конечно, всё понимаю: военная хитрость, наших солдат меньше, и выучка у них… да что там говорить, почти нету. Хотя у моих уже немного получается, я их хорошо гонял. Построение, перестроения, плечо товарища, не боятся конницы, и вдруг оказалось, – Рухис волновался всё больше и под конец непривычно длинной для него речи вскочил, – что можно ничему не учиться! Давишь на кнопку — и всё! Победа! И никакой выучки не надо! Не надо изнурять себя тренировками, вставать ни свет ни заря! Нажал на кнопку — и готово!

Он даже покраснел от обиды. Серьёзно его задело! Главной была именно обида. Как у ребёнка, который строил замок в песочнице, душу в него вкладывал, а пришёл папа, наступил – и нет замка, даже не заметил. Не нужен он ему оказался. А так хотелось быть полезным, для него же старался! Странно было видеть такое детское чувство у большого, сильного, взрослого человека, бывшего разбойника и… неудобно. Иногда я ненавидел Фиону.