Да, и сам факт того, что царица, никоим образом не участвовала в устройстве судьбы своей дочери, демонстративно устраняясь от влияния на решение «сестричества», каждый раз говоря одно и тоже, мол, вам решать за кем идти в бой или по чьей вине быть побитыми, так или иначе давая дочери самостоятельность и возможность доказать всем, чего она стоит без чьей-либо поддержки. И она доказала.

Калли тоже стала Матёрой, но вот её «сестричество», было создано сознательно и отряд этот был не боевой, а колдовской, единственный. С этой идеей, она лично вышла на большой круг и доказала всю необходимость создания подобного сестричества, возглавив специализированное, секретно-разведывательное подразделение, состоящее, из так называемых «любав» или «любавиц», способных проникнуть в любые, даже самые охраняемые тылы, к самым охраняемым правителям и с лёгкостью получать из первых рук, всю необходимую степи информацию.

Вот это спец подразделение и было создано под руководством молодой и амбициозной Матёрой с кличкой Калли и базировалось это «сестричество», непосредственно в самом Тереме, под зорким приглядом Матёрой Вала с кличкой Лиса, под которой, теперь знали ту, что долгое время была Тиорантой.

Но наибольшего прогресса за эти годы, достиг парнишка Агар. Тот самый «личинка берсерка», что ещё при царствовании Тиоранты, без помощи извне, исключительно благодаря своему военному и дипломатическому таланту, дорос, аж до царского титула всего ордынского народа.

Да, да. Агар уже несколько лет, как верховный атаман степей. Имел к этому времени три официальной жены, не официальных считать не будем. Водил в боевые походы огромные орды степных воинов и не разу, не только не потерпел поражения, но и ни одного похода не совершил, про который, хоть кто-нибудь мог сказать, что он был не очень удачный.

На молодого верховного атамана, буквально, молилась большая часть мужского воинства, как на посланника бога Вала, бога войны и кровавой удачи. Несмотря на то, что он взлетел на вершину власти, к царствующим особам, что к Тиоранте, что к Райс, всегда относился с большим почтением, особенно к младшей царице, оставаясь в душе, по-прежнему «воином её орды», а когда Райс официально была провозглашена царицей и Матерью клана, первый, с целой армией своих головорезов, прискакал с поздравлениями, устроив, целый, незабываемый спектакль, перед царской ставкой новой царицы.

Кстати, ставку, Райс, со временем перенесла на Дикое Поле, по ближе к «муравейнику» Агара, захватив один из прилегающих к полю лесов, где обустроилась со всем своим ближним кругом и основным ядром боевых «сестричеств». До Терема стало дальше, но зато, общие боевые решения, требуемые оперативности принятия, стали проходить, по времени, гораздо быстрее, чем это было при Теоранте.

Дед, что при Агаре вечно был рядом, при уходе последнего из Райсовой орды сник, замкнулся и перестал с кем-либо общаться. Райс, заметив это, пожалела Деда и официально освободила его от клятвы, которую он дал ещё её маме: посвятить остаток жизни младшей царице. Став свободным, он пропал. Совсем. Как сквозь землю провалился.

Райс, как-то поинтересовалась у Агара на счёт его закадычного дружка, не знает ли он его судьбу, но тот лишь в сердцах махнул рукой, издав скорбное «Эх!» и ничего толком не ответил. Царица уточнять не стала. Так, след Деда затерялся на пыльных степных дорогах, по крайней мере, для Райс.

Старый Теродам, уже давно отошёл от ратных дел. Несмотря на все происки боевых дев, он всё же женился на Линхе, но сразу и безоговорочно поставил перед ней условие: никакой борьбы за власть в семье. Либо она идёт с ним в качестве мужней жены, засунув свою матёрость себе поглубже в задницу, либо пусть скачет дальше, в поисках какого-нибудь дебила попроще. Линха, на удивление, долго не думая, чуть ли не сразу согласилась быть ему подвластной, чем серьёзно удивила младшую царицу и заставила, в очередной раз, сильно призадуматься, над своими взглядами на семейную жизнь.

Немолодая уже парочка, осела в небольшом лесном поселении. Линха успела даже родить сына, но только одного, еле пережив и эти единственные роды, но впоследствии, они стали прибрать детей сирот и когда Райс, уже будучи царицей, как-то сознательно искривила свой путь, чтобы заехать в это поселение и просто, из обычного бабьего любопытства поглядеть на престарелых молодожёнов, то была приятно удивлена и радушным приёмом хозяина и счастливой, но не узнаваемой, мягкой и податливой Линхой, и целой кучи разновозрастных счастливых ребятишек, опрятных, сытых и хорошо воспитанных.

Астера была при Райс, всю свою оставшуюся жизнь, не оставив после себя никого, ну, кроме самой Райс, наверное. Воспитательница по жизни, стала второй мамой. Райс делилась с ней всем самым сокровенным и всегда получала ответы, даже на самые безрассудные вопросы. Эта вековуха оставила заметный след в памяти младшей царицы и по сути, всему, что рыжая научилась в жизни, она была обязана, именно Астере.

Та умерла в одном из дальних походов, далеко от степей. Умерла тихо, как и жила, во сне, на одном из привалов. Похоронили её со всеми причитающимися почестями, схоронив «меченную» в землю для перерождения и водрузив над её посмертным домом, огромный холм Вала, в знак высокой значимости усопшей. Младшая царица долго горевала об этой бабе, ставшей для неё и мамой, и подругой, и просто родным человеком.

Двадцать семь лет для Великого Куруша, стали триумфом всей его жизни. Воссев в мидийской столице Экбатаны и объявив себя царём, как Персии, так и Мидии, приняв при этом все официальные титулы мидийских царей, Куруш обзавёлся второй женой, которой стала дочь Иштувегу Умутсу и что послужило для всей ойкумены плодородного полумесяца, поводом считать восхождение Куруша, как очередной и привычный для всех переворот со сменой династии. Что по тем временам было обычной практикой.

Основные политические противники, такие как Вавилон, Лидия и Египет, не увидели в Куруше угрозы для себя, наоборот, посчитали этот факт, как деградация Мидийской державы, вполне логично подразумевая, что междоусобное противостояние внутри империи, будет способствовать её ослаблению, а то и вовсе раздроблению на отдельные мелкие осколки, на которые, чуть ли не сразу нацелились старые и прожжённые львы большой политики.

Главным и ближайшим, по землям, был Вавилон. Изначально политические взаимоотношения между Вечным Вавилоном и вновь образовавшейся Персией, были очень странные и запутанные.

Династия, начатая Набопаласаром, незадолго до падения Ниневии, столицы Ассирийской державы под напором молодой Мидийской империи и успешно продолженная сыном его, Навуходоносором, прекратила своё существование.

Следующий правитель, скончался после трёх лет царствования, а через два месяца, сын его, ещё ребёнок, был умерщвлён. Заговорщики привели к власти своего ставленника, Набонида, сына одного из правителей и жрицы арамейского происхождения, когда-то служившей в храме бога Сина в ассирийском городе Харран.

Новый царь, также очень набожный и склонный к мистике, увлекался древней историей этого края. Но он, представлял, главным образом, движение идей, которые воплощали арамеи внутри общества халдеев. Набонид тяготел к западу, к идеям, что в большом количестве, возникали среди семитских народов.

Однако новый властитель Вавилона, не мог открыто отречься от своего прошлого и предстать узурпатором, проводящим политику разрыва со своими предшественниками. В начале царствования, он испытывал ностальгию по ассирийскому правлению, продолжателем которого он себя чувствовал, разумеется, о чём и заявил, восходя на трон: «Меня ввели во дворец и там все бросились к ногам моим и стали их целовать. Снова и снова благословляли они моё царствование. Я стал во главе своей страны по воле Мардука, господина моего, и с тех пор, чего бы я ни захотел, мне все удаётся. У меня нет соперника! Я подлинный посланец Навуходоносора и Нериглисара, моих предшественников на царстве. Их войско поручено мне. Не пренебрегая их приказами, я ублажил их сердце».