Лаэр ничего не ответил, а только кивнул в знак согласия. Гвельф не решился посмотреть мне в глаза, понимая, что любое его возражение закончится весьма плачевно. Похоже, он и сам был потрясён увиденным в покоях Виканы и в данный момент был не в состоянии переварить произошедшие события.

Закончив разговор с Лаэром на этой «весёлой» ноте, я вышел из ванной комнаты в приёмную, где корчились на полу связанные Лаэром извращенцы. Мыслей в моей голове не было, и я, брезгливо перешагивая через обнажённые тела, вышел из покоев своей бывшей жены. После обрушившегося на меня тяжелейшего стресса пошёл адреналиновый откат, и тело затрясло, как в малярийной лихорадке. Разум покинул меня, и я словно зомби спустился к подножию Нордрассила, не осознавая, что происходит вокруг. Проблески разума появились в моей голове только на берегу ручья, рядом с дельтапланом. Я огляделся по сторонам, как тяжелобольной, вынырнувший из могильного забытья, а мозг начал осознавать себя и мучительно пытаться понять, кто я и что происходит вокруг.

Если судить по звёздам на небе, то время давно перевалило за полночь, но сон не шёл. Я так и просидел на берегу до самого утра, со свободной от мыслей головой и чёрной пустотой в груди.

Небо на востоке постепенно стало светлеть, и с первыми лучами солнца начался новый день. Лес проснулся ото сна и наполнился щебетом птиц, а в кронах деревьев замелькали пушистые хвосты белок и других обитателей этого зелёного мира. Солнечные лучи разогнали ночную тьму, а вместе с ней и моё мерзкое настроение. В результате этой перемены мне удалось более трезво взглянуть на ситуацию, и желание повеситься на ближайшем суку исчезло. Это не значит, что душевная боль ушла, я просто загнал её в самый дальний угол подсознания, чтобы она не заставила меня пойти по пути мести. Древняя мудрость гласит, что если ты решил мстить, то рой сразу две могилы.

Я по характеру человек вспыльчивый, но отходчивый и не злопамятный. Мне не свойственны длительные стенания о своей несчастной судьбе и посыпание головы пеплом. Судьба в очередной раз приложила меня мордой об стол, но жизнь продолжается, а житейский опыт подсказывает, что измена любимой женщины – ещё не конец света. В подобную ситуацию я уже попадал, хотя и не особо переживал по поводу развода с первой женой. Однако цепляться ветвистыми рогами за предметы домашнего обихода мне и тогда было не очень комфортно, но я не единственный мужчина на свете, которому изменила жена. Понимая эти прописные истины разумом, я не воспринимал их душой, и любые напоминания о произошедшем отдавались в сердце пронзительной болью.

Чтобы смыть с себя грязь, а заодно и вчерашние неприятности, я разделся и нырнул в ручей. Холодная вода быстро привела организм в надлежащую форму, и мои мысли приняли более конструктивную направленность. Отгородившись ширмой показного безразличия от дум о предательстве Виканы, я решил слетать в Горное убежище и переговорить с братом, а уже затем вернуться в бункер, где меня ждали дроу. Обязанности Хранителя Нордрассила с князя Ингара никто не снимал, а бросать на полпути начатое дело только потому, что мне наставили рога, было как-то не по-мужски.

Я вылез на берег и оделся, однако сразу улететь мне не удалось, потому что из леса, хромая на трёх лапах, вышел Старый вожак. Древнего малхуса сопровождали два серьёзно потрепанных молодых волка, которые подпирали его своими боками, не давая упасть. На раненого вожака было страшно смотреть, и я сразу его не узнал. В первый момент мне показалось, что эльфийский волк попал в гигантскую мясорубку, в которой ему оторвало правую переднюю лапу, а шкуру на холке содрали чудовищные когти. Малхусы сумели отойти от кромки леса всего на десяток шагов, когда силы оставили вожака и он всё же рухнул на землю.

Моё замешательство продолжалось несколько секунд, и я бросился навстречу израненному другу. Однако магическое сканирование показало, что жизнь уже практически оставила малхуса, и в моей голове послышался только хриплый стон: «Ингар, прости меня, я не сумел…» По телу волка пробежала судорога, и жизнь покинула Старого вожака.

Я минут десять отчаянно пытался воскресить малхуса с помощью магии, но все попытки окончились безрезультатно. Мне не хотелось верить в гибель своего четвероногого друга, но воскрешать мёртвых могут только боги.

– Как это случилось? – спросил я молодых волков.

«В долину через завал на старой дороге пробрались два десятка разведчиков чинсу. Мы их перехватили у разрушенного храма, но у них был маг с дрессированным зоргом. Мы быстро разобрались с чёрными монахами, но мага и зорга нам быстро убить не удалось. Маг убил троих наших огненными шарами, а зорг смертельно ранил Старого вожака», – мысленно ответил один из малхусов.

– Где сейчас зорг? Он в долине?

«Нет, вожак разорвал ему горло, а мы с братом убили мага».

– Сколько малхусов выжило?

«Четыре самца, одна самка и два щенка, которые привязаны к твоим детям», – ответил волк.

– Выжившая самка – это Волара?

«Нет, Волара погибла на второй день осады».

– Почему Волара не осталась защищать Викану, а бросилась в битву? – удивился я.

«У Волары были маленькие щенки, которые ещё не умеют обращаться в оборотней, и княгиня разрешила ей жить вместе с ними у подножия Дерева. Когда Ингур увёз твоих детей в Горное убежище, щенки уехали вместе с ним. Волара не могла уйти вместе со своими щенками и осталась рядом с Деревом. Она пыталась подняться в покои Виканы, чтобы быть вместе со своей хозяйкой, но фрейлина Лария запретила пускать малхусов на Нордрассил, сославшись на приказ княгини. Старый вожак собирался поговорить с Лаэром по этому поводу, но на долину напали чинсу, и этот вопрос отошёл на второй план».

– Кто сейчас стал вожаком стаи малхусов?

«Старый вожак не оставил преемника. Все достойные кандидаты на его место погибли в боях. Я старший по возрасту среди выживших, но нового вожака должен назначить Хранитель».

– Как тебя зовут?

«Мать называла меня Аргилом, но потом Старый вожак дал мне кличку Палач».

– За что ты удостоился такой чести? – удивлённо спросил я.

«Наверное, за то, что я быстрее всех убиваю и от меня не удалось уйти живым ни одному нарушителю, проникшему в долину», – ответил Палач.

– Много времени нужно, чтобы собрать совет стаи?

«Нет, все малхусы недалеко от Нордрассила и быстро прибегут на мой зов».

– Созывай малхусов на совет, – приказал я и стал ждать.

Палач сел на задние лапы и, задрав морду к небу, пронзительно завыл. Через несколько секунд из леса донёсся ответный вой, и через полчаса все малхусы собрались на берегу ручья.

– Все из вас знают, кто я такой? – задал я вопрос малхусам.

«Да, Хранитель», – прозвучал в голове хор волчьих голосов.

– У всех из вас есть хозяева?

«Все наши хозяева погибли в боях с чинсу. Мы выжили только потому, что нас отпустили на зов Старого вожака, когда в долину проникли чёрные монахи и маг с зоргом», – ответил за всех Палач.

– Если я правильно понял тебя, то это означает, что вы свободны от клятвы крови?

«И да и нет, – снова за всех ответил Палач. – Мы должны оставить потомство, а по истечении месяца со дня гибели хозяина уйдём в ущелье смерти. У нас всего одна взрослая самка, и потомство сможет оставить только один из нас. Малхус не имеет права жить, если погиб его хозяин, так гласят законы чести».

После смерти Тузика я не хотел заводить себе другого малхуса, но Нордрассилу нужна защита, а исчезновение эльфийских волков могло стать большой бедой. Не знаю, почему я так поступил, но решение этой проблемы созрело в моей голове за мгновение.

– Я Хранитель, и вы все принесёте клятву крови лично мне, – громко заявил я.

«Мы о таком даже не слышали», – неожиданно возразил Палач.

– Ты хочешь со мной спорить?

«Нет, повелитель, я просто считаю себя недостойным такой чести!»