– Что это с ней? – высказал общее волнение Витар.

– Не видишь, что ли, спит.

– Надо будить, – сказал Рон.

– Может, пусть выспится? – засомневался сын.

– Нет, друг, этот сон навеян моим заклинанием, которым я шпиона усыпил. Посмотри, как схожи эти линии их аур. Так что надо будить.

Я легонько коснулся пальцами лба графини. Она открыла глаза и села.

– Странно… Уснула и не заметила как… – прошептала Лиона себе под нос.

– Мама, ты как? – взволнованно спросил Витар.

– Нормально, сынок, – отстранённо ответила она и задумалась.

Мы молчали. Портной продолжал спать на полу.

– Втравил ты меня в историю, Егор. Передо мной почти вся жизнь его промелькнула, еле остановила. Противно.

– Как всё происходило? – заинтересовался я.

– Нас последние месяцы интересуют, – добавил Рон.

Лиона вздохнула:

– Как – не могу сказать. Уговорила свою стихию, и она «показала» мне всю память. Ещё и фыркнула: «Смотри, снова с ума не сойди», – и была права. Хлынуло в меня всё: мысли, чувства, желания… Я закричала и ругнулась на Богиню, я свою «разумницу» Богиней назвала, она послушалась, остановила. Потом объяснила, что мне надо было в глаза смотреть и самой «слоями» – от недавних до давних воспоминаний идти, так легче и понятней.

– Вы с ней разговариваете? – удивился я.

– Когда она захочет – говорим. – Лиона пожала плечами, словно это было само собой разумеющимся. – Так вот, из последних воспоминаний… Чувства. Демоны с ними, с чувствами, слушайте главное: он полагает, что нападение начнётся пятнадцатого июня, силы – усиленный полк. Это примерно двести сабель конницы и пятьсот мечей пехоты. Откуда пойдут, точно не знает, но полагает, что хромские заставы на перевалах лавийцев пропустят. Его задача – организовать измену в замке или по крайней мере панику. Передал в Лавию численность наших сил, расположение обороны в замке, характеристики вооружения, сколько запасов провизии и сколько всего народу. В общем, всё, что узнал от агентов и лично. Агентов, кроме ополченца, шестеро: двое подмастерий и четверо женщин из прислуги. Их имена… – Лиона перечислила.

– Итак, господа, подвожу итог, – сказал я после общего молчания. – До начала войны осталось пять дней. Рон, пора начинать план «Б». Витар, ты знаешь, что делать в этом случае. Спасибо, Лиона, очень любопытно. Потом, в более спокойные времена, познакомишь меня со своей Богиней. – Я подмигнул женщине. – Пойдёмте отсюда.

– Подожди, – остановил Рон. – С этим что делать? – Он кивнул на шпиона.

– По законам военного времени – повесить. Агентов тоже.

– А если он благородный? Тогда голову надо рубить.

Лиона кивнула:

– Он виконт.

– А мы откуда знаем? Клятва на нём осталась, не захочет висеть – подохнет по собственному желанию. Так даже лучше – начальство узнает и поймёт, какой он герой и ничего не рассказал.

– Лиона, – задумчиво спросил Рон, – он станет петь под нашу дудку, сможешь заставить?

– Нет. А в душу к нему я больше не полезу, – её передёрнуло, – противно, да и не знаю, как это делать, и не хочу этому учиться. Тебе Витара мало, Рон?

Наш главный разведчик не смутился:

– Зачем же так?! Просто немножко поработать с желаниями, стремлениями, но пусть собой остаётся.

– Ещё раз говорю – нет. Да и не думаю, что это так просто и вообще возможно изменить взрослого человека и чтобы при этом он оставался самим собой! Не просто так при чёрном подчинении вся личность стирается. Это мы вместе с Богиней говорим.

– Жаль, – вздохнул Рон.

– Всё. Закончили рассуждения, работать, – прекратил я интересный разговор. – По коням!

Следующие дни пролетели незаметно.

Старосты деревень организовали подготовленную заранее эвакуацию. В этом нам сильно помогли «наши» купеческие дома, предоставившие временные убежища для людей и части скота. В деревнях осталось немного добровольцев следить за порядком, а все силы самообороны стянулись в замок.

Часть людей с посада разместилась в замке, другая ушла в Цитрус. Теперь у нас столпотворение, и ещё ждём подхода «купеческих обозов» с усиленной охраной. Итого у нас будет триста перевооружённых на более мощные амулеты оборонщиков и почти сотня конницы из наших наёмников плюс «купеческая охрана».

Двенадцатого июня мне с трудом удалось добиться разговора с полковником Ишваром. Он уклонялся под предлогом занятости. Валет лишь виновато пожимал плечами.

– Здравствуйте, господин полковник, спасибо, что нашли минутку свободного времени, чтобы поговорить со мной. – Я не удержался от шпильки.

– Здравствуйте, господин барон, и не говорите, столько проверок, учений! В штабе – как с цепи сорвались!

– Середина июня, и, по моим сведениям, лавийцы должны предпринять попытку пройти через вашу заставу.

– Знаю, мне Валет сообщал о пойманном шпионе, но точных данных у вас же нет?

– Эти сведения ещё весенние, и дата нападения – июнь, а сегодня двенадцатое.

– Мы внимательно следим, не переживайте, господин барон.

– То есть не пропустите?

– Сделаем всё, что в наших силах. Ой, демоны! Иглус зовёт, срочно. Что-то из штаба. Извините, барон, вынужден прервать связь, до свидания.

Прав был умерший от клятвы «портной» – пропустят их хромские заставы. Умирал, кстати, мучительно, с трудом прохрипев на виселичном эшафоте какое-то слово. Упал и задёргался в конвульсиях. Орал сквозь пену изо рта около минуты. Лучше бы дал себя повесить, подумал я тогда. А виселицы мы поставили в посаде рядом с рыночной площадью. Трупы убрали сразу после казни. Толпа молчала, некоторые рыдали, но большинство – веселились. Мне это не понравилось, поэтому и распорядился быстрее убрать всё. Рон тогда буркнул:

– Пусть бы повисели для устрашения.

Остальные стихийники поддержали меня. Неприятно смотреть на повешенных, особенно женщин. Здесь, по земным меркам, хоть и Средневековье, но «просвещённое». Всеобщая грамотность как-никак.

Агнар, ещё после «разбора полётов» нашей битвы с шелтонской стражей, занялся преобразованием «отражения» в защитное заклинание. Не обошлось без ругани в наш адрес за многочисленные стратегические и тактические ошибки, за переоценку собственных возможностей. Я помогал в преобразовании по мере наличия свободного времени. Другие тоже привлекались, особенно Лиона, но это чисто из личной симпатии нашего «ректора», которую давно заметили все, кроме Витара. Бедная Гиля! Теперь она вдвойне старалась угодить «своему» Агнару, а на Лиону косилась так, что… самое малое – графиня давно бы в гробу лежала, если бы Гиля умела убивать взглядом. Надеюсь, яд не подсыплет.

Сложность переноса «отражения» в личную защиту заключалась в обязательной необходимости материальной поверхности для «рисунка», да и во многих других тонкостях. Мы мозговали и так и эдак, но ничего лучше, чем нанести защиту на латы, не придумали. Но и это не выходило: «отражение» – замкнутый объём, а как сделаешь полностью замкнутые латы? Скафандр только. К тому же необходимо «вывернуть» отражающую сторону наружу. Сложно это, и с наскока такое дело не получится. Идею надо другую, подход к исполнению другой, короче, полностью новое плетение! В эту кампанию придётся довольствоваться «старыми».

Утром четырнадцатого лавийцы перешли заставы. Об этом нам сообщили разведчики из числа активных деревенских парней. Передали по рациям. Причём западный, наиболее удобный перевал перешли прямо сквозь крепость. Как не побоялись, что и саму крепость захватят, – ума не приложу, но обошлось. А вот восточную заставу, с «нашим» знакомым гарнизоном, обходили вдоль крепостной стены.

– Пора, – скомандовал я в разговорник, как только услышал о проходе лавийских войск. – Мы с Витаром – на разведку свободным сознанием. Рон, знаешь, что делать. План прежний.

Через минуту ко мне в кабинет зашёл Витар.

– Я на запад, ты на восток, – сразу сказал я. – Поехали.