— Хочет, — ехидно усмехнулась Матерь, — да, перехочет.

— А я-то тут при чём? — продолжал недоумевать Кайсай, — я-то каким боком ей в этом помощник и тем более этот ребёнок?

— Не знаю, — задумчиво произнесла Райс.

Она солгала. Всё она уже прекрасно поняла и осознала, зачем Калли, вернее Зарине, как правильно её теперь будет называть, понадобился этот мальчик. Райс, тут же вспомнила, что из тридцати двух любавиц орды Калли, двенадцать находились на задании в разных уголках, интересующего, Царицу Степей, мира, притом, восемь из них, как раз, в империи созданной Асаргадом.

Она не исключала и тот момент, что после последнего пребывания Калли в Тереме, ещё часть её дев, либо отправились на задания, на которые она не давала своего соизволения, либо просто исчезли, тут же отмечая про себя, что это надо срочно проверить. Царица стала подозревать, что Матёрая любавицкой орды, скоропалительно готовит себе свою армию и спешит, очень спешит обрасти, хоть каким-нибудь силовым мясом.

Она поняла, что приёмная дочь, а на самом деле дочь её «друга», ну по крайней мере, пока союзника, наместника армянской сатрапии Тиграна, или Уйбара, как она, по старой памяти его называла, затеяла опасную игру, и игру совсем не детскую. А зная амбиции этой девочки, прежде чем её остановят, она успеет наломать огромную кучу дров в стане врага.

Тут она задала себе меркантильный вопрос: «А хорошо это будет для дела или нет»? Немного подумав, сама себе ответила: «В этом, что-то, несомненно, есть и этот молодой бердник, как бы не было его жалко, может сыграть значительную роль в разрушении и ослаблении Асаргада. Пусть даже ценой собственной жизни».

Она поняла задумку Зарине по поводу беременности и замужества. Договор с её отцом был прост. Райс принимает на воспитание его дочь и обучает колдовским наукам, держа при себе, как залог их отношений, а он, помогает ей с информацией обо всём, что творится в окружении Асаргада, а так, как Уйбар, был другом последнего, то соответственно, допускался ко всем секретам и помыслам Великого и Ужасного.

Хотя, в последнее время, царица получала всё более неприятные для себя известия, от урартца, мол, что их дружба с Царём Стран разладилась и он, якобы, стал неугоден при дворе. И в свиту он стал не вхож, и советчики у Асаргада — лютые враги ему. Другие источники, в общем-то, это подтверждали, но Райс, так до конца в это и не поверила, считая его отговорки, некой уловкой и была крайне недовольна сложившимся положением. Но до сегодняшнего дня, ничего с этим поделать не могла.

Она считала, что, если это, действительно, окажется правдой, разрывать прежнюю с ним договорённость, всё равно не имеет смысла, пологая, что тот, даже в таком ущербном положении, сможет быть полезен, а тут такой подарок. Беременность, а вместе с ней и замужество его дочери, даёт Райс право снять с себя ответственность за дальнейшее держание девы у себя под боком, а с другой стороны, заслав эту парочку в стан врага, благодаря царскому рангу, у Кайсая, резко увеличатся возможности, и с такой высоты положения, он будет для неё, куда более полезней.

Первоначальная легенда о золотом ярлыке на поиски её сына, конечно, можно оставить, хотя, она уже давно знает, что Спаргап мёртв и прекрасно осведомлена, где, когда и при каких обстоятельствах это случилось. Просто, за его смертью стоял очень влиятельный персидский вельможа и полководец, который и должен был стать первоначальной целью молодого бердника.

Что называется, одним ударом, двух зайцев: и отомстить, и лишить Асаргада, одной из значимых для него фигур. Но сейчас, планы по поводу Кайсая, у неё изменились. Пешка, неожиданно превращается, в куда более сильную фигуру и так бездарно её кидать, на заведомо обречённое для рыжего дело, по-варварски непрактично.

Парочка Зарине-Кайсай, станет очень солидной костью, в горле Царя Царей. Причём, если эта девица там начнёт свою войну, а в её способностях к интригам, Райс не сомневалась, то мальчик, по мимо её задания, по пути может оказать ещё не одну неоценимую услугу, перебив, например, в какой-нибудь межклановой стычке, очень опасных и не сговорчивых царедворцев, с их людьми, а может и самого Асаргада достанет, коли дотянется.

То, что девочка полезет на самый верх по головам и трупам, Райс не сомневалась, а вот для того, чтобы она оставалась полезной для степи и в какой-то степени управляемой, требуется всего то, оказать ей помощь и посильную поддержку. А вот её муженёк и при этом возлюбленный Золотца, останется Райс, верен безраздельно, если конечно Зарине, сама его за что-нибудь не прикончит, прибив своей Славой.

Но пока, самовлюблённой и амбициозной деве, убивать его не выгодно, так как опереться ей для начала, больше не на кого. К тому же он, будет составлять ей некий антураж, ширму, играя роль бедного мужа рогоносца, которого сильные мира того, не воспримут, как опасного противника. Ей это будет на руку, и она, именно под это его будет подводить, а сама не додумается, то есть кому подсказать. К тому же, Кайсай не только неслабый воин, но и прекрасный притворщик, с хорошо подвешенным языком, который, если захочет, может сыграть любую роль, как должное.

Райс уже довольно потирала руки, в предвкушении последующих событий и прикидывала, как это всё обыграть с Калли и Кайсаем, но тут неожиданно вспомнила о Золотце и на лике безжалостной царицы, вновь проступила любящая мама. Но это было лишь мимолётное затемнение рассудка. Она сбросила эти сопливые переживания, рассудив, мол, помается, а в бой пойдёт, и забудется.

Но тут, ей в голову закралась ещё одна коварная мысль. Райс решила разыграть партию со всей этой троицей, притом с Калли — Кайсаем в открытую, предложив им свой план, от которого Калли не сможет отказаться, а Кайсай будет, просто обязан это сделать, а вот Золотце — Кайсай, в тёмную, давая им время от времени встречаться и воздыхать друг о друге, держа обоих на коротком поводке, но на дальней дистанции, что даст возможность управлять молодым бердником, на расстоянии.

Она вспомнила про слова рыжего, что девки обе будут его жёнами и от этого её настроение, вообще взлетело к облакам и Райс, даже улыбнулась, с озорством подумав: «А что? Это, пожалуй, идеальный выход. Возьму, да, женю на обоих. Первая — нелюбимая, будет под боком, как говорится для тела и дела, а вторая, которая для души, останется при мне. Так и быть, осчастливлю всех троих, а коли всё закончится, как должно, и этот девичий угодник останется жив, то, пожалуй, не буду возражать о приёме рыжего пройдохи в законные зятья. А там глядишь, ещё и со внуками успею повозиться»…

Когда Кайсай проснулся на очередной стоянке и в лучах утреннего солнца, впервые в жизни увидел белоснежные пики далёких гор, он чуть не задохнулся от восторга, от этого величественного, поистине сказочного вида, но уже через две седмицы путешествия, по этой красоте, он буквально возненавидел их, проклиная, на чём свет стоит.

Мёртвые глыбы нескончаемого камня, выматывающие подъёмы и охватывающие нервной дрожью спуски, при которых частенько приходилось спешиваться и держать в поводу Васа, всякий раз боясь, что, либо он оступится и полетит вниз, переламывая себе кости, либо они вместе отправятся к праотцам, в виде перемешанного куска мяса.

Их небольшой отряд, подобно ворам крался по расщелинам и узким, едва заметным тропам, в рваном ритме, то останавливаясь и по долгу стоя на месте, прижимаясь к скалам или прячась за огромными валунами и кусками скал, в ожидании впередиидущих наблюдателей, то переход на галоп, на коротких участках открытого пространства.

Кроме Кайсая и Калли, которую теперь все называли Зарине и её четырёх дев — любавиц, выполняющих роль её личной прислуги, в свиту царевны, в качестве проводников и силового сопровождения, входило пять троек боевых дев, но не золотоволосых, а чернявых, подобно Зарине, говорящих меж собой на урартском языке. Этот боевой отряд, был ещё странен и тем, что девы эти, мало походили на тех поляниц, к образу которых бердник уже привык в ставке царицы степей.