Они были стройны, худощавы, не обладали развитыми, как у мужиков плечами и ручищами, как золотоволосые, но вместе с тем, рыжий, при первом же знакомстве, сразу оценил их силу и выучку. По одной их манере двигаться, Кайсай безошибочно определил, что перед ним воины, подобные его амплуа, только в женском обличии.

Но как выяснилось позже, всё же, эти девы-воины, бердниками не были, а представляли из себя мобильный отряд лазутчиков, который ходил глубоко в тылы врагов и собирал необходимую для походов информацию. Хотя, эти жилистые наездницы могли не только ползать змеями меж камней, но и при необходимости дать серьёзный бой любому неприятелю, притом, как на скаку, в классической манере поляниц, так и спешившись, что для золотоволосых было затруднительно.

Кайсай же, после первой их ночёвки, утром, наблюдая девичью разминку и тренировку, пока Зарине с прислужницами спали, подошёл к ним и не попросил, а буквально потребовал: «А ну-ка, напали. Посмотрим, что вы за воины». Решив таким образом, этих худосочных воительниц «пощупать», как говорится, в деле, да, и собой похвастать, чего греха таить.

Девы в недоумении посмотрели на свою старшую, по кличке Гюрза, которая лишь злорадно ухмыльнулась и подала знак, после чего, это стадо гадюк, с шипением, молниеносно напали всем скопом…

Кайсай, безусловно понимал, что это не девочки для битья и готов был ко всему, как ему казалось, но то, что боевые девы охранения продемонстрировали, удивило даже его. Он, конечно же, справился с ними, но чего ему это стоило?

По правде сказать, девы были удивлены ещё больше, когда, собираясь развлечься, получили от рыжего нахала, показательную трёпку. И даже когда, после первого наскока, заработали шок, в виде горящих от шлепков задниц и накинулись на молодого бердника уже серьёзно обиженные, у них, всё равно не так много получилось из задуманного.

Их старшая была вынуждена остановить тренировочный бой, как бы фиксируя ничью, чтоб не потерпеть полного поражения и сохранить, хоть какое-нибудь подобие видимости, собственного достоинства.

Бердник, тоже порядком взмок и к тому времени, трижды был вынужден прибегнуть к хитрости своего колдовского умения, которое показывать, поначалу, даже не планировал, поэтому с удовлетворением принял перемирие.

Нет, в реальном бою и с настоящим оружием, он бы их поубивал, но и они были с голыми руками, а раз пять, в этой суматохе, он также существенные удары пропускал, которые в реальном бою, могли стоить берднику, если не жизни, то серьёзных ранений.

В общем, противоборствующие стороны, оценили друг друга по достоинству, зауважали и со временем, в путешествии, даже подружились, стараясь держать это в тайне от главы общего отряда, Зарине.

С этого утра, они каждый день тренировались вместе и даже стали обоюдно делиться секретами и особенностями своего боя, взаимно обогащаясь. Кайсай с интересом сделал для себя открытие, что оказывается, совершенствоваться можно не только оттачивая канонические приёмы, которым научил его Дед, но и перенимая учения других кудесников своего дела и создавая нечто-то новое, до сели неведомое.

С Зарине, после того памятного разговора с царицей и последующей за ним свадьбой, отношения резко изменились. Вернее, отношения поменялись не после его разговора с царицей, а после разговора царицы со своей приёмной дочерью.

Райс, вызвала Кайсая в свой личный шатёр, где уже находилась хмурая, если не сказать злющая Калли и как ушат холодной воды, вылила на молодого бердника своё царское повеление, которому Кайсай не смог, не только возражать, но даже праведно возмутиться, в таком непререкаемом тоне оно было высказано. А суть его была в том, что их отношения переходили из разряда лживо влюблённых, в строго договорные.

Матерь, не принимая никаких возражений с обоих сторон, популярно растолковала парочке их будущие роли и обязанности, мотивируя всё это целесообразностью и благом для общего дела. Она довольно долго разжёвывала упёртому, как баран Кайсаю, что он должен будет из себя представлять в глазах иноземцев и для чего всё это делается, вручив при этом, ему золотой ярлык, что добило бердника и не позволило, даже номинально сопротивляться её задумке.

Зарине в свою очередь, перестав ломать комедию с влюблённостью, раз и так всё устроилось, как она хотела, потребовала, кроме всего прочего, полного и безоговорочного себе подчинения муженька, без всякой ритуальной борьбы за семейную власть, ибо посчитала себя главной при выполнении задания, априори.

Это крайне не понравилось Кайсаю, но волевые доводы Райс, в разговоре один на один, по поводу того, что эта дрянь, если рыжий не будет слушаться, может и Славой прибить и тогда всё равно придётся подчиняться, только под мороком, убедили рыжего, что добровольно признать лидером жену, всё же будет более предпочтительнее.

После свадьбы, Зарине к тому же, объявила супругу на брачном ложе, что совместная постель у них будет, но только по её желанию, а вот его «хочу» он может сразу засунуть себе в задницу, для самоудовлетворения. На что лишённый почти всех прав и напичканный по «самое не хочу» обязанностями муженёк, тут же посмел сделать контрпредложение, мол, вообще с этим делом завязать на тройной узел.

Чернявая, даже не стала рассматривать его идею, заявив, что он сделает всё, как надо ей, а не ему и притом, по первому её требованию, а если будет вести себя неподобающе, то будет удовлетворять её, прибитый Славой. Хотя, тут же притворно посетовала, что ей бы этого не очень хотелось. Мразь.

Всю дорогу их отношения были чисто деловые. Рисоваться здесь было не перед кем и поэтому, вели они себя естественно. Зарине, надменно холодно и показательно пренебрежительно. Кайсай, смотрел через неё, как через пустое место.

Супруги и спали в разных шатрах: он в своём, она в своём, с четырьмя любавами. По ночам, оттуда, то и дело доносился эротичный стон сладострастия, что не давало спать всем остальным, в том числе и ненавидящему её Кайсаю, но он быстро решил эту проблему для себя, всякий раз оттаскивая свой шатёр подальше.

А вот с Золотцем, всё произошло, как в сказке. После того памятного доклада и разговора с признаниями, она прибежала к нему в шатёр в первую же ночь, забыв о всяком приличии и потеряв там, не только девственность, но и закоренелую стервозность.

Потом, они несколько дней не виделись. Она тщательно скрывалась от него, но чувства или гормоны, кому как нравится, взяли своё и она стала бегать в его шатёр всё чаще и чаще и так, до тех пор, пока Матерь, в сердцах, не прекратила это безобразие их свадьбой, на которой Калли, кстати, уже будучи его первой женой, упилась и веселилась пуще всех.

Свадебный ритуал с Калли, прошёл, как некое таинство, у непонятного Кайсаю ритуального костра, при минимуме посвящённых. Поэтому, среди боевых сестёр, об этом факте, практически никто не знал.

Свадьба с Золотцем, была по-настоящему, с размахом, по всем законам Великой Степи. Со скачками, побоищем и пьянкой с гулянкой на несколько дней. С голой борьбой за главенство в семье, которую, кстати, выиграл Кайсай, но только без положенного медового месяца, потому что, буквально через несколько дней, Золотце, со своей сотней, закуманилась и ушла в поход, а через три дня, в свой поход в неизвестность, отправились и Кайсай с Зарине.

Когда их странный отряд покидал стан царицы, то кроме самой Райс и старой Русавы, там уже никого не было. Даже личная орда Матери степей, как сквозь землю провалилась. Поэтому, уход их был тихим и без какой-либо помпезности…

Через две с лишним седмицы карабканья по горам, Зарине со свитой, вышла на простор большой межгорной долины. Тропа вывела их к проезжей дороге, что уводила путешественников внутрь моря трав, кустарника и поначалу, одиноко стоящих редких деревьев.

На предложение старшей отряда сопровождения, встать где-нибудь в стороне и осмотреться, Зарине отреагировала надменно отрицательно, заявив, что, во-первых, солнце ещё высоко и во-вторых, что они уже достигли нужных земель, где бояться им больше нечего.