Мой желудок сжимали спазмы голода и жажды, словно это я питался светящимся мхом, от которого постоянно болела голова и появлялись кошмарные видения. Затем я почувствовал, как грудь Шалара разрывается от удушья в пучине подземной реки, в которую он сорвался, поскользнувшись на скользком берегу. Боль и ужас заполнили сознание коня, а перед глазами появился предсмертный туман. Потом неожиданно накатила радость спасения, и подземный поток вынес меня в море недалеко от берега.

Чередой потянулись серые дни скитаний по засыпанным пеплом пустошам Тарона и безуспешные поиски выживших в кошмаре катастрофы. После многодневных скитаний он наткнулся на нескольких живых гвельфов и привёл к ним на помощь экипаж причалившего к берегу Тарона корабля. Шалар случайно услышал от одного из дроу имя князя Ингара и страстно захотел, чтобы его увезли из окружавшего его кошмара в долину Нордрассила, о которой постоянно говорили эльфы и хуманы. Перед моими глазами промелькнули картины морского путешествия и побега Шалара в джунгли после прибытия в Кайтон. Меня переполняла радость свободного, как ветер, коня, скачущего по лесным дорогам. Я купался вместе с ним в чистых водах рек и озер и гонялся за дикими кобылицами, но эта радость была омрачена отсутствием хозяина и друга. Я видел глазами Шалара, как он, подгоняемый тоской, настиг караван эльфов и снова позволил себя взнуздать, а затем был новый побег, уже в долине Нордрассила, где воздух был пропитан запахом человека, ставшего навеки родным.

У животных все чувства искренни и честны, им незачем лгать и изворачиваться, как это делают люди. Если Шалар и Тузик любили меня, то любили за то, что я есть, а не за какую-то особую выгоду для себя. Рассказ Шалара был полностью правдив, и мне довелось удостовериться в этом, лично переживая его воспоминания. Чтобы между нами не было никакой недосказанности, я открыл Шалару свою душу и показал, что я пережил с того дня, когда оставил его в замке Эрмор на Тароне.

Погрузившись в воспоминания, я вытащил на поверхность всё, что пережил за это время, не приукрашивая свои мысли и поступки. Я снова летел на драконе, унося Викану на Танол, сражался с имперцами в бухте Плача и сжигал корабли в Лизаре. Опять меня трясло от страха, когда мой дракон рухнул вниз, сбитый эльфийской стрелой. Совесть не позволила мне солгать, и я рассказал о том, как бросил на верную гибель друзей ради призрачной надежды на спасение народа хуманов и гвельфов. Затем из глубины души вырвался животный ужас, раздавивший меня, когда я снова пережил взрыв Танол а и чудовищное плавание в обнимку со смертью. Все мои переживания и беды обрушились на Шалара, и конь с нескрываемой душевной болью переживал мои воспоминания. Он вместе со мной падал на землю с драконом и плакал над гибелью Тузика. Шалар был рядом со мной во всех боях, убивая врагов и теряя друзей. Переживая свои злоключения в башне магической академии, я не верил собственной памяти, восстанавливая, как сумел выжить и победить. Мы вместе ползли по болотам и умирали от ран, спасая пленных дроу, и вместе плакали над трупами безвинно погибших детей. Потом перед глазами возникли сцена в покоях Виканы и звонкий смех жены в тот момент, когда Антил пытался её обнять, а затем была огромная злоба на весь мир за это предательство.

Наверное, мне не стоило показывать Шалару всё, что скопилось в моих воспоминаниях, потому что для его чистой души это стало слишком сильным потрясением. Меня неожиданно выбросило из транса, и я увидел, как огромные глаза коня подёрнулись пеленой, и он с тихим хрипом упал без сознания.

Я с полчаса пытался привести Шалара в чувство, бегая к ручью за водой и поливая находившегося без сознания друга. Обморок Шалара абсолютно сбил меня с толку, и я вместо того, чтобы помочь ему с помощью магии, как дурак нарезал круги, выжимая воду из рубахи, которую мочил в ручье. К счастью, боги надо мной сжалились, и Шалар открыл глаза. Через несколько минут конь встал на ноги, и я облегчённо вздохнул. Мы медленно спустились с холма и пошли в сторону Горного убежища, но постепенно стало темнеть, и нам пришлось заночевать в лесу.

Ночью я спал без сновидений, провалившись в бездонную чёрную яму. После вчерашнего общения с Шаларом в душе было пусто, словно в кармане у бомжа, и абсолютно не хотелось просыпаться, чтобы опять вернуться в этот жестокий мир. Однако Шалар испугался за здоровье долго не просыпающегося хозяина и настойчиво теребил меня губами за ухо. Тяжело вздохнув, я открыл глаза и встал на ноги. Живот сразу подвело от голода, но ничего съестного у меня с собой не было, поэтому я залез на коня и мы поскакали в Горное убежище.

На этот раз мы решили не устраивать гонки на Кубок наций, и Шалар скакал размеренным галопом, стараясь не растрясти своего седока. Подъезжая к Горному убежищу, мы повстречали нескольких воинов, которые, растянувшись цепью, прочёсывали окружающий лес. Увидев меня верхом на Шаларе, они радостно закричали, и через минуту нас окружила целая толпа. Оказалось, что после того, как я ускакал из посёлка и к вечеру не вернулся, Ингур решил, что конь сбросил меня где-то в лесу и я, раненный, валяюсь без сознания. Сразу была организована спасательная экспедиция, и воины всю ночь безуспешно прочёсывали окрестные леса. Я уверил бойцов, что с их князем всё в порядке, и глубокомысленно заявил, что мне пришлось заночевать в лесу по служебной необходимости, хотя и сам не знал, что такое «служебная необходимость».

В посёлке меня встретил Ингур с запавшими от бессонницы глазами и Лаура с мокрым от слёз лицом. Девушка всыпала мне по первое число за свои переживания и повела завтракать. Я отпустил Шалара, мысленно объяснив ему, что до полудня он мне не понадобится, а потом мы поедем к Нордрассилу, и отправился следом за Лаурой.

За завтраком Ингур доложил мне, что караван дроу успешно добрался до Горного убежища и эльфы разбили лагерь рядом с дорогой к Дереву Жизни. Я поведал брату о своих приключениях и рассказал, что Шалар – это эльфийский конь, которого он видел в замке Эрмор на Тароне. Ингур расстроился, уяснив, что теперь он не станет обладателем четвероногого сокровища. В отличие от брата Лаура облегчённо вздохнула, обрадовавшись, что её любимый не сломает себе шею, свалившись с Шалара. Я успокоил Ингура, пообещав ему, что поговорю с конём и он сможет ездить на Шал аре в моё отсутствие. Лаура, услышав эти слова, отругала меня за дурную инициативу и, надувшись, вышла из комнаты.

У меня самого большие проблемы с женой, и Викана по характеру далеко не подарок, но брата, похоже, ждёт куда более весёлая семейная жизнь.

После завтрака мы с Ингуром направились на берег озера к стоянке дельтапланов. По дороге я рассказал брату, что решил обучить его управлять драконом и баркудом, а затем передать под его контроль бункер. Брат от радости едва не лишился дара речи, и мне пришлось за шкирку оттаскивать его от дельтаплана. Дождавшись, когда Ингур успокоится, я представил ему Акаира в качестве инструктора и начальника в вопросах обучения лётному делу. Мы с Акаиром обсудили учебный план для нового курсанта, и я предупредил Ингура, что обучение начнётся уже с завтрашнего утра. После решения основных вопросов, связанных с обучением, мы с братом отправились в лагерь дроу.

Тёмные эльфы уже позавтракали и готовили караван в дорогу. Я выслушал доклад Милорна о происшествиях и уведомил его, что поеду вместе с караваном. До Нордрассила оставалось около дня пути, и сбиться с дороги было невозможно, но, чтобы избежать проблем с гвельфами, я решил лично сопровождать караван. Пока дроу запрягали лошадей и выстраивали телеги в колонну, я нашёл Верховную магиню Аладриель. На ней лежала ответственность за безопасность женщин и детей, едущих в караване, и она инструктировала свою свиту перед дорогой. Я дождался, пока Аладриель закончит дела, и подошёл к ней для разговора.

После прихода каравана дроу в бункер мы встречались с магиней всего пару раз, а нам было необходимо обсудить массу важных вопросов. Я вежливо поздоровался с Аладриель и попросил разрешения сопровождать её в дороге. Магиня, улыбнувшись, дала на это своё согласие, и мы завели ничего не значащую светскую беседу. Конечно, я имел полное право приказывать любому эльфу в караване, но уважение и вежливость помогали наладить дружеские отношения с Аладриель, а мне жизненно был необходим могучий союзник среди дроу. Пока я беседовал с магиней, к каравану прискакал Шалар и начал тыкаться мне в плечо своей мордой. Я извинился перед Аладриель и стал мысленно выяснять, что случилось.