Отлично, подумал я.

Кто она, Вайолет?

Актриса. Она снимается в сериале «Форс-Мажоры».

Это сериал о юристах, девушка играла молодого специалиста.

Американка?

Ага.

Что она делает в Лондоне?

Приехала на теннис.

Что она делает в Ralph Lauren?

Вайолет работала в Ralph Lauren.

Она на примерке. Я свяжу вас между собой, если хочешь.

Хм, да. Можешь?

Вайолет спросила, можно ли дать этой молодой американке мой Insragram.

Конечно.

Это была пятница, 1 июля. На следующее утро я должен был уехать из Лондона в дом сэра Кейта Миллса. Я должен был принять участие в парусной гонке на его яхте вокруг острова Уайт. Запихивая последние несколько вещей в сумку, я взглянул на свой телефон.

Сообщение в Instagram.

От той женщины.

Американки.

Привет!

Она сказала, что Вайолет рассказала ей обо мне. Она сделала комплименты моей странице в Instagram — красивые фотографии.

Спасибо.

В большинстве своем это были фотографии Африки. Я знал, что она была там, потому что я тоже изучал её страницу и видел фото с гориллами в Руанде.

Она сказала, что была там в благотворительной поездке, посвящённой работе с детьми. Мы делились мыслями об Африке, фотографии, путешествиях.

В конце концов мы обменялись телефонными номерами и обменивались сообщениями до поздней ночи. Утром я выдвинулся из Нотт Котт, но не переставал переписываться. Я переписывался с ней на протяжении всей долгой поездки к дому сэра Кита, не отрывался, проходя через комнату сэра Кита — Как дела, сэр Кит? — и вверх по лестнице в его комнату для гостей, где запер дверь и оставался взаперти, продолжая общение. Я сидел на кровати, переписываясь, как подросток, пока не пришло время поужинать с сэром Китом и его семьей. Затем, после десерта, я быстро вернулся в комнату для гостей и возобновил переписку.

У меня не получалось печатать с нужной скоростью. Пальцы сводило судорогой. Мне так много хотелось сказать, ведь у нас было так много общего, хоть мы пришли из таких разных миров. Она была американкой, я был британцем. Она была образована, я решительно нет. Она была свободна, как птица, я был в позолоченной клетке. И всё же ни одно из этих различий не казалось критичным или даже важным. Наоборот, они ощущались органично, заряжая энергией.

Противоречия создали ощущение:

Эй, я знаю тебя.

Но также: Мне нужно узнать тебя.

Эй, я знал тебя целую вечность.

Но также: Я искал тебя вечность.

Эй, спасибо Богу, что ты нашлась.

Но также: Почему я ждал тебя так долго?

Комната в доме сэра Кита выходила окнами на устье реки. Много раз посреди набора сообщения я подходил к окну и смотрел наружу. Вид снаружи напоминал мне Окаванго. Это заставило меня думать также о судьбе и счастливой случайности. Это слияние реки и моря, земли и неба усиливало смутное ощущение объединяющихся вещей.

Мне пришло в голову, как жутко, сюрреалистично и странно, что этот марафонский разговор должен был начаться 1 июля 2016 года.

В 55-ый день рождения матери.

Поздней ночью, ожидая её следующего сообщения, я набрал имя американки в Google.

Сотни фотографий, одна ослепительнее другой. Я подумал, не гуглила ли она меня. Я надеялся, что нет.

Прежде чем выключить свет, я спросил, как долго она будет в Лондоне. Чёрт, она скоро уедет. Ей приходилось вернуться в Канаду, чтобы возобновить съёмки в сериале.

Я спросил, могу ли увидеть её перед отъездом.

Я смотрел на телефон, ожидая ответа, глядя на бесконечно трепещущее многоточие.

…

Затем: Конечно!

Отлично. Теперь: Где встретимся?

Я предложил встретиться у меня.

У тебя? На первом свидании? Это вряд ли.

Нет, я не это имел в виду.

Она не осознавала, что быть членом королевской семьи значило быть радиоактивным, потому что я не мог просто увидеться с кем-то в кофейне или в пабе. Не желая долго объяснять причины, я уклончиво сказал о риске быть увиденным. Это была моя ошибка.

Она предложила альтернативу. Soho House на Дин-стрит, 76. Это была её штаб-квартира, когда она приезжала в Лондон. Она забронировала нам столик в тихой комнате.

Вокруг никого не будет.

Столик будет на её имя.

Меган Маркл.

Мы переписывались полночи, я застонал от усталости, когда в предрассветные часы зазвенел будильник. Пора садиться в лодку сэра Кита. Но я также был благодарен. Парусная гонка была единственным способом отложить телефон.

И мне нужно было отложить его просто на время, чтобы собраться с мыслями.

Перевести дух.

Лодка сэра Кита называлась Invictus. Дань уважения играм, Бог любит его. В тот день в команде было 11 человек, включая одного или двух спортсменов, которые действительно участвовали в играх. Во время пятичасовой гонки мы шли вокруг Нидлса и попала в лапы шторма. Ветер был настолько сильным, что многие другие лодки выбыли из гонки.

Я плавал раньше, много раз — я вспомнил один золотой отпуск, когда Хеннерс пытался ради смеха перевернуть нашу маленькую лодку, — но я никогда не плавал в таких неблагоприятных условиях. Волны становились выше. Раньше я никогда не боялся смерти, а теперь поймал себя на мысли: Пожалуйста, не дай мне утонуть перед важным свиданием. Затем появился ещё один страх. Страх отсутствия бортового туалета. Я сдерживал себя так долго, как только мог, пока у меня не осталось выбора. Я перекинул тело через борт, в бурлящее море… и по-прежнему не мог писать, в основном из-за боязни окружающих. Весь экипаж смотрел на меня.

Наконец я вернулся на пост, застенчиво повис на веревках и написал в штаны.

Ух ты, подумал я. Если мисс Маркл меня сейчас увидит…

Наша лодка выиграла, заняв второе место в общем зачёте. Ура, сказал я, едва остановившись, чтобы отпраздновать победу с сэром Китом и командой. Моя единственная забота заключалась в том, чтобы прыгнуть в эту воду, смыть мочу со штанов, а затем мчаться обратно в Лондон, где должна была начаться следующая гонка, главная гонка.

Движение было ужасным. Был воскресный вечер, люди возвращались в Лондон после выходных, проведённых за городом. К тому же мне пришлось пройти через площадь Пикадилли — кошмар даже в лучшие времена. Узкие места, строительство, аварии, пробки — я натыкался на все мыслимые препятствия. Снова и снова мои телохранители и я останавливались на дороге и просто сидели. 5 минут. 10

Оставалось только стоять, мокнуть и мысленно кричать на массу неподвижных машин. Ну давайте же!

В конце концов случилось неизбежное Я написал: Немного опоздаю, извини.

Она уже была там.

Я извинился: Ужасные пробки.

Её ответ: ОК

Я сказал себе: Наверное, уйдёт.

Я сказал телохранителям: Она уйдёт.

Когда мы медленно приближались к ресторану, я снова написал: Движусь, но медленно.

А ты можешь выйти?

Как бы ей объяснить… Нет, не могу. Не могу просто бегать по улицам Лондона. Это было бы похоже на ламу, бегущую по улицам. Это стало бы темой ужасного скандала, службе безопасности потом снились бы кошмары по ночам; не говоря уже о прессе, которую это может привлечь. Если меня заметят идущим к Сохо-Хаус, это станет концом любого уединения, которым мы могли бы недолго наслаждаться.

Кроме того, со мной было 3 телохранителя. Я не мог внезапно попросить их принять участие в легкоатлетическом мероприятии.

В текстовых сообщениях всего этого не объяснить. Поэтому я просто… не ответил. Что, несомненно, её раздражало.

Наконец я прибыл. Раскрасневшийся, пыхтящий, вспотевший, опоздавший на полчаса, я вбежал в ресторан, в тихую комнату и застал её в небольшой гостиной на низком бархатном диванчике перед низким кофейным столиком.