— Зачем?

— Чтобы опекать тебя, — ответил он, поджав губы.

— Зачем? — повторил я.

— Мы же родня.

— И ни разу не виделись. — веселье стало уходить, — Возможно, я слишком груб, но и вы меня поймите. Я вижу вас первый раз. Что именно вы хотите, какие цели преследуете — вы не говорите. Опека мне не нужно. До этого справлялся со всеми проблемами, дальше тоже справлюсь.

— Но так неправильно, — возмутился мужчина, — Ты ребенок, не можешь распоряжаться деньгами и своей жизнью.

— Какими деньгами? — прищурился я.

— Твоим наследством! — раздраженно бросил он.

— Моё наследство — моё. Вы тут при чем?

Мужик замялся, не находя слов. Я сейчас что-то не догоняю. Он что, хочет… эм… присосаться?

Моё недоумение темой опеки обусловлено двумя причинами. Первая — перед тем, как зайти, я создал печать и проверил их индексы. Обычные люди, аристократами от них и не пахнет. Вторая — выглядели они бедными.

Обе причины для меня не являются поводом, чтобы относиться плохо к кому-либо. Те же Гвоздевы тоже простолюдины и богатств у них нет. Но за них я готов порвать любого и сделать что угодно. Эти же «родственники» были мне незнакомы. С Соколовыми они не общались. Ничего предложить не могли. Зато хотели взять меня под контроль.

С хрена ли мне этому радоваться?

Тем временем мужик пошёл пятнами. Он хотел что-то сказать, но встала его супруга, схватила под локоть мужа и запричитала.

— Сашенька, ты разве не видишь, насколько этот мальчишка невоспитан и неблагодарен! Не трать на него время!

От таких заявлений я впал в ступор. Благодарен за что?

— Мы будем судиться! — рявкнул Сашенька и стремительно выскочил за дверь вместе с супругой.

Вот и поговорили.

Когда я вышел следом, то их и след простыл. Глянул на часы. На пару безбожно опаздываю, а значит нагоняя от преподавателя не избежать. Дерьмо.

Настроение окончательно испортилось. Я поспешно зашагал в сторону аудитории, но меня окликнули.

— Соколов! Почему не на парах?

Обернувшись, увидел Ольгу Владимировну. Она куда-то шла по своим делам, несла в руках кипу бумаг и на меня смотрела строго.

— Родственники заявились. Угрожали опекой, — признался я.

— Аа… — протянула она. — Тогда иди.

— Простите… — тут мне в голову пришла мысль, — Может вы подскажите, где я могу проконсультироваться по этому вопросу? А то со мной судиться хотят.

— Интересно как. — задумалась она. — Зайди ко мне после пары. А сейчас марш учиться.

— Спасибо, — улыбнулся я и направился в аудиторию.

Бежать не стал. Бег это пот, пот это запах, а запах это позор. После встречи с мастером этикета я на многие вещи иначе смотреть стал. Никогда не пренебрегал гигиеной, но в этом месте стандарты гораздо выше. Поэтому как бы мне не хотелось оказаться на лекции быстрее, спешить нельзя.

Постучав в дверь, дождался разрешения зайти. Ольга Владимировна никак за день не изменилась. Только на дне глаз появилась легкая усталость. Она раздраженно отодвинула бумаги в сторону и глянула на меня.

— У тебя были довольно интересные ответы на экзамене. Местами дерзкие. Скажи, как бы ты решил проблему, если работы много, а толковых специалистов мало?

— Дефицит кадров это и есть та проблема, которую надо решить?

— Да, — кивнула она, явно не ожидая, что я дам ответ.

— Нанять в другом месте, обучить новых, но это очевидные ответы. Если все возможные варианты задействованы, я бы работал с тем, что есть. Взял молодых и голодных, бросил бы их на задачу и дал время, чтобы они заматерели.

— Так молодые не справятся, — хмыкнула она.

— Почему вы в этом так уверены?

— Они же молодые.

— Все когда-то были молодыми, — пожал я плечами.

— Странно это слышать от юнца, — развеселилась Ольга.

Я наклонил голову, пряча глаза. Перед внутренним взором много чего пронеслось. Как меня обучали. Когда мало времени на подготовку было и от того, выполнишь ты домашнее задание или нет, зависит твоя жизнь. Это не метафора. Не смог создать очищающую печать для воды — будешь мучиться от жажды, ослабеешь и завтра создать её будет сложнее. Две неудачи подряд и ты труп. Не смог справиться с грабителями — смерть придет быстрее, если, конечно, над тобой не захотят поиздеваться. Я таких примеров могу сотни привести.

Больше я говорить ничего не стал. Тут и без мастера этикета понятно, что моя позиция раз в десять ниже, чем у этой женщины. Не мне её учить. Тем более не зная всех условий задачи и тех трудностей, с которыми ей приходится работать. Но вопрос она интересный задала. Может и не просто так спросила. На что-то намекает?

А если…

— Может я и юн, с этим трудно не согласиться. Но юность бывает разной. Кто-то живет в роскоши, ни о чем не беспокоится. У него нет мотивации рвать жилы. А кому-то приходится выживать. Для таких людей, зачастую, скорость обучения — это залог выживания.

— А ты выживаешь? — прищурилась она.

— Сейчас мои условия в разы лучше, чем раньше, — ответил я осторожно, подбирая слова, — Но кое-что, надеюсь, во мне останется неизменным, даже не смотря на размягчающие условия — голодность, готовность трудиться и браться за сложные задачи.

— Если бы этого было достаточно, — покачала она головой, изучая меня. — Ладно, у меня не так много времени, чтобы болтать. У тебя вроде бы вопрос.

— По опеке. Я не знаю этих родственников. Вели они себя странно. Не как союзники.

— Я в курсе твоего дела, — покивала она, — Ты знаешь, что считался официально погибшим? Твоё наследство должно было отойти этим людям, как ближайшим родственникам. Имею ввиду проживающих в нашем государстве. Земля бы им не досталась, но деньги на счетах — да.

— Почему тогда они их не получили?

— Потому что у нас в стране бардак, — прямо заявила она, — Банк не хотел отдавать то, что ему не принадлежало. Пользовался отговоркой, что тела наследников не нашли, а значит их можно считать без вести пропавшими, что является достаточным основанием, чтобы затянуть дело.

— Как же тогда… А, понял.

Вмешательство князя творит чудеса.

— Как деньги попали к тебе так быстро? Да, ответ очевиден, — от чего-то она развеселилась.

— Мне есть, чего опасаться?

— А сколько тебе лет?

— Семнадцать. В феврале исполнится восемнадцать.

— Тогда нет. Шли всех родственников, — выделила она это слово, — Куда хочешь. Ты аристократ, а они — никто. Надеюсь, не задела твоих родственных чувств.

— Я только рад прямоте. Спасибо, что прояснили. Прямо гора с плеч.

— Ты плохо ориентируешься в нашем обществе. Но вижу, что к мастеру этикета заглянул.

Она усмехнулась, а я покраснел. У этой женщины индекс опасности был выше семидесяти пяти. На столь высоких значениях мои методы анализа буксовали и не выдавали точных данных. Потенциал — как минимум она может вырасти в силе раза в полтора. Монстр, а не женщина. При такой силе она легко могла обладать сверх-нюхом и восприятием. Для неё, возможно, я был варваром, который совсем не умеет за собой следить.

— Постой минутку, — сказала она, продолжая улыбаться.

Женщина взяла листок бумаги и написала несколько строк.

— Это список книг. Изучи на досуге. Как-нибудь обсудим.

Одиннадцать позиций. Я кивнул, стараясь не выдать волнения. Было от чего занервничать. Во-первых, когда мне всё это читать? Во-вторых, когда не последняя в институте женщина, обладающая в том числе большой личной силой, говорит «обсудим на досуге» — это что вообще такое? Иначе, как проверкой меня я назвать это не могу.

Но я рад. Очень рад. Свою речь про молодость и голодность я как раз для этого и толкал.

Мне было над чем подумать за эту неделю. Оценить, как живут аристо, пусть я и видел только косвенные проявления, типа дорогих костюмов и машин. Деньги нужны. А ещё социальный статус, влияние, личная сила. Много чего нужно, чтобы просто жить и не рисковать быть случайно растоптанным каким-то бесом, которому что-то не понравится во мне. Или ходоком, который закинет в дом гранату или сам лично голову оторвет.