От Гвоздевых я сразу отправился в мастерскую. Где же ещё мне обрести спокойствие в завтрашнем дне, как не там.

В голове крутился рой мыслей. Против меня играет вражеская аристократия. Они либо попытаются меня захватить, либо уничтожить. Этого нельзя допустить.

Если я смогу решить вопрос своей безопасности, то и князю смогу помочь. Сейчас это два неотрывно связанных понятия. Как вошёл внутрь мастерской, сразу принялся за работу. План был готов ещё вчера, пока я сначала сидел в одиночестве во дворце, а потом ночью лежал у себя в постели и продумывал следующие шаги.

Провозился до самого вечера, пока в мастерской не открылся портал и внутрь не зашёл Родион.

— Располагайтесь, — сказал я ему. — А ещё лучше подойдите сюда.

Говорил я не особо вежливо, сосредоточенный на очередном амулете. Мужчина молчаливой тенью встал за моим правым плечом.

— На столе коробки. В коробках амулеты. В первой коробке — десяток амулетов с повышенной дальностью обнаружения открывшихся порталов. На сотню метров должны работать. Также срок, когда можно засечь перемещения увеличен. Не намного, будет от пяти до десяти минут.

Против двух-трёх минут в прошлой версии.

— В следующей коробке двадцать амулетов, которые предположительно среагируют на тех, кто изменил свой лик.

— Вы хорошо поработали, Эдгард.

— Я только начал. Мне нужна информация, Родион.

— Какая?

— Неправильно выразился. Мне нужен ходок. Тот, кто будет прыгать, а я буду его изучать. Если вы хотите, чтобы я доработал то, что вам уже дал — без этого не обойтись.

— Вам хватит одного ходока или нужно несколько? — говорил он, как всегда, без эмоций в голосе, поэтому было непонятно, всерьез спрашивает или с сарказмом.

— Чем больше статистики и исследований, тем лучше. Для начала сойдет и один ходок. Лучше два, с разными типами перемещений.

— Мистер Эдгард, — его голос обрел чуть больше официальности, — Напомню, что о вас по прежнему знает ограниченный круг лиц. То, что о вас узнали чужаки — этого никак не меняет.

— Мистер Родион, — повернулся я к нему, — Не далее, как вчера, княжеская семья несколько раз мне прямо сообщила, что мы на войне и что шутки кончились. Если для вас воевать — это придумывать отговорки, то я не знаю. Я сказал, что нужно для разработок. Как вы мне это предоставите, уже не моя проблема. Впрочем, я и сам решу вопрос. Просто это займёт больше времени.

Отвернувшись, я принялся дальше возиться с амулетом. Металл на нём плавился и шипел, когда я печати накладывал.

Родион подхватил коробки, отошёл, дождался, когда откроется проход и покинул мастерскую. Его беспокоило странное ощущение.

Мужчина почему-то думал, что они, пусть и не специально, породили чудовище. Откинув наваждение, Родион отправился передавать новые артефакты и на доклад к князю. Пора было приступать к следующей части плана.

— План готов? — спросил Анастас, когда к нему зашёл Родион.

— Так точно.

Мужчина передал папку, где лежал доклад с прописанными деталями.

— Так… — протянул князь.

Его глаза забегали по строчкам. Кто охраняет, план территории, фотографии, количество сил, возможные сценарии, последствия, кого надо привлечь, какие реакции общественности возможны, как разыграть ситуацию в свою сторону…

— Отлично, — закончил изучать документ Анастас, — Так как иностранные друзья поняли, что мы не собираемся играть под их дудку и у нас появились веские аргументы в нашем споре… Придётся форсировать события.

— План готов. Сегодня ближе к утру начнём.

— Действуй. Пока не ушёл… Как там наш парень?

Родион замер, подбирая слова. Князь нахмурился, потому что такая реакция была редкой.

— Прочитал мне сегодня нотацию, что у нас несерьезное отношение к войне.

— Чего? — по простому спросил князь, не сразу поняв, что только что услышал, — Мальчик не в себе?

— Он то как раз в себе. И он действительно собрался воевать.

На секунду князю показалось, что Родион… не то, чтобы напуган, а скорее насторожен. Ещё одна редкость. Легче увидеть улыбку на лице Родиона, чем настороженность.

— Из того, что мы знаем о нём, — усмехнулся князь, — Можно его одного выпустить против врагов и посмотреть, что от них останется.

— Можно, — кивнул Родион.

Весёлость князя как ветром сдуло. Шутка оказалась не шуткой.

— Иди уже, — махнул он рукой.

Роман Коршунов переместился вместе с Канисом. Перед этим ему выдали инструкции — имя своё не называть, в разговор не лезть, поручения исполнять.

«И как я только докатился до роли слуги»

Именно слугой Роман и стал. Секреты отца ему пришлось передать. Заплатить за то, чтобы сестра могла начать новую жизнь. Сам же он, чтобы «завоевать» доверие, должен был поработать ходоком на побегушках.

Ценность ходока в любой войне трудно было переоценить. Каждый из них — как ферзь на доске. Фигура ценная, способная натворить дел, если грамотно с ней обращаться.

В этой ситуации единственное, на что надеялся Роман — это на то, что Канис не догадывается о метке, поставленной на сестру. Если дело зайдёт куда-то не туда, всегда будет шанс выкрасть её и исчезнуть, затеряться где-нибудь на задворках мира. А то, что это вполне реальный сценарий, почему-то Коршунов не сомневался.

Когда Канис взял его с собой и перенёс в чей-то особняк, то Роман подтвердил свои опасения. Их встречал Белогрудов старший собственной персоной. Главный представитель оппозиции князю. По совместительству главный заговорщик.

— Сергей, — поздоровался Канис, — Я очень хочу услышать от тебя хорошие новости.

По тому, как это было сказано, Роман сделал вывод, что Белогрудов принадлежит этому человеку с потрохами.

«И когда моя родина успела продаться иностранцам?»

Вопрос, который задавал себе мужчина, был риторическим. Ему уже рассказали, что даже его отца финансировали иностранцы. Роман в качестве доказательств получил протоколы встреч и подписанные договоры. Были и такие, несмотря на секретность темы.

— Кого ты привёл, Канис?

Сергей Вячеславович Белогрудов, крепкого вида мужчина, с мощной грудью и руками, выглядел так, как и тот медведь, у которого он забрал фамилию. Опасно, свирепо, как кусок скалы с клыками.

— Это мой помощник. Не обращай внимания, — легко отмахнулся Канис.

Роман не удивился, что его не узнали. Всем было плевать на Коршуновых ровно с того момента, когда они проиграли в войне. Роман не ходил на светские мероприятия, ни с кем из аристократов не поддерживал связи, вёл скрытный образ жизни. Вот так и получалось, что глава Белогрудовых не знает его в лицо.

— Ему можно доверять?

— Я же сказал, — в голосе появилось осуждение, — Не обращай на него внимания. И не надо уходить от темы, Сергей.

Говорили они на русском. Канис неплохо владел языком, но ужасно коверкал слово «Сергей».

— Мне нечего тебе ответить. Действуем по плану.

— Надо поспешить.

— Кому надо? — нахмурился Белогрудов. В его голосе так и читался вызов.

«Не нравится подчиняться, но всё равно это делает. Да кто такой этот Канис?»

— Тебе надо, Сергей, — заверил Канис, — Иначе шанс будет упущен.

— Я подумаю, что можно сделать…

— Ты не понял, — перебил мужчина, — Ты не подумаешь. Ты сделаешь. Время на раздумья кончились. Приводи план в действие.

Повеяло напряжением, которое было разорвано появлением нового лица. Вбежал слуга, склонился над ухом Белогрудова и что-то прошептал.

Тот сначала полыхнул гневом, потом напрягся, а следом побледнел.

— Чтоб вас всех… — прошипел он, — Я вынужден откланяться.

— Что случилось? — участливо поинтересовался Канис.

Сергей Вячеславович не проигнорировал вопрос, не исчез, несмотря на важность ситуации. Нет, он замер и дал ответ.