Впечатлённый тем, что увидел работающего Саню, решил тоже глянуть вакансии. И завис. Максимум, что мне доступно, и это в лучшем случае – продавец кассир или менеджер продаж. Слабо понимаю, что за этим названием скрывается, то на некоторых вакансиях к этим ребятам были самые низкие требования. Варианты пойти грузчиком не рассматривал. Да и официант… Как представлю себя разносящим еду, так поёжиться хочется. Не потому что престижа мало, а потому что страшно разбить гору посуды. Так и вижу себя, как несу заказ и падаю.

От изучения сайтов вакансий впал в уныние. Смотришь на те зарплаты, что предлагают, прикидываешь, сколько будет уходить денег в месяц и понимаешь, что про шикование лучше забыть лет эдак на пять ближайших.

Когда обдумывал дальнейшее будущее и перспективы – мозг скрипел. Три недели самостоятельной жизни открыли на многое глаза. Сколько уходит денег на еду? А сколько на интернет и коммунальные? Стоимость одежды я представляю, сам много раз ходил в магазин, чтобы потратить те деньги, что давала мать. Но про это лучше пока забыть. Качественные шмотки теперь слишком дороги для меня. Хорошо, что есть запас одежды и пока можно отложить беспокойство об этом. Но потом… Нужно учиться зарабатывать и я понятия не имею как.

Правда жизни такова, что молодым парням много не платят. За что вообще платят деньги? Пробежался по другим вакансиям и сник. Требования были такие, что большинство слов я не понимал. Почувствовал себя комнатным домашним растением. Уж точно не волком одиночкой. Загрустил и пошёл обедать.

Готовка теперь для меня как ритуал обретения самостоятельности. Если научусь готовить, то всему смогу научиться. Каждые десять минут на телефоне звонил будильник, я отвлекался и кидал в себя пулю. Заодно учился терпеть боль. То, как Саня перенёс мои атаки, вышло более чем наглядной демонстрацией, насколько я слаб. Не хочу так. Что-то внутри стало не то, чтобы яростно, но всё заметнее сопротивляться перспективе остаться слабаком. Поэтому тренируюсь. Если знать, к чему готовиться, то переносишь это проще. После десятого попадания так вообще философски стал воспринимать, как опытный мазохист. Внутри расцвела гордость. Мол, могу терпеть лишения! Не такое уж я и домашнее растение!

Когда вернулся Саня, я добрался до половины шкалы прогресса. Ещё сорок выстрелов и будет повышение уровня.

– И что, всего два выстрела? Ты тут чем занимался? – возмутился парень, когда узнал, что я не успел восстановить ману.

– Тренировками, чем же ещё.

– Я рад за тебя, конечно. Но мне как быть?

– Ну… Давай я тебя ударю рукой. Или ногой. – осенила меня идея.

Саня посмотрел задумчиво. Сначала на мои руки, потом на ноги. На лице проступил скепсис.

– Попробовать можно. Только ты это, бей со всей силы, – сказал он неуверенно. Причём кажется неуверенность относилась не к самой идее, а к тому, смогу ли я в принципе нормально ударить. Может действительно начать качаться? А то стыдно как-то.

– Ставь щит, ща врежу.

Врежу было излишне оптимистичным. Обиженный скепсисом напарника, я постарался действительно врезать как следует. Прямо в эту наглую рожу. Размахнулся, споткнулся и скорее врезался в Саню, чем ударил. Итог: почти выбитая рука и синяк на пол лица, которым я приложился о щит.

Саня ржал, как конь. Он натурально упал на пол, но не от удара, а от ржача. Я психанул и пнул его ногой. Голой ступней! В щит! Отшиб себе пальцы и упал рядом. У Сани же случилась натуральная истерика. Этот… конь! Ржал так, что слезы потекли!

Я же кое-как заполз на диван и почувствовал, что лицо заливает краска, а уши горят. Стыдоба то какая! Настолько жалким я никогда себя не чувствовал.

– Давай я тебе что ли покажу, как надо, – выдавил из себя парень, когда поднялся. Минут через пятнадцать, – А то так останусь без напарника, убьёшься ещё, – и снова как давай ржать.

К своей чести скажу, что мне хватило силы воли не психануть и остаться. А ведь первая мысль – вскочить и убежать, хлопнуть дверью и запереться в комнате у себя. Это прокатывало с мамой, но здесь и сейчас… Добро пожаловать во взрослый мир. Поэтому я успокоился, заставил себя выдохнуть обиду и спокойно дождался, пока Саня перестанет ржать и согласился, чтобы он учил.

– Для начала встань правильно. Ноги чуть расставь. Ты должен быть устойчивым.

Попробовал сделать, что велят, сенсей осмотрел это, а потом толкнул, от чего я упал на задницу.

– Видишь? Тебя плевком можно сбить. Устойчивым ты должен быть! Подвижным! Понимаешь?

Умом я понимал. Вроде. А вот на практике… Это был какой-то космос. Спорт в моей жизни присутствовал в таком же количестве и качестве, как и девушки. Нулевом. Я знал, что девушки и спорт существуют, но вот сомневаюсь, что они знали о том, что существую я.

Но должен признать, боль и унижения хорошая мотивация для учёбы. Во второй раз, когда Саня толкнул, я смог устоять на ногах. В третий ещё лучше. В четвёртый упал, потому что "наставник" толкнул сильнее. К десятому разу немного понял, что такое устойчивость. Это когда ты не падаешь. Логично.

– Теперь смотри. Ты когда попытался ударить, больше походил на мельницу. Бей прямо. Руки к лицу прижми. Они у тебя в драке всегда там должны быть, защищать. Теперь бей прямой в голову. Для начала медленно. Ага, почти так. Только весь корпус задействуй. Постарайся прочувствовать, как мышцы работают. О боже, ты что, никогда не дрался? Ну точно, домашний щеночек. А вот злишься зря, ты становишься неуклюжим. Хотя куда больше. Если так и дальше пойдёт, то мне проще в окно прыгнуть. То ли щит тренировать, то ли о такого позорного зрелища сбежать. Пока не решил. Не злись! Я специально тебя провоцирую! Давай ещё раз, бей!

Так и пошло. Саня давал советы, я пробовал их воплотить. Раз в десять минут стрелял в него пулей. Потом и до кулаков добрались. К вечеру я более менее сносно мог попасть в него. Судя по обратной связи, при этом наносил нулевой урон. То есть, физически при всем желании Саню запинать не смогу, если он щит поставит. Это при том, что если ударить чем-то тяжёлым, то урон проходил. Да и есть подозрение, что обычный удар тоже справится, просто у меня он слишком слабый.

Занимались до самой ночи, с перерывом на ужин. Устал я почти сразу, руки налились свинцом. Но сдаться – это потерять самоуважение и уважение. Сомневаюсь, что Саня меня сейчас уважает, но если буду ныть, то ещё и презирать начнёт. Как слабака.

Странное чувство. Я чувствовал себя слабым и хотел стать сильнее. Даже немного ощущал, как это происходит. И мне это нравилось!

То, о чём так много говорила сестра и мать, что нужно быть сильным, начало воплощаться. Но не так, как хотели они. Через драку! Да у матери бы истерика случилась, узнай она, чем я занимаюсь. Но почему-то именно так, через физическую нагрузку, возможно в первые жизни я почувствовал себя мужиком. Может не только она здесь роль играет, но и то, что я преодолеваю трудности? Приятно, чёрт возьми.

Попрощался с Саней, договорился завтра повторить и отправился спать. Так устал, что вырубился моментально.

Утро вышло… неоднозначным.

Первое, что почувствовал, когда пошевелился – боль. Казалось, что болит всё. Я едва мог пошевелиться и разрывающийся звонок домофона, словно издевался надо мной. В шоке, я кое-как свалился с кровати и доковылял до двери. Почему я за ночь превратился в старика инвалида и каждый шаг – это борьба не на жизнь, а на смерть?!

Через пару минут зашёл Саня и увидел жалобного меня.

– Что с тобой? Тебя как будто изнасиловали, – с утра он был хмур.

– У меня всё болит. Не знаю почему.

– Так всегда бывает после тренировки. Мышцы ведь болят? У тебя это что, первый раз что ли? – удивился парень.

– Типа того.

– То есть ты это, спортивная девственница? – смех огласил квартиру, а чьё-то настроение поднялось за мой счёт, – Поздравляю тебя тогда. Рекомендую залечь в горячую ванну.