— Знаете, вполне сносно. Вас не обманули. Чай и правда хорош.

Я тоже сделал пару глотков и дождался, когда он пояснит свои слова.

— Вокруг вас очень много шума и слухов. Сложно определить, что истина, а что нет.

— Думается мне, вы пришли сюда не слухи проверять.

— Это как посмотреть. Ваши артефакты и достижения говорят о том, что вы один из сильнейших одаренных современности.

— Мне сложно судить об этом, потому что коллег я пока не встречал.

— Что меня удивляет больше всего, — оживился мужчина и подался вперед, — у меня был учитель, а у него был свой учитель. Искусство артефакторики передавалось через многие поколения, совершенствовалось и дополнялось. Долгое, неблагодарное дело, скажу я вам. Тем удивительнее, что молодой парень, который до этого не встречал таких же одарённых, всего добился сам.

— Талантливых самоучек в любом деле хватает.

Обмен улыбками — это как отдельный вид искусства. Задействует от пяти до пятидесяти трёх лицевых мышц, что даёт невероятное многообразие. На этот раз обмен вежливыми улыбками означал, что мастер не особо-то верит в мои слова, но понимает, что рассказывать секреты я не собираюсь.

— Мы с вами немного не в равных позициях, Эдгард, — сказал он. — У меня была возможность познакомиться с вами заочно, а вы даже моего имени не знаете. Позвольте представиться. У меня два имени. Одно европейское, данное матерью. Другое китайское, которое я взял сам, когда вернулся на родину. Панфил и Бао.

— Как к вам обращаться?

— Мне больше по душе Бао. Первое имя издёвка, хотя, как я понимаю, мать задумывала совсем другой смысл.

— Чувствуется, что за вашими словами скрывается непростая история.

— Это действительно так. Моя мать — китаянка. Отец — европейский аристократ, который её изнасиловал и выкинул. Но воспринимайте эту историю правильно. Изнасилование было подстроено, чтобы получить ценный генетический материал.

— Цинично и откровенно.

— Я не мастак заводить друзей, Эдгард. Но говорят, что открытость этому способствует.

В том случае, если это не выглядит и не является манипуляцией. Откровенность с его стороны делает меня должным. Толкает на ответную откровенность. Но зря я, что ли, в институте четыре года учился? Такими ходами меня не пронять.

— Не буду спорить. Мои родители были любящими и заботливыми, пока их не убили, чтобы отобрать земли и имущество.

Откровенности-то разные бывают.

— Моя мать просто бросила меня, чтобы отдать на обучение, как только проявилась одаренность. Не знаю, какой вариант хуже. Наверное, знать, что та, что породила тебя, жива, куда лучше.

— Не та тема, в которой легко сравнивать.

— Ваша правда, Эдгард. Я вам кое-что принёс.

В начале встречи я отметил, что Бао выглядит не так, как я ожидал. Одет он был тоже… по-простому. Серые штаны, черная футболка, а сверху зеленая куртка с карманами. На плече у него висел рюкзак, который он поставил рядом с собой, когда сел.

Рюкзак я просканировал. Там были артефакты. Мужчину я тоже просканировал. Средней силы бес, даже не высший. Задатков ходока я не нашёл. Одаренный. Какой силы — неизвестно. К сожалению, одаренные отличались между собой куда сильнее, чем бесы или ходоки, поэтому и системы оценки у них другие. Которых я не разрабатывал, потому что не было одаренных, нуждающихся в оценке.

Бао достал из рюкзака кинжал. Темное лезвие, простая рукоять.

— Прошу, аккуратнее, — предупредил он, выкладывая оружие на стол между нами.

— Что это?

— На самом деле простой артефакт. Повышенная прочность и отравляющие свойства. Задумывался как убийца бесов. Против высшего не потянет, а тех, кто слабее, убьет с одного удара.

— Если он останавливает регенерацию, назвать его простым артефактом сложно.

— Среднего беса можно убить и без артефакта, — ответил Бао со знанием дела. — Поэтому я и говорю, что кинжал в этом плане не так интересен. Показал я его по другим причинам. Его сделал один румынский одаренный лет пятьдесят назад. То, как он попал ко мне, — история запутанная, местами скучная, а местами трагичная. Не будем об этом. Интерес кинжал у меня вызывает тем, что я не смог определить, как его сделали. Мой учитель тоже не смог. Наша школа так и не разобралась. Может, вы что скажете?

— Бао, вы ведь прихватили с собой артефакты и своей школы?

— Конечно, — улыбнулся он и достал ещё один кинжал. — Свойства такие же, а методы исполнения другие. Вы сами, кстати, кинжалы не делали? Было бы любопытно сравнить.

А вот и предложение к обмену. Он показал сразу две интересные вещи, а мне предлагает одну. Понимаю, что это тоже просчитанный ход, но ничего не имею против. Самая лучшая манипуляция — когда обе стороны получают выгоду.

— Кинжалы — нет. Но, думаю, мне найдётся, что показать из холодного оружия. Позвольте сначала взглянуть.

Любой артефакт, в моём понимании, — это две составляющие, если рассматривать самые простые варианты: материал и та энергетическая структура, которая вложена в него. В сложных вариантах материалов несколько, как и вложенных структур.

Оба кинжала относились к первому случаю. Я снял показатели и определил, что сделаны они из разных сплавов. Кинжал румынского одаренного — ничего необычного. Сплав известный, пусть и хорошего качества, если сделать скидку на то, что ему как минимум больше пятидесяти лет. Кинжал Бао — тут поинтереснее будет. Сплав незнакомый. Что-то похожее я видел в том амулете, который Хан притащил на остров.

Особый сплав, который они используют для всех своих артефактов? Проверил его свойства более тщательно, чем в прошлый раз. Энерговместимость внушает уважение. Было и ещё что-то, но так сразу я определить не смог. Ничего удивительного в этом нет. Если этот металл обладает каким-то особенным свойством, с которым я ещё не встречался, сходу разобраться в этом не получится.

Сплав не тянет на великий секрет. Скорее на маленькую тайну. Лично я бы не отказался заиметь подобный металл. Пару центнеров, чтобы поиграться. Именно поиграться, потому что жесткой необходимости в этом нет. То, чем я владею, с лихвой перекрывает любые нужды.

Куда интересней то, что вложено в кинжалы. В румынском нашёл какую-то неразборчивую конструкцию и при этом не обнаружил вложенной энергии. В китайском тоже была непонятная конструкция, но при этом присутствовала энергия. Хм… То, что я называю непонятной конструкцией, при всём желании не походит на хорошо мне известные, математически выверенные печати. Какой-то сумбур на первый взгляд. Но кто знает, в рамках какой логики её создавали. Точнее, понятно, кто знает. Бао в курсе. Не зря же его одаренным называют, ещё и мастером.

— Этот кинжал, — указал я на румынский, — я бы поостерегся использовать. Особенно несколько раз подряд.

— Я тоже, — довольно кивнул Бао. — Чревато истощением и потерей сознания. У этого кинжала дурная слава. Говорят, он забирает жизнь владельца.

— Насчёт жизни не знаю, а внутреннюю энергию точно.

— Так вы тоже сторонник этой терминологии? Того, что есть внутренняя энергия?

Добрались и до обмена знаниями.

— В вашем кинжале она присутствует, поэтому ничего у пользователя не отнимает.

— Это так. При создании я учёл недостатки оригинала.

— Давайте кое-что проверим. Что вы видите? — спросил я, создавая простую печать и накладывая её на стол.

— Где? — заинтересовался Бао.

— На столе?

Он посмотрел на стол, нахмурился и задумался. Провёл ладонью над самой поверхностью. Его глаза распахнулись, он что-то уловил.

— Вы превратили стол в артефакт? — вырвалось из него искреннее удивление.

Что же так сложно-то. Не сам вопрос, а то, что за каждым словом скрывалось много смысла, который нужно быстро осмыслить. Сейчас я узнал, что «зрение» у Бао неразвито, зато чувствительность через руки восхитительная. У меня такой нет. Сам факт этого говорил о том, что как минимум есть альтернативные моему пути развития. Вроде бы не такой уж значимый факт, но это на первый взгляд. На второй, третий и все остальные…