Идиоты, блин.

Этот человек, которые провоцировал меня, хорошо знал свою работу. Но видимо он не встречался с алхимиками, которые потеряли над собой контроль. С момента, когда я пустил в ход алхимию, как раз и начинались основные странности.

Как я, черт его возьми, швырял деревья? Вырывал их с корнем и заставлял лететь в сторону ходока! Которого до этого блокировал, чтобы он не убежал. Да и его самого несколько раз швырнул. Это чем-то походило на то, как я взорвал похитителей. В смысле и там и там я не мог вспомнить, какие печати использовал. Это при том, что на этот раз ясность воспоминаний была довольно высокой. Мысль, что обошлось и вовсе без печатей, казалась кощунственной.

Дрался я не только с ходоком. На моём пути встречались звери. Несмотря на опасность, я умудрился выйти победителем, хотя за это время опасных моментов хватило.

Меня не раз расстреливали, взрывали, резали, грызли и что только не делали. Кажется, ходока я довёл до какой-то точки, что он попытался меня всерьез убить. Знать бы ещё, где он и почему перестал нападать. Последнее, что помню — это то, что приголубил его печатями.

Их я тоже использовал. Что подтверждало — память помнит такие моменты. А значит, идея, что где-то я обходился без печатей получает косвенное подтверждение.

Впрочем, это сейчас не самое беспокоящее. То дело минувших дней. Сейчас же я лежу в неизвестном месте, в ошметках одежды, на печати, которую сам создал. И смысл которой понимаю лишь смутно. Кажется, в состояние ярости я решил, что мне не хватает сил и взялся за этот вопрос всерьез. Нашёл место с повышенной плотностью энергии. Я такого никогда не встречал. Здесь её раз в десять больше, чем любые скопления, которые я видел. Эту возможность печать использовала на полную, преобразовывая моё тело.

Преобразовывала по самому рискованному и экстремальному варианту. Когда я разрабатывал практики по раскрытию потенциала, то набросал несколько вариантов, остановившись на оптимальном, с точки зрения безопасности и скорости. Сейчас же скорость и эффективность были выкручены на максимум и куда меня это заведет... Остаётся дожидаться окончания. Я чувствую, что вокруг меня гуляют какие-то процессы, как они входят в тело, проходят через него и что-то меняют. Оставаться в рискованном ритуале опасно, но ещё опаснее прерывать его.

Вот же Ольга... Подставила, так подставила.

И как она до такого додумалась?

Сейчас я уже не испытывал ненависти в её сторону. Почти... Злость была, но в наморднике. Что-то во мне и правда изменилось. Что-то, что давало возможность холодным умом, без эмоций, анализировать цепочку событий, которая привела меня туда, где я лежу.

Хорошо, что лежу. Есть время подумать.

Подумать над истинными мотивами той, которая меня сюда засунула.

Ольга выпросила у брата ещё неделю, чтобы отыскать Соколова. Времена сейчас были непростые, дел по горло, но их пришлось отодвинуть. Каждую свободную минуту Ольга выбирала один из квадратов, перемещалась туда, оглядывалась и выискивала следы.

Повезло ей аккурат в последний день отведенного срока. Она заметила вдали поднимающийся дым, направилась туда и нашла того, кого искала.

Переместившись, сразу давать знать о себе Ольга не стала. Медленно двинулась вперед, вглядываясь в просветы среди деревьев и пытаясь понять, что её ждет впереди. Она помнила, что Соколов умеет блокировать ходоков. Если он не в себе, то идти туда опасно, но куда деваться? Как бы там ни было, из-за неё пострадал её ученик, за которого она взяла ответственность.

Вскоре женщина добралась до поляны. На поваленном дереве сидел человек, который ворошил палкой угли в костре. Не забывая подкидывать веток, чтобы дымило посильнее.

Когда Ольга подошла, Эдгард приподнял голову, но поворачиваться не стал. Дал понять, что в курсе появления гостей.

— Это я, — подала голос женщина, — Ты в порядке?

— Да, — последовал короткий ответ, — Присоединитесь к костру?

Ольга медленно вышла из под тени деревьев. Соколов выглядел чистым. Это бросалось в глаза, учитывая, сколько времени он провёл в дикой природе. Также бросалось, что одежды на нём нормальной нет. Вместо неё тело закрывала шкура.

— Ты стабилен? — прямо спросила Ольга.

— Сложно оценить себя со стороны. Мне кажется, что да, но...

Ольга Медведева кивнула. Она помнила свою инициацию. Многое после этого меняется. Многому надо учиться заново.

— Как себя чувствуешь? — она рискнула подойти и сесть на любезно приготовленный пенёк, подумав, что это и ловушкой может быть.

— Не бойтесь. Я не собираюсь вас убивать.

Ольга застыла, а потом заставила себя расслабиться и выдохнуть. Но пометку сделала, с какой уверенностью Соколов сказал про убийство высшего беса и ходока. Будто и не сомневался, что у него такая возможность есть.

— Извини, — сказала она.

— За что? — поднял взгляд парень.

Он и до этого выглядел серьезным, а сейчас... Идеальное спокойствие на лице. Лицевые мышцы не выдавали, что чувствует парень. А глаза... Они изменились. Да и ощущения от Соколова тоже поменялись. Теперь он ощущался, как противник, которого надо воспринимать всерьез. Ещё не угроза, но может и укусить.

Здесь дело было не в намерениях, а в уровне силы. Это один из широко распространенных звериных даров, которым владели большинство аристократов. Дар слёту понимать, кто перед тобой — добыча или хищник, о которого легко обломать зубы. Если в начале знакомства Эдгард воспринимался, как пустое место, то сейчас уже как потенциальная угроза, пусть и небольшая. Только вот, бес он нестандартный, его способности одаренного не факт, что оценивались даром, а значит чувство опасности могло врать.

— Я неправильно просчитала ситуацию.

— Которая вышла из под контроля? — спросил парень бесстрастно.

— Да.

— Это было глупо.

— Согласна, — вздохнула женщина.

Ольга успела проанализировать ситуацию и признать, что в некоторых вещах она не так сильна, как хотелось бы.

— Если ты пришёл в себя, надо устроить проверку. Ты не против?

Соколов ничего не сказал. Молча уставился на женщину. Смотрел, не моргая.

— Я задам несколько вопросов.

Какой бы ситуация не была, Ольгу надолго из колеи выбить было сложно. Соколов нашёлся, одна проблема решилась и теперь надо выжать из ситуации максимум и собрать уникальные данные.

— Ты чувствуешь ярость?

— Чувствую спокойствие и пустоту.

Парень никак этого не показал, но почему-то Ольга подумала, что в этих словах скрывается насмешка.

— Это хорошо, — кивнула она, — Одна из целей испытания — опустошить чувства.

Соколов ничего не сказал, продолжил молчать смотреть на женщину, отчего ей стало неуютно.

— Дело в адаптации. — пояснила она, — Ты об этом в курсе.

— Я помню ваши лекции, — утвердительно кивнул Эдгард.

Ольга мысленно поставила ещё один плюс. Если лекции помнит, значит память не нарушена. Как и способность анализировать ситуацию и делать выводы.

— То, что сломает обычного человека, аристократа закалит. Испытание — это прививка от ярости, гнева, злости и агрессии. Когда ты осознал себя?

— Сложно сказать. Сколько прошло дней?

— Двадцать восемь с момента начала.

— Что с тем ходоком? Он куда-то пропал.

— Он выполнил свою задачу. — ответила Ольга, не моргнув глазом, — Дальше ты должен был сам собрать себя. Понимаешь, зачем это?

— Нет. Объясните?

Лицо парня снова ничего не выражало, но в глубине глаз читалась насмешка. Словно Соколов видит, как с ним пытаются играть.

— Это навык, — пояснила Ольга, — Пережив испытание, с обычными ситуациями, которые возникают в жизни, справиться проще. Попробуй вспомнить то, что тебя раньше злило и вызывало агрессию. Что чувствуешь?

— Словно у меня внутри переключатель и я сам решаю, насколько разъяриться.

— Очень хорошо, — впервые улыбнулась женщина. — Мы с тобой об этом ещё обязательно поговорим. Готов возвращаться?