Я невольно поёжился. Память об этом суровом опыте останется со мною навсегда.

– Что насчет списка?

– Он давно готов. Есть два варианта: сложный и дорогой или простой и рабочий.

– Так… А какой лучше?

– Понятное дело, что сложный и дорогой. Речь про то, что ты добывал для себя. Если сможешь добыть весь список для своих людей, то…

– Не уверен, – честно ответил я.

– То в этом нет смысла, – закончил он свою фразу, – На самом деле есть негласное правила. Все ингредиенты воин должен добыть сам. Та лысая девчонка тоже сама ходила за добычей. Если ты им принесешь сам, то лишь загубишь их путь, а не поможешь.

– Тогда есть ли смысл нести хоть что-то?

– Есть, – кивнул Кант, – Второй список. Рабочий который. Он направлен на очищение тела, на его развитие и на стимуляцию ауры. Поможет превратить это мясо в тех, кто не будет позорить твоё имя одним фактом своего существования. Если будешь их выставлять вдали от настоящих воинов, так, чтобы на глаза особо не попадались, то сбережешь свою репутацию.

Боец, который в этот момент пробегал мимо, от наших слов аж споткнулся и бросил злой взгляд.

– Беги-беги! – крикнул ему Кант и придавил аурой, от чего мужчину впечатало в землю.

Пока он развлекался, стимулируя воинов, я приметил, что здесь не только они. Кроме Марты и другие, кто хотел постичь умение сражаться, присоединились. Я насчитал магов всех направлений. Несколько психиков, маги ветра, Аня бегала, стараясь обогнать Марту – в общем, кто здесь только не присутствовал.

Я был в курсе, что вчера Кант объявил: воином может попытаться стать любой и что их стихия на это никак не влияет. Кто хочет выйти за рамки своих возможностей, пусть приходит и пробует.

Также он предупредил, что получится далеко не у всех. Сказал, что сильно удивится, если получится хотя бы у одного из того сброда, что он видит перед собой.

Если кто-то думает, что это такой ловкий педагогический ход, то он сильно ошибается. Кант и правда презирал тех, кто был слаб. Что-то типа: если ты не можешь заставить уважать себя, то не жди хорошего отношения.

Закон силы во всей его неприглядной красе.

Вскоре я тоже присоединился к тренировке, когда дело дошло до спаррингов. В данном случае я выступил кем-то вроде помощника Канта. По силе в бою, думаю, смогу его победить, если всерьез драться будем, но в плане опыта обучения – он на голову меня выше. Поэтому я впитывал то, как он себя вел, что рассказывал, чему хотел научить.

Спустя два часа, когда люди отправились на отдых, я подошёл к мастеру.

– Хочу кое-что предложить. Смотри.

Я активировал совместное моделирование и перенес Канта в виртуальное пространство.

– Что за? – заозирался он, – Что это за место?

– Здесь время течет ускоренно. Можно умирать без вреда. Все ощущения доступны в полной мере. И можно создать любые условия.

Я повёл рукой, создавая легионы противников всех мастей.

– Ты не ответил. Что это за место?

– Одна из моих уникальных способностей. Это виртуальное пространство. Не настоящее, – уточнил я, видя, что слово «виртуальное» ему не знакомо.

– Так вот как ты быстро обучаешься.

– Именно.

– Насколько быстрее здесь течет время? – мастер взял себя в руки и стал задавать правильные вопросы.

– Могу ускорить на сколько угодно, но на больших скоростях мозги слишком напрягаются. Поэтому лучше начать с двойного ускорения, а потом регулировать.

– И ты можешь пригласить сюда любого? Или всех разом?

– Есть ограничение на десять человек.

– Неплохо, – кивнул он медленно. – Тогда давай сюда десятку сильнейших. На твой вкус… Так-то они все слабаки.

Я свернул пространство, выбрал Германа и ещё семь человек, после чего заново создал пространство. Пару минут ушло на объяснения, а потом Кант взял слово.

– Ваш лидер любезно предоставил уникальную возможность. Именно здесь я начну выбивать из вас то дерьмо, что зовется слабостью. Никакой пощады, никаких поблажек, я либо превращу вас в воинов, либо уничтожу.

Стоит ли говорить, что дальше началась… Нет, не полная жесть. До полной жести ещё далеко. Но лайтовая жесть, это да.

Опытным путем мы установили, что время можно ускорить в пять раз без риска сжечь людям мозги. В первый заход мы здесь просидели около шести часов. Кант создавал препятствия, разные условия и разных врагов. Он кидал людей в бой, а когда они проигрывали, указывал им на ошибки и снова кидал в бой. Люди умирали, теряли конечности, истекали кровью, просили остановиться.

Никто их не слушал. Меня то им удалось разжалобить и я бы давно закончил, но Кант и слушать не хотел о том, чтобы прекратить.

– Они либо сломаются, либо станут бойцами. – сказал он коротко.

Но у всего есть конец. Закончились и «пытки». Я выпустил людей из моделирования, а сам остался с мастером.

– Как думаешь, почему тебя наш мастер взял в личные ученики? Для понимания, чтобы к нему пробиться, надо быть лучшим и потратить лет десять минимум. – спросил он задумчиво.

– Я выполнил его условия.

– Но благодаря чему ты их выполнил? Условия ведь были невозможными. Не для одного человека всего лишь за неделю эта задача.

– Я бы сказал, что благодаря упрямству.

– Ответ неправильный. За упрямством стоит ещё кое-что. У тела воина есть вполне конкретные ограничения. Сколько бы ты добавок не принимал, потолка можно достичь при жизни и с этим ничего не поделать. Более того, те удары, которым тебя обучал мастер, невозможны. Так как же так получается, что настоящий воин способен одним ударом сокрушать горы? Тоже за счет упрямства?

– Всё дело в воле? Ты это имеешь ввиду?

Я не мог не упомянуть волю. Мастер Корте про неё миллион раз говорил.

– Да, про неё, – кивнул Кант, – Но что такое воля? Когда ты выжал из тела максимум, когда овладел воинским искусством в совершенстве, на что нужно опереться, чтобы превзойти все эти ограничения? Именно на волю. То, что позволяет изменять реальность. Но если воля так важна, как её развить?

– Тяжкими испытаниями?

– В том числе, – Кант впервые улыбнулся, – На самом деле этот вопрос по большей части философский, но мы ведь практики в первую очередь, воины, так что конкретные решения наше всё. Воля развивается, когда разумный преодолевает себя и препятствия, когда бросает вызов слабости, привычкам, устоям и в конечном счете самой реальности. Проблема твоих людей в том, что их воля слаба. Для обычной жизни может и хватит. Но в школе искусств не учат обычному воинскому ремеслу. Мы учим именно искусству.

– У них есть шанс развить волю?

– У каждого он есть. Но нужно ли им это? Готовы ли они переродиться? Отказаться от слабости? Превзойти самих себя? Скоро узнаем. Когда я уйду и ты продолжишь их обучать, обращай внимание именно на это – на развитие воли. Всё остальное вторично.

– Я запомню твой совет.

– Зови следующую партию. Я покажу тебе, как именно здесь заниматься с людьми, а дальше сам будешь.

– Хорошо.

За следующую неделю жизнь постепенно вошла в колею.

Я смотался в магический веер и достал партию всего того, что нужно для прокачки воинов. Потратил на это больше суток, но оно того стоило.

Заодно узнал, как воины получают ауру. Исключительно в бою насмерть. Перед схваткой они принимают отвар из трав, которые я тоже добыл. Отвар запускает экстремальные процессы перестройки внутри организма и бой на грани, с полной выкладкой, позволяет выжить и открыть в себе ауру.

Новость эту я скрывать не стал. Да и Кант не спешил замалчивать, прямо и доступно объяснив то, что ждет его учеников.

Тут стоит упомянуть, откуда взялся ажиотаж у других магов. Для чего стоит объяснить, что из себя представляет рядовой член клана. За неделю я достаточно увидел, чтобы составить мнение о тех людях, которые следуют за мной.

Одна часть из тех, кто к нам попал, пришли, ведомые… как бы так сказать… тягой к приключениям. Достаточно отбитые на голову люди, чтобы с головой окунуться во что-то новое, коснуться магии. Не все из них были успешны в предыдущей жизни, но каждый из них готов был трудиться в жизни новой. Наличие лентяев исключалось отбором и высокими требованиями.