Но опоздал — демон уже исчез.

Затем вдруг вновь появился над самой высокой точкой Небесного моста, где полотно и обрывалось, поднял руку и произнёс:

— Не стоит волноваться, я лишь забрал то, что принадлежит мне.

В его руке оказался полностью чёрный, подобный холодной яшме длинный меч, вдоль клинка которого по центру проходила серебряная полоса. Се Лянь неосознанно завёл руку за спину и понял — там больше нет Фансиня.

Фансинь когда-то был мечом наследного принца Уюна. И Безликий Бай вернул своё оружие.

Один обломок, ещё один, ещё. Белая словно кость маска осыпалась по кусочкам и в итоге окончательно слетела, обнажив спрятанное за ней лицо. А траурные одеяния занялись пламенем и обернулись белым доспехом.

«Безликий Бай» наконец снял свою маску и превратился в «Цзюнь У».

Все свидетели тому настороженно задержали дыхание.

Не было нужды строить догадки, и без того ясно, что в этом воплощении он приобрёл ещё бо́льшую силу.

Советник выкрикнул, обращаясь к Хуа Чэну:

— Молодой человек, не стоит недооценивать соперника! В этом облике с ним ещё труднее справиться, чем с воплощением Безликого Бая! К тому же, раньше преимущество было на вашей стороне из-за оружия, но теперь и его не стало!

Советник говорил правду: все раны на теле Цзюнь У затянулись, словно он обновился с ног до головы. Бросив взгляд на советника, он с улыбкой произнёс:

— Ты рассказываешь, как меня одолеть, прямо в моём присутствии? Я не убил тебя, и теперь ты становишься всё бесстрашнее?

В его голосе слышалась явная угроза. Советник замолчал, но тоже перевёл прямой взгляд на Цзюнь У.

— Не волнуйтесь, — сказал наставнику Се Лянь, — Сань Лан никогда не стал бы недооценивать врага.

Принц знал это, как никто другой. Какой бы беспечной ни была улыбка на лице Хуа Чэна, его рука не дрогнет.

Внимательно посмотрев на клинок меча, Цзюнь У спокойно произнёс:

— Чжусинь, мы так давно не виделись.

Фансинь… или теперь следовало называть его Чжусинем, издал низкий звон.

Се Ляню раньше всё время казалось, что Фансинь уже очень стар и немощен, и, возможно, скоро сломается; но, к неожиданности принца, попав в руки прежнего хозяина, меч исполнился силы, которой никогда не обладал в руках Се Ляня!

Каждый раз, когда Чжусинь и Эмин сталкивались клинками, Небесный мост содрогался, словно вот-вот рухнет прямо в лаву. Сила и скорость, с которой сражался Цзюнь У, ощутимо повысились на целую ступень. Хуа Чэн, по-прежнему не уступая противнику, всё же нахмурился, сделавшись суровее. Остальные, наблюдая за битвой издалека, также не могли сдержать потрясения в душе.

Ведь каждым свим выпадом Цзюнь У безжалостно целился в правый глаз Хуа Чэна!

Дважды отразив крайне опасную атаку, Хуа Чэн вскоре заметил, что демон применяет один и тот же приём, словно уверенный, что правый глаз Хуа Чэна — это его слабое место, и намерен снова вырвать его. Разумеется, каждый раз Хуа Чэн прикладывал все силы, чтобы защититься от атаки, раз за разом отбивая удар. Но ведь таким образом они оказались втянуты в битву, где ни одна из сторон ничего не может сделать!

При этом глаз на рукояти Эмина, словно чувствуя опасность, так и вращался, вне себя от ярости. Клинок, подобный чёрной яшме, снова устремился в атаку, послышался чистый звон… Хуа Чэн не поднял саблю для защиты, однако Цзюнь У всё же не удалось завершить атаку.

Се Лянь, весь в белом, очутился прямо перед Хуа Чэном, закрыв его собой.

Только что принц одним щелчком пальца отбил источающий холодную опасность клинок Чжусиня!

Се Лянь всё-таки не выдержал и присоединился к сражению. Он владел поразительной способностью голыми руками останавливать меч, но всё же со столь опасным клинком столкнулся впервые, от лёгкого щелчка у него онемела почти вся рука, особенно кисть. Принцу пришлось отступить на несколько шагов и потрясти рукой, чтобы к ней вернулась чувствительность.

— Гэгэ? — произнёс Хуа Чэн за его спиной.

— Сразимся вместе!

Они стояли плечом к плечу, готовые вступить в схватку с противником, который лишь улыбнулся заметнее:

— О?

Се Лянь прошептал:

— Ты сверху, я снизу!

Прежде чем принц замолчал, они разделились и с двух направлений — сверху и снизу — напали на Цзюнь У.

Се Лянь был хорошо знаком с приёмами Цзюнь У, мог примерно догадаться, какое движение будет следующим, и с его губ сорвалось:

— Назад!

Хуа Чэн, как и велел принц, повернул клинок Эмина в обратном направлении, и Цзюнь У едва не попался на уловку.

— Взрыв! — снова бросил Се Лянь.

Хуа Чэн подчинился и вместо удара саблей собрал в раскрытой ладони сгусток магической силы, которую выпустил в Цзюнь У, попав тому в плечо. Противник просел в воздухе, и если бы не его поразительная скорость, оба приёма вполне могли бы стать угрозой жизни. В процессе боя Се Ляня вдруг осенило: ведь Хуа Чэн — «непревзойдённый», разве он нуждается в наставлениях, с его-то мастерством? Напротив, для него это настоящее оскорбление. Принц понял, что его старые привычки дают о себе знать, и торопливо извинился:

— Прости! Тебе нет нужды меня слушать!

Хуа Чэн, впрочем, лишь улыбнулся:

— Гэгэ даёт лучшие советы, почему бы к ним не прислушаться?

Неожиданно полотно моста обрушилось под ногами Хуа Чэна, и демон едва не упал следом, но Се Лянь, стоя на мосту, призвал Жое, и та удержала Хуа Чэна от падения. В следующий миг принц ощутил холод возле шеи, Цзюнь У очутился у него за спиной и положил руку на плечо со словами:

— Сяньлэ, неплохое мастерство.

Он оказался слишком близко, так близко, что Се Ляня сковало ужасом.

Раздался возглас Хуа Чэна:

— Гэгэ!

Выбросив вперёд левую руку, он запустил в полёт Эмина. Се Лянь среагировал поразительно быстро — чуть пригнулся, и сабля, просвистев над его головой, нанесла удар по Цзюнь У. Тот отпустил плечо Се Ляня, и принц, пользуясь представившимся шансом, прыжком оказался возле Хуа Чэна, так же, как Эмин, вернувшийся в ладонь хозяина. Они действовали настолько слаженно, что сторонний наблюдатель увидел бы лишь размытые силуэты, которые мелькали, словно молнии, невообразимо быстро, так что захватывало дух. Но смех Цзюнь У эхом раздавался под сводами грота, словно подбадривая их:

— Прекрасно. Очень хорошо! Продолжим!

Му Цин, с трудом избегая рушащихся участков моста, в ужасе воскликнул:

— Советник! Он… он вообще нормальный? Он что, смеётся?

— Я уже говорил! — ответил советник. — Хуже его злости может быть только радость! Это лишь самое начало!

Меж тем Цзюнь У, заполучив Чжусинь, обернулся тигром, которому приделали крылья. Се Лянь, наблюдая, как Цзюнь У непрестанно направляет атаки в правый глаз Хуа Чэна, охваченный волнением, приказал Жое зацепиться за рукоять Чжусиня. Однако Цзюнь У неожиданно дёрнул руку с мечом на себя, и Се Лянь полетел в его сторону.

Принц вначале изумился, но тут же сосредоточился — всё равно он намеревался забрать у противника меч. Поэтому без страха бросился навстречу оружию, в голове проиграв более двух сотен возможных вариантов последующего сражения. Но успел пролететь лишь половину расстояния — чья-то рука схватила его и потянула назад. Се Лянь опустился на мост, а обернувшись, увидел Хуа Чэна, который заслонил его собой. И чёрный клинок, пронзивший сердце демона насквозь.

Се Лянь едва не перестал дышать.

— Сань Лан?!

Лицо Хуа Чэна выглядело немного помрачневшим. А ведь Цзюнь У ожидал, что Се Лянь сам напорется на Чжусинь, но когда ему помешали, вынул меч и отступил, словно слегка разочарованный. Се Лянь совершенно позабыл о том, что Хуа Чэн — демон, и даже с дырой в груди способен сражаться, как и раньше. Не в силах унять беспокойство, принц обеими руками зажимал рану на груди Хуа Чэна, из которой не вытекло ни капли крови, и тараторил:

— Сань Лан, ты… зачем ты вдруг…?!

Хуа Чэн перебил:

— Как я мог позволить, чтобы он снова пронзил тебя прямо на моих глазах?!