Се Лянь кивнул.

— Вот именно. Это я написал. Если вы двое продолжите здесь кулаками махать, мне придётся просить уже не о реставрации, а сразу о постройке нового здания, тогда ни о каком достоинстве не будет и речи.

Нань Фэн указал в сторону монастыря с вопросом:

— И тебе этот юноша не показался странным???

— Конечно, показался.

— И ты, прекрасно понимая, что он опасен, всё равно позволил ему остаться подле себя?

Се Лянь, убедившись, что они не стремятся совершить посильное пожертвование, вернул табличку на место и ответил:

— Нань Фэн, вот тут ты не прав. В мире столько разных людей и чудесных встреч. «Странный» вовсе не означает «опасный». Надо сказать, что в глазах некоторых людей я тоже наверняка выгляжу странно, но разве вы считаете меня опасным?

С этим действительно нельзя было поспорить. Человек перед ними имел вид молодого и талантливого юноши, от образа которого так и веяло духом святого монаха, но при этом он весь день только и делал, что собирал мусор. Вот уж кто и впрямь странный!

Фу Яо не унимался:

— И ты не боишься, что он замыслил покушение?

— Как вы думаете, на что при мне можно покуситься?

Этот вопрос немедленно заставил Нань Фэна и Фу Яо замолчать.

Потому что прозвучал неоспоримой истиной. Если один человек замышлял покушение на другого, чаще всего это происходило из-за чего-то такого, чем обладал последний. Но самым печальным в данном случае являлось то, что, даже тщательно поразмыслив, совершенно невозможно выдумать причину, по которой кто-то захотел бы покуситься на принца. Драгоценностями он не владел, денег у него не водилось. Разве только кто-то пожелает отобрать у Се Ляня несчастную рухлядь, что он насобирал?

Се Лянь добавил:

— Кроме того, я ведь тоже проверял его.

Лица юношей немедленно посуровели.

— Как ты проверял его?

— Каков результат?

Се Лянь рассказал им обо всех своих попытках и добавил:

— Результат нулевой. Если ему до сих пор удаётся водить меня за нос, и если он всё же не простой смертный, тогда остается лишь один вариант.

Непревзойдённый!

Фу Яо с холодной усмешкой произнёс:

— Кто знает, может, и правда непревзойдённый?

— Думаете, непревзойдённые Князья Демонов целыми днями прохлаждаются, вроде нас с вами? Ему до такой степени нечем заняться, что он решил отправиться в захолустную деревню помогать мне со сбором мусора?

— И вовсе мы не прохлаждаемся!

— Да, да, да…

Троица снаружи монастыря на пригорке услышала, как юноша внутри домика неспешно расхаживает туда-сюда, столь вольготно, что казалось, его абсолютно ничто не беспокоит.

Нань Фэн задумчиво произнёс:

— Нет. Всё-таки нужно придумать способ, чтобы проверить, непревзойдённый он или нет.

Се Лянь потёр точку между бровей и ответил:

— Ну, тогда сами и проверяйте. Только не наводите слишком сильный беспорядок. Пока это ещё не вполне ясно, но что если он и правда всего-то сбежавший из дома молодой господин? У нас с ним сложились уже неплохие дружеские отношения. Будьте повежливее, не обижайте его.

Трудно описать выражение, которое появилось на лице Нань Фэна после слов «не обижайте его», а глаза Фу Яо, казалось, сейчас закатятся до затылка. Се Лянь, уговорив младших служащих, снова открыл дверь и обнаружил Сань Лана, который склонил голову, кажется, осматривая ножку стола для подношений. Се Лянь кашлянул и поинтересовался:

— С тобой всё в порядке?

— Я в порядке, — улыбнулся Сань Лан. — Вот смотрю, не нужно ли теперь починить стол.

Се Лянь мягко произнёс:

— Только что произошло недоразумение, не принимай близко к сердцу.

Сань Лан, не переставая улыбаться, ответил:

— Раз уж ты просишь, разве я стану спорить? Вероятно, я просто показался им знакомым.

Фу Яо прохладно заметил:

— Верно. Показался. Возможно, мы просто обознались.

Сань Лан, весело посмеиваясь, сказал:

— Оу. Вот так совпадение, ведь мне вы двое тоже показались знакомыми.

Двое небожителей, хоть и сохраняли бдительность, больше не собирались действовать опрометчиво. Нань Фэн еле слышно проговорил:

— Освободите мне свободное пространство, я нарисую магическое поле для Сжатия тысячи ли.

«Сжатие тысячи ли» являлось магической техникой перемещения в пространстве. Название говорило само за себя: с помощью этого магического поля огромное пространство в тысячу ли, бескрайние горы и реки, можно было преодолеть всего одним лишь шагом. Кроме небольшого недостатка в виде огромной затраты магических сил, техника являлась весьма удобным способом путешествия.

Се Лянь убрал с пола циновку и кивнул Нань Фэну.

— Можешь нарисовать здесь.

Совсем недавно у Фу Яо не было времени, чтобы внимательно рассмотреть внутреннее убранство монастыря. Сейчас же, когда он находился внутри покосившегося ветхого здания уже некоторое время, ему удалось оглядеться, при этом на лице его отразилась крайняя неприязнь. Нахмурив брови, Фу Яо спросил:

— И ты живёшь в подобном месте?

Се Лянь предложил ему табурет и ответил:

— Я уже давно живу в подобных местах.

Движения Нань Фэна на миг застыли, едва он услышал слова принца, но спустя мгновение он продолжил рисовать. Фу Яо так и не присел, однако лицо его исказилось в совершенно необъяснимом выражении: на девять частей его можно было назвать остолбеневшим, а ещё на одну — как будто радующимся чужому горю.

Однако странное выражение вскоре исчезло с его лица, и Фу Яо продолжил спрашивать:

— А кровать?

Се Лянь, держащий в руках циновку, ответил:

— Так вот же она.

Нань Фэн поднял взгляд на циновку, затем снова опустил голову. Фу Яо искоса посмотрел на стоящего рядом Сань Лана и спросил:

— Ты спал с ним вместе?

— А что здесь такого? — пожал плечами Се Лянь.

Поразмыслив, двое небожителей промолчали, видимо, ничего предосудительного здесь не увидели.

Се Лянь же повернулся к юноше и спросил:

— Сань Лан, ты ведь не договорил, тебя прервали на полуслове. Что с чародеем Баньюэ? Расскажешь дальше?

Сань Лан только что смотрел на них задумчивым взглядом чернеющих глаз, но, услышав вопрос Се Ляня, словно пришёл в себя, легко улыбнулся и ответил:

— Хорошо. — Поразмыслив, он продолжил рассказ: — Чародей Баньюэ — это бывший советник^[32] государства Баньюэ. А также один из двоих советников-чародеев.

Се Лянь спросил:

— Если один из двоих, значит, есть ещё один. Кто же этот второй?

Сань Лан не мог оставить его вопрос без ответа.

— Второй не имеет отношения к государству Баньюэ, это чародей Центральной равнины, которого называют советник Фан Синь.

Глаза Се Ляня незаметно расширились, но он продолжил слушать.

Из рассказа Сань Лана стало ясно, что народ Баньюэ обладал недюжинной силой, да к тому же дерзким и воинственным нравом. И территорию они заняли весьма подходящую: как раз на одном из важнейших пограничных переходов по пути из Центральной равнины к западным землям. На границе двух государств часто возникали конфликты, непрерывно случались трения, тут и там вспыхивали вооруженные стычки. Советник Баньюэ познал тёмное магическое искусство, и воины армии          Баньюэ всем сердцем верили в его непобедимость, решительно и неотступно следуя за ним.

Однако две сотни лет назад правящая династия Центральной равнины наконец отправила войска на штурм государства Баньюэ и сровняла его с землёй.

Так погибло государство Баньюэ, но ненависть в сердцах его советника и воинов не развеялась, они остались творить бесчинства на земле. Государство Баньюэ раньше располагалось в цветущем оазисе, но после уничтожения и превращения в Крепость Баньюэ здесь словно поселилась нечистая сила, разъедающая всё на своем пути, и зелёный оазис постепенно поглотила пустыня. Поговаривают, что люди в тех краях иногда ночью видят вдали силуэты высоких и крепких воинов Баньюэ. Они бродят по пустыне с палицами из волчьих зубов в руках, несут свой дозор или же охотятся на зверя. Изначально в поселениях вокруг тех мест проживало несколько десятков тысяч человек. Постепенно все переселились, никто не смог продолжать такую жизнь. Тогда же и начали распространяться легенды о путниках, проходящих через те места и теряющих половину своих людей: решись кто-либо из Центральной равнины пройти через Крепость Баньюэ, он непременно должен оставить «откуп за безопасный путь» — половину человеческих жизней!