Его слова рассмешили Безликого Бая. А толпа ответила страхом и гневом. Они боялись неведомой твари, а гневались на смутьяна, и тут же зашикали на него:

— Ты…! А ну закрой рот!

Что если он прогневает тварь?

— Ох, — вздохнул здоровяк. — Боитесь пойти против самого гнусного злодея, поэтому решили вонзить меч в кого-то другого?

Кому-то, похоже, не по душе пришлись насмешливые речи уличного артиста.

— Дружище, что-то ты всё болтаешь, болтаешь без умолку… Я уж было решил, что у тебя есть какое-то предложение получше. А потом поглядел на твоё лицо — бескровное, почти как у мертвеца, и понял! Ты, никак, и жизни хорошей не видал, раз без зазрения совести порицаешь других? А раз так убеждён в своей правоте, почему бы тебе самому не принести себя в жертву и не спасти жизни остальных?

— Я не желаю приносить себя в жертву! И никто не желает. Кому же захочется? Тебе? Тебе захочется? Но я, по крайней мере, никого не протыкаю мечом.

— Он — другое дело!

— Какое — другое?

— Он ведь божество! Хотел помогать людям, попавшим в беду! Сам говорил. И ещё… и ещё он бессмертный!

Артист хотел возразить, но Се Лянь, не выдержав, кашлянул и позвал:

— Дру… дружище! Послушай, дружище! — После нескольких ударов мечом его голос зазвучал ощутимо слабее. Здоровяк повернулся на зов, и Се Лянь с благодарностью произнёс: — Спасибо тебе! Но всё же… оставь.

Если так пойдёт дальше, остальные могут и поколотить инакомыслящего. Се Лянь вспомнил, что этот человек получил серьёзные повреждения из-за состязания с ним, и, чувствуя угрызения совести, добавил:

— Спасибо тебе! Как твои раны после того, как ты тогда разбил каменные плиты на груди?

— А? Что ты болтаешь? Какие ещё раны? Разбивание камня на груди — это мой коронный номер! — громогласно ответил здоровяк.

Видя, что мужчина даже сейчас продолжает упрямо защищать свою репутацию, Се Лянь невольно захотел рассмеяться. Такие как он могут повторять «со мной всё в полном порядке», при этом харкая кровью.

Как вдруг кто-то указал на уличного артиста пальцем и завопил:

— Началось! Началось!

Се Лянь удивлённо вздрогнул, как и сам здоровяк, который дотронулся до лица и действительно обнаружил на нём характерные неровности!

Вокруг него мигом образовалось пустое пространство. Се Лянь открыл рот, чтобы подозвать здоровяка… Но для чего? Чтобы тот нанёс ему смертельный удар?

Слова никак не хотели слетать с языка.

Покуда он колебался, мужчина снова потрогал лицо руками, а потом направился прочь из храма. У Се Ляня вырвалось:

— Куда ты? Вернись! Если не вылечишься, станет хуже!

Но здоровяк вместо того, чтобы вернуться, перешёл на бег и крикнул:

— Я не вернусь! Сказал же, что не стану творить подобное, значит, не стану!

Вскоре его и след простыл. А чудики, окружившие храм, даже не стали его задерживать — видимо, поняли, что он теперь один из них. Се Лянь позвал ещё и ещё, но так и не дозвался, мужчина ушёл.

Под постаментом поднялись взволнованные разговоры:

— Вот беда, он убежал!

— Дурень! Куда ни беги, болезнь не отступит, уже поздно! Он заразился!

— Он же… не собирается убить кого-нибудь, спустившись с горы?

Однако сказанное уличным артистом возымело действие — ещё довольно долго никто не хватался за меч, чтобы вонзить его в принца. Всё зашло в тупик.

Се Лянь не знал, следует ли ему порадоваться, или же загрустить, или же испугаться. Но что ещё важнее — он не имел ни малейшего понятия, что делать дальше. И как раз старательно размышлял над этим, когда кто-то вышел из толпы со словами:

— Позвольте я кое-что скажу.

Говорил мужчина средних лет. Се Лянь поднял на него глаза и подумал, что где-то уже его видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Пока он задумался, мужчина заговорил снова:

— Не стану вам лгать, но он однажды меня ограбил!

Выходит, это тот человек!!!

Толпа опешила:

— Ограбил?

— Но ведь он — наследный принц! Он — божество? Он тебя ограбил?

— Истинно так.

— И что же? Что ты этим хочешь сказать?

— Ничего такого, просто хочу, чтобы все вы знали — он разбойник! — Договорив, мужчина вновь исчез в толпе.

В храме тут же воцарилось молчание. Та фраза будто заронила в сердца людей чёрное семя.

Разбойник…

Неожиданно вновь раздался жуткий крик:

— Моя нога… моя нога… с ней, кажется… что-то странное творится!

Опять?!

На сей раз кричащий оказался не один, почти одновременно заорал ещё кто-то:

— И у меня тоже! На спине! Скорее, посмотрите, что там такое?!

Но никто не смел приблизиться к этим двоим, поэтому один просто закатал штанину, а другой стянул рубаху. Когда же остальные разглядели открывшуюся картину, храм заполнили крики ужаса.

Лики на теле этих людей уже полностью сформировались!

— Почему они выросли так быстро?!

— Вы что, забыли? Мы ведь уже давно тут сидим!

— Но почему они раньше ничего не почувствовали?!

— Они ведь выросли не на виду, просто чесалось немного, и всё! Откуда мне было знать, что там такое?

— Всё кончено. Кончено. Мы, наверное, тоже уже больны?

— Скорее! Осмотрите себя! Все осмотрите своё тело!

В храме воцарился полнейший хаос, люди осматривали себя и начинали неистово кричать от ужаса. Предположение оправдалось! На теле многих уже появились человеческие лики, просто они не ощущали этого, а когда спохватились, лица уже обрели чёткие очертания!

Словно что-то почувствовав, чудики снаружи принялись водить свой хоровод ещё безумнее, а храм заполнили смятение и тревога. Сердце Се Ляня колотилось так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди через горло.

На его памяти поветрие ликов распространялось не настолько быстро. Что же случилось?

Безликая тварь! Наверняка это он виноват!

Принц резко развернулся к виновнику, который спокойно наблюдал за происходящим кошмаром, но не успел и слова сказать — кто-то в толпе подскочил на ноги и, чуть не задыхаясь, с покрасневшими глазами воскликнул:

— Ты… ты же бог! Ты — наследный принц! Как ты мог пойти на грабёж?

Се Лянь немного растерялся, не понимая, почему он вдруг заговорил об этом в такой момент.

— Я…

Тот человек перебил:

— Мы так тебя превозносили, а ты что сделал? Ограбил человека! Что ты принёс нам? Страшное поветрие!

Он принёс поветрие?

— Я? — изумился Се Лянь. — Но это не я! Я только…

Но терпение толпы уже подошло к концу.

Около сотни человек, сверкая покрасневшими глазами, окружили принца, а тот, что стоял ближе всех, схватил чёрный меч. Се Лянь вмиг перестал дышать.

Дрожащей рукой сжимая оружие, мужчина дрожащим голосом проговорил:

— Т-ты ведь… должен заплатить за это? Ты должен искупить вину, верно?

Когда в глазах принца отразился холодный блеск клинка, его ужас достиг своего пика.

Так много людей… Если каждый проткнёт его этим мечом, что же от него останется?

Принца посетила не только мысль о том, что его тело превратится в решето, в бесформенную кровавую кашу. Он намного сильнее боялся другого, смутно ощущая, что если они так поступят, то, возможно, что-то в его душе будет навсегда уничтожено.

При мысли об этом у Се Ляня вырвалось:

— Спа…

Однако он так и не успел выкрикнуть «спасите». Ледяной клинок снова вошёл в его плоть. Глаза принца широко распахнулись.

Несравнимо острый меч снова вынули, а потом вонзили ещё раз, следующий желающий спастись не дал принцу даже сделать вдох. Звук, который Се Лянь запер у себя в горле, наконец вырвался наружу, огласив храм душераздирающим криком.

Этот крик был настолько надрывным, что люди, окружившие принца, перепугались. Кто-то, закрыв глаза и отвернувшись, сказал:

— Не давайте ему кричать. Поторапливайтесь, поскорее покончим с этим!

Се Ляню зажали рот, схватили за руки и ноги, а кто-то даже принялся наставлять людей:

— Держите его, чтобы не свалился. И не промахивайтесь! Если удар не смертельный, он не считается!