Другими словами, сильный демон станет лишь сильнее! Если позволить Безликому Баю преодолеть этот рубеж… Последствия вообразить невозможно. Ну а когда он выберется из плена Медной печи, первым делом наверняка отправится на поиски Се Ляня!

Принц долго не отрывал взгляда от бездонной, бескрайней пропасти, затем медленно произнёс:

— Сань Лан, мне… возможно, придётся спуститься туда. Чтобы покончить со всем раз и навсегда.

Хуа Чэн преспокойно отозвался:

— Спускайся. Я с тобой.

Се Лянь посмотрел на него. Хуа Чэн тоже поднял голову, встретился взглядом с принцем, приподнял бровь и улыбнулся:

— Всего-то спрыгнуть вниз, убить надоедливую помеху, а потом снова пробиться наружу из Медной печи. Вряд ли это представит какую-то сложность.

Благодаря его беззаботному отношению натянувшееся струной сердце Се Ляня тоже само собой расслабилось, принц даже чуть улыбнулся в ответ.

Затем Хуа Чэн сказал:

— Вот только… сначала одно дело.

Се Лянь:

— ?

Принц только и успел, что чуть повернуть голову, когда Хуа Чэн внезапно обхватил его рукой за талию и притянул к своей груди, а другой рукой мягко приподнял за подбородок, накрывая губы Се Ляня своими.

Поцелуй среди снежной бури длился долго, после чего их губы наконец медленно отстранились. Се Лянь какое-то время находился в полном замешательстве, потом наконец содрогнулся от осознания и залился румянцем. Широко распахнув глаза, он воскликнул:

— З-зачем же так неожиданно?!..

Подобное случалось уже далеко не в первый раз, но всё же ранее они находили высоконравственные причины вроде «заимствования магических сил», «передачи воздуха», «неосторожности» и тому подобного. Но сейчас, особенно когда кое-что наконец прояснилось, стал ясен истинный смысл, который крылся за этими выдуманными отговорками. И суть самого процесса теперь не могла восприниматься пустяком.

Принц просто не знал, куда ему девать руки. Положить Хуа Чэну на плечи, чтобы крепко сжать? Или на грудь, чтобы оттолкнуть? Или может, обхватить или заслонить ладонями его лицо?

Хуа Чэн, кажется, коротко выдохнул возле уха Се Ляня, потом прошептал:

— Я… одолжил Вашему Высочеству капельку магических сил, на случай, если вдруг понадобятся… Прими их от меня, хорошо?

Се Лянь невольно сглотнул и, запинаясь, ответил:

— Эт-то по-твоему капелька? Кажется, многовато… Я ведь ещё не вернул п-прошлый долг…

— Это совсем немного. Не спеши, вернёшь постепенно, как сможешь. Рано или поздно будем в расчёте.

Се Лянь невпопад закивал и уж было куда-то помчался, но Хуа Чэн задержал его:

— Ваше Высочество! Куда ты? Нам в другую сторону.

Се Лянь заметил, что побежал прочь от жерла вулкана, и сразу же вернулся, при этом поскользнувшись несколько раз и схватившись за шляпу, чтобы не улетела.

— Н-нет. М-мне просто что-то стало холодно, решил пробежаться, разогреться…

Он то надевал шляпу на голову, то снова снимал и вешал на спину, то опять возвращал на голову. В конце концов просто взял Хуа Чэна за руку и крепко сжал. Стоя плечом к плечу, они посмотрели вниз, в огромную пропасть.

Хуа Чэн совершенно спокойным тоном сказал:

— Когда всё закончится, я покажу гэгэ божественную статую, которую считаю лучшим своим творением.

— Хорошо.

А после они спрыгнули вниз, вдвоём.

В ушах засвистел порывистый ветер, ударивший в лицо огромной волной. Но разбить их руки ветру не удалось, напротив — они лишь сильнее сплели пальцы.

Но в какой-то момент в полёте Се Лянь вдруг почувствовал… как ладонь опустела. Дело не в том, что она выскользнула или была брошена Хуа Чэном. Просто внезапно рука, которую Се Лянь держал в ладони, исчезла, растворилась в воздухе!

Сердце Се Ляня беспокойно сжалось, он закричал:

— Сань Лан?!

Но принц стремительно летел вниз, и слова его мгновение спустя затихли в десятке чжанов где-то наверху, все звуки становились неразборчивыми. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Се Лянь наконец коснулся ногами земли и встал ровно. Он немедля выпрямился и позвал снова:

— Сань Лан?

Никто не ответил. Только эхо сказало принцу, что он находится посреди какого-то колоссально обширного пустого пространства.

Вокруг царила полная темнота, Се Лянь поднял голову кверху и увидел над собой белоснежный кусочек неба, который постепенно уменьшался в размерах. Это медленно запечатывался кратер Медной печи.

Но… куда же делся Хуа Чэн?

Гулко полыхнул огонь — это Се Лянь зажёг Пламя-на-ладони, чтобы осмотреться. Но тьма оказалась такой глубокой, что крохотный источник света совсем ничего не осветил — казалось, непроглядный мрак равнодушно поглощает его сияние, и попытки озарить хоть что-то этим светом пропадают втуне. К тому же принц в первые мгновения зажёг пламя слишком сильно, не сумев взять магические силы под контроль, и по неосторожности едва не подпалил себе волосы. Пришлось тут же сбросить пламя на землю. Случайно или нет, но вышло так, что брошенный сгусток огня осветил стоящую неподалёку белую фигуру.

Се Лянь немедля насторожился и воскликнул:

— Кто ты?!

Белая фигура развернулась к нему и бесстрастно ответила:

— Ты знаешь, кто я.

Не смотря на прозвучавший ответ, ни один мускул не пошевелился на лице говорящего. Поскольку это было никакое не лицо, а маска, наполовину плачущая, наполовину смеющаяся.

У Се Ляня вырвалось:

— Сань Лан!

Да, при виде этого лица у принца кровь застыла в жилах, а по позвоночнику пробежал мороз. Но позвал он Хуа Чэна не потому, что испугался, а потому, что Се Ляня охватило беспокойство за него. Конечно, ответа по-прежнему не последовало. А вот маска Скорби и радости чуть приблизилась.

— Нет нужды его звать. Медная печь запечаталась. Здесь только мы с тобой, больше никого.

Се Лянь невольно вновь обратил взгляд наверх.

Минутами ранее он ещё видел над собой белоснежный клочок неба, но теперь маленький сияющий круг окончательно поглотила темнота. Это означало, что Медная печь по-настоящему запечаталась.

Се Лянь и в страшном сне не мог представить, что всё так повернётся. Он… и Безликий Бай… вдвоём… оказались запечатаны внутри Медной печи?

Они вдвоём? Но почему только они вдвоём?!

Сжимая в руке Фансинь, Се Лянь направил остриё на белый силуэт.

— Что всё это значит? Опять твои выходки? Что с ним? Где он сейчас?

Безликий Бай поймал клинок Фансиня двумя пальцами, другой рукой легонько щёлкнул по металлу, извлекая чистый звон, и ответил:

— Ушёл.

Взгляд Се Ляня чуть посуровел от этого жеста, он до хруста сжал кулаки и спросил:

— Говори прямо… что значит — ушёл?

Безликий Бай неспешно протянул:

— Не пожелал следовать за тобой, покинул тебя, умер. Можешь выбрать что-то одно.

Сначала сердце Се Ляня обдало холодом, но затем накатила захлёстывающая ярость, он нанёс удар мечом и закричал:

— Не думай меня одурачить!

Но противник вновь с лёгкостью поймал клинок и ответил:

— Ладно, ладно. Я действительно тебя дурачу. Не стоит беспокоиться, я лишь проводил его за пределы Медной печи, и даже если он сейчас поспешит сюда, то уже не успеет.

Впрочем, успеет или нет, Се Ляня не волновало. Главное, что с Хуа Чэном всё в порядке. Принц про себя выдохнул с облегчением.

Но Безликий Бай добавил:

— Впрочем, лучше ему не спешить сюда вовсе. Иначе, пускай сейчас он об этом не задумывается, увидев, каким ты вскоре станешь… Захочет ли он после этого следовать за тобой — очень большой вопрос.

Се Лянь, не в силах слушать, вновь сделал выпад мечом и выкрикнул:

— Закрой свой рот!

Безликий Бай непринуждённо увернулся и от этого удара, а Се Лянь в гневе выпалил:

— С меня хватит! Что тебе нужно?! Чего ты, в конце концов, добиваешься?! До каких пор ты собираешься меня преследовать?! Почему ты не умер? Ради чего явился на гору Тунлу?!

В ответ было сказано:

— Ради тебя!

Се Лянь застыл и резко выдохнул, затем спросил: