Инь Юй закрыл за ними дверь и наконец заговорил громче:

— Перестань! Я не хочу больше этого слушать. Вознёсшийся небожитель строит собственный дворец — это нормально, он ничего предосудительного не сделал. А раз ты так горячишься, стоит только вспомнить о нём, то зачем постоянно сам о нём вспоминаешь?

Цзянь Юй не унимался:

— Не вини меня в том, что болтаю лишнее, но я должен тебе кое-что напомнить. Инь Юй! На западе владений совсем немного, последователей — всего ничего, а он в одиночку забрал себе такое количество! В прошлый раз бесцеремонно увёл у нас добычу в виде волчьего оборотня! А теперь погляди: твои владения с каждым разом всё меньше и меньше, сколько ещё их осталось? На чём тебе самому стоять?

— Что значит — забрал? Он ведь не угрожал никому ножом, заставляя себе поклоняться. Это их добровольное решение. К тому же, тот оборотень… — Он вздохнул и честно признался: — Я не смог бы его одолеть, правда. Молитвы в моём храме не возымели действия, вот люди и обратились к нему.

Цзянь Юй, пылая досадой, выплюнул:

— Я просто… я просто боюсь, что если так пойдёт и дальше, он нанесёт тебе в этой битве такой удар, что ты больше не сможешь подняться! Чтоб их… даже прислуга низшего ранга оказалась сплошь подхалимами — нашли всевозможные отговорки, лишь бы сбежать со службы в нашем дворце к другим чиновникам. Ни одного порядочного!

Инь Юй со вздохом сел на подушку.

— Какой ещё удар, какая битва… К чему так переживать? Кому суждено уйти — уйдёт, кому суждено остаться — останется. Я ведь вознёсся не для того, чтобы бороться за власть и владения. Почему же ты принимаешь всё так близко к сердцу?

Вот что называется «два тигра не уживутся на одной горе». Взять хотя бы пример теперешних Небесных чертогов: Фэн Синя и Му Цина, которые вдвоём властвуют на Юге. Столько лет они уже бьются «не на жизнь, а на смерть»! Не будь они покровителями одной и той же стороны света, конфликт хоть немного, но сглаживался бы. Но, как говорится, для врагов всякая дорога узка. Где вознёсся и прославился, то место и станет твоей вотчиной. И вышло так, что старые знакомые, между которыми в миру возникали противоречия, по вознесении всегда теснятся на одном участке. Что на Небесах, что под Небесами, что среди людей, что среди богов — такое вот неловкое складывается положение.

И Цюань Ичжэнь не мог оставить Запад и отправиться покровительствовать в другие земли.

В самый разгар спора неожиданно раздался громкий стук в дверь.

— Кто?! — крикнул Цзянь Юй.

Снаружи послышалось:

— Я.

Цзянь Юй в беззвучном гневе обратился к Инь Юю:

— Зачем этот паршивец опять явился на порог?

Инь Юй сделал знак рукой, чтобы Цзянь Юй скрылся во внутренних покоях, успокоился и пошёл открывать. На пороге в самом деле показался Цюань Ичжэнь. Он стал намного выше, чем в предыдущей сцене, и теперь выглядел почти так же, как при первой встрече с Се Лянем. И наконец не сидел на корточках на оконном переплёте.

Инь Юй заговорил, голос его звучал спокойно:

— Ах, это ты, Ичжэнь. Ты разве не отправился на пиршество в честь Середины осени? Что привело тебя сюда?

Приглашённый во дворец Цюань Ичжэнь вошёл и тут же, без всяких предисловий, выдал:

— Сегодня мой день рождения.

Оказывается, день рождения Цюань Ичжэня совпал с Праздником середины осени. И он явился за подарком.

Се Ляню тоже приходилось слышать, что каждый год на день рождения своего шиди Инь Юй обязательно дарил ему подарок. Но в этот раз, возможно, по причине разнообразных неловких обстоятельств, не подарил. И судя по тому, что сказал на пиру Ши Цинсюань, Инь Юй уже некоторое время избегал встречи с Цюань Ичжэнем. Если человек не стремится с вами встречаться и не дарит подарков… Будь на месте Цюань Ичжэня кто-то более понятливый, он бы наверняка обо всём догадался и тактично не стал ни о чём просить. Но он — поглядите-ка — совершенно не усмотрел неладного и сам заявился на порог. Се Лянь в жизни не встречал настолько неловкого положения. И не будь у принца необходимости соприкасаться лбом с Хуа Чэном, он бы сейчас со всего размаху хлопнул себя по голове и закрыл глаза, чтобы не видеть происходящего.

Инь Юй, неловко усмехнувшись, проговорил:

— …А! Да, сегодня опять твой день рождения. Но… в последнее время у меня слишком много дел во дворце, поэтому…

Цюань Ичжэнь округлил глаза.

— Подарка не будет?

Видимо, Инь Юй решил, что поступает некрасиво, поэтому тут же исправился:

— Нет, я не забыл. Он во внутренних покоях, подожди немного.

Цюань Ичжэнь тут же уселся, оправив полы одежды, положил руки на колени и закивал, всем своим видом выражая предвкушение. Инь Юй же побежал в боковой зал, где его с мрачным лицом ожидал Цзянь Юй. Наверняка Инь Юй ничего не приготовил — он тут же принялся переворачивать ящики и полки, но ничего подходящего найти не смог, поэтому обратился к подручному:

— Скорее помоги мне, найди что-нибудь в качестве подарка, хотя бы временного.

Цзянь Юй выхватил откуда-то кусок материи, бросил на пол и потоптался по нему.

— Вот это и подари.

— Цзянь Юй!

— И то, как я погляжу, для него слишком дорого. Он ещё имеет наглость являться на порог и требовать подарки.

Инь Юй беспомощно простонал:

— Он же не понимает. Каждый год я что-то ему дарил, и если именно теперь не подарю, будет слишком демонстративно. Что угодно сойдёт, просто для виду. Поступим так. Поищи Золотой браслет усмирения демонов, что мы добыли в прошлый раз? Конечно, не слишком подходящий подарок, но всё же лучше, чем ничего.

Ему пришлось просить несколько раз, чтобы Цзянь Юй, который не переставал гневаться, наконец удалился. Инь Юй вернулся в главный зал, сел перед Цюань Ичжэнем и сказал:

— Подожди немного, у меня небольшой беспорядок, я велел Цзянь Юю найти твой подарок среди других вещей. Кстати, чем ты занимался все эти дни? Должно быть, дела идут прекрасно? Слышал, за последние месяцы твоих последователей стало в пять раз больше. Поздравляю!

Но Цюань Ичжэнь отмахнулся:

— Не знаю ни о каких последователях. Я только и делаю, что дерусь, а они почему-то так и лезут толпами в храмы. Странные. Недавно я одолел волчьего оборотня.

Улыбка на лице Инь Юя сделалась ещё более натянутой. Задачи, которые ему были не по зубам, Цюань Ичжэнь раскусывал как орешки. Вот прекрасное сравнение: девушка, которую ты добиваешься с огромным трудом, не удостаивает тебя и взглядом, но, как назло, с криками и слезами бросается в объятия к другому. А ему и взглянуть на неё лень! И потом он тебе заявляет, что девушка-то внешности заурядной, ничего особенного в ней нет. Поистине ощущения не самые приятные.

Цюань Ичжэнь, рассказав немного о себе, вдруг заметил:

— Только что я видел тебя на пиру в честь Середины осени. Хотел поговорить, но ты так быстро ушёл.

Когда Цюань Ичжэнь наконец перестал с воодушевлением перечислять свои успехи в боях, Инь Юй с облегчением вздохнул.

— Ох, у меня появились дела, так что я покинул пир пораньше.

Цюань Ичжэнь кивнул.

— Мне сказали, ты ушёл потому, что кто-то тебя не узнал.

Инь Юй вмиг переменился в лице, но Цюань Ичжэнь совершенно не придал этому значения, уголки его рта поползли вверх.

— Вот умора, и как можно быть таким тупоголовым!

Се Лянь, не в силах больше на это смотреть, зарылся лицом в грудь Хуа Чэна.

— Это же… это, это, это… просто невыносимо!..

Конечно, принц верил, что Цюань Ичжэню в самом деле казалось весьма забавным, что кто-то обознался. Он не понимал, что Инь Юй от случившегося испытывал иные эмоции. И всё же Се Лянь почувствовал, будто перестанет дышать, если продолжит слушать столь неловкий разговор.

К счастью, прежде чем дыхание принца прервалось, Цзянь Юй наконец вынес подарочную коробку. Он передал её в руки Инь Юя и вновь удалился, не говоря ни слова. Инь Юй же, будто заполучил шанс на спасение, протянул подарок Цюань Ичжэню. Тот с радостным видом запрыгал на месте и принял коробку. Сквозь улыбку Инь Юя уже просвечивала усталость, он сказал: