— Ты?! Что ты тут делаешь? Не мог постучать в дверь, обязательно вот так врываться?!

Се Лянь без лишних слов отвесил ему пару тумаков, затем как гусака придавил к разделочной доске.

— Поменьше пустой болтовни. Куда ты дел ребёнка?

Ци Жун осклабился:

— Хи-хи-хи. Оглядись, он тут повсюду!

Где это — повсюду? Да ведь на полу одни только кости!

Гнев поднялся из глубины души Се Ляня, он сжал кулак сильнее, и Ци Жун дурным голосом завыл:

— Ау-ау-ау, рука! Руку, руку сломаешь! Постой, мой царственный брат! Ладно, ладно, я честно скажу, я солгал, не ел я его! Не ел! Собирался, но ещё не съел!

— И где же он?

— Не дави так, не дави! Я скажу тебе, мелкая обуза заперта в сарае с дровами. Откроешь дверь — и сразу его увидишь!

Се Лянь велел Жое скрутить Ци Жуна, а сам открыл боковую дверцу кухни, где действительно обнаружил сжавшегося в комочек Гуцзы. Принц поднёс палец к носу мальчика, чтобы попробовать дыхание. Ребёнок дышал довольно ровно, личико подёрнулось румянцем, словно он крепко спал. Однако, подняв мальчика на руки, принц понял — дело плохо, ребёнок весь горячий, видимо, подхватил жар.

Тем временем толпа заклинателей и монахов тоже хлынула на кухню. Едва шагнув через порог, они наступили на горы костей на полу и едва не поскользнулись. Увиденное их ошеломило.

— А? Разбойничий притон!

— Выходит, все те блюда… сделаны… из человечины?!

— А я говорил, что не бывает куриных лап с такими длинными пальцами!

Внезапно раздался грохот, и в кухню влетел бледный шар, проделав дыру в потолке.

Все:

— Что это такое?!

Спустя мгновение следом спрыгнул Фу Яо. Выбрасывая разом больше десятка талисманов, он выкрикнул:

— Все прочь! Не мешайте работать!

Все:

— А! Великий мастер!

Затем в кухню ползком вкатилась Лань Чан:

— Не бей его!

Все:

— О! Женщина!

Жёлтые талисманы пролетели словно лезвия или стальные гвозди, Се Лянь чуть повернулся в сторону и избежал столкновения, а вот Ци Жун увернуться не мог, и талисманы стайкой вонзились ему в спину.

— Демонов убивают!!! — раздался его безумный крик.

Заклинатели окружили его всей толпой и принялись рассматривать, удивлённо восклицая:

— Техника метания талисманов… поистине довольно искусная!..

В некогда просторной и тихой кухне мгновенно стало ужасно тесно и шумно. Фу Яо в погоне за духом перемещался то вниз, то наверх, Лань Чан как ненормальная гонялась следом. Се Лянь придавил Ци Жуна к разделочной доске, так что пол-лица уже помялось, Фу Яо своими талисманами превратил спину демона в решето, да ещё время от времени Лань Чан наступала на него, ковыляя мимо.

Окружённый любопытной толпой, Ци Жун взвыл:

— Почему? Откуда взялось такое сборище? Ты кто такой? А ты кто такой? Мать вашу, вы дадите мне поесть спокойно??? Ну почему каждый раз одно и то же??? Вы мне все за что-то мстите?!

Внезапно, скосив глаза, Ци Жун устремил взгляд сквозь разрушенную стену кухни во двор. Хуа Чэн, словно и не видел беспорядочного побоища, в безмятежности сидел под деревом и с полным безразличием к происходящему игрался листками сусального золота, сооружая из них дворец. Неизвестно, сколько он уже так сидел со скучающим видом, но перед ним уже высилось небольшое красивое строение.

Ци Жун тут же заорал, срывая охрипшую глотку:

— Скорее все посмотрите туда! Собиратель цветов под кровавым дождём превратился в мелкого демона!!! Все, у кого с ним счёты, быстрее, в атаку!!! Такой шанс нельзя упускать, впредь может не представиться! За этой деревней трактира больше не будет!!!

Его крики оборвал сверкающий холодным блеском, перемазанный в свежей крови кухонный тесак, который внезапно встал поперёк рта. Рукоятка тесака находилась в ладони Се Ляня.

Принц с улыбкой произнёс:

— Хм? Что за ерунду ты там орал?

Ци Жун совершенно не понял, как Се Ляню удалось запихнуть тесак ему в рот, только почувствовал холод металла и что-то крайне острое прямо возле языка. И хотя принц не нанёс ему ни царапины, малейшее движение — и кровь хлынет изо рта фонтаном, так что крики моментально стихли.

Однако заклинатели уже увидали сидящего вдалеке Хуа Чэна, строящего золотой дворец.

— Это он?!

— Почти уверен в этом!

Се Лянь опередил их — бросился наружу, одной рукой прижимая к себе Гуцзы, другой призывая Жое. Лента тянула за собой Ци Жуна, который тащился по земле и орал как резаный:

— Псом вылюбленный Се Лянь, ты наверняка это всё подстроил! Никогда я, мать твою, не видел такого коварного, как ты, притворного белого лотоса-а-а-а-а…

Заклинатели, оценивая обстановку, колебались.

— Н-нападём или нет?

— Остерегайтесь уловки. Может, пока понаблюдаем издали?

Покуда они сомневались, Хуа Чэн достроил маленький золотой дворец, встал, приподнял бровь и, взирая на своё творение, легонько пнул.

Золотой дворец с шелестом рухнул.

А постоялый двор рухнул уже с оглушительным грохотом.

Рассеялась и наведённая иллюзия. Се Лянь обернулся и увидел за спиной вовсе не постоялый двор, а всего лишь поваленную соломенную хижину, которая прекрасно вписывалась в безлюдный горный пейзаж. Роскошное подворье оказалось создано при помощи заклинания отвода глаз.

Толпу преследователей, которая так и не успела решить, бросаться ли в атаку, придавило рухнувшей крышей. Они потеряли сознание, когда сверху посыпались прогнившие доски и снопы соломы.

Се Лянь подбежал к Хуа Чэну.

— Сань Лан, такие затраты магических сил не отразятся на твоём состоянии?

Хуа Чэн легко взмахнул рукой, и золотые листики испарились в воздухе.

— Гэгэ, не волнуйся. Небольшие траты сил для меня не помеха.

Неожиданно среди обломков крыши кто-то пошевелился. Фу Яо откинул в сторону соломенный сноп, выбрался из-под развалин и в гневе выкрикнул:

— Для тебя не помеха, а для меня помеха!

Он с таким трудом поймал дух нерождённого, и вдруг перед глазами потемнело. Подняв взгляд, юноша увидел, что крыша старой хижины падает прямо на него. Можно сказать, теперь он представлял собой крайне жалкое зрелище. Стряхнув с головы ворох соломы, Фу Яо, закипая от злости, протопал к Се Ляню и Хуа Чэну. Юноша в гневе обратился к последнему, который теперь ростом был значительно ниже него:

— Ах ты… Ты это нарочно?!

Хуа Чэн только поморгал, но не стал ни возражать, ни язвить, только посмотрел чёрными как ночь глазами на Се Ляня. Тот немедля взял мальчика за плечо и завёл себе за спину.

— Нет, нет, совершенно точно нет. Дети не понимают, что творят… Ты уж прости его, Фу Яо.

Растрёпанный юноша с недоверием воззрился на принца.

— …Дети? Ваше Высочество, ты ведь не мог решить, что я ослеп и не вижу, кто передо мной?

Се Лянь растерянно переспросил:

— О чём ты? Это просто обыкновенный ребёнок!

Фу Яо сощурился, пристально глядя на Хуа Чэна. Но в этот момент позади послышался негромкой треск, и Лань Чан тоже выбралась из-под развалин хижины, отбросив в сторону кусок крыши, поэтому Фу Яо переключился на неё.

Се Лянь выдохнул с облегчением и положил Гуцзы на землю, как вдруг в его голове с долей неуверенности прозвучало:

— …Ваше Высочество?

Се Лянь немедля поднялся.

— …Фэн Синь?

Это и впрямь оказался Фэн Синь, который, судя по голосу, тоже выдохнул с немалым облегчением и заговорил:

— Прекрасно! Значит, твой пароль для связи так и не поменялся.

Се Лянь не удержался от беззвучного смешка. Восемьсот лет назад принц избрал в качестве пароля фразу «Одну тысячу раз прочти наизусть “Дао дэ цзин”, вот и всё», и с тех пор ничего не изменилось, а Фэн Синь, как оказалось, не забыл её. Се Ляню вспомнилось, как тот хохотал до слёз, впервые услышав пароль, и не ко времени ощутил лёгкую ностальгию.

— Да, не поменялся. Всё ли хорошо сейчас в чертогах Верхних Небес? Владыка узнал о происшествии с Линвэнь?

Хуа Чэн понял, что Се Лянь разговаривает с кем-то из небесных чиновников, поэтому без лишних просьб отошёл чуть дальше. Затем приблизился к Гуцзы и положил ладонь мальчику на лоб, чтобы проверить, не заболел ли тот.