Никто не стал поднимать вопрос о личных счётах Чёрного демона чёрных вод с Повелителем Вод Уду, но настоящий Повелитель Земли И всё-таки погиб от руки Черновода, в этом ни у кого не оставалось сомнений. Поэтому с Верхних Небес спустили приказ об аресте Чёрного Демона. Однако каждому было ясно — пожелай непревзойдённый Князь Демонов спрятаться, и найти его будет не так-то просто.

Случилось то, что называют «когда падает стена, её толкают все». Ранее, когда Повелители Ветров и Вод находились на вершине славы, один их зов встречал всеобщее одобрение. Ши Уду всегда являлся для всех луной среди звёзд, но после его трагической гибели никто не осмелился даже вздохнуть в его поддержку. Ши Цинсюань обожал заводить друзей, всегда был щедр на дары, но теперь все его бесчисленные «друзья» подевались неизвестно куда.

Пэй Мин забрал с острова обезглавленное тело Повелителя Вод. В день похорон почти никто не пришёл — кроме Се Ляня и Линвэнь явились лишь несколько небесных чиновников. Се Лянь вспомнил, что за последние дни, намеренно ли, случайно ли, а кое-кто в мире людей уже начал сжигать и рушить храмы Ветров и Вод. Сам принц, не в силах смириться с этим, несколько раз мешал подобным деяниям. Но со временем люди заметят, что божества, которым они молятся, утратили силу, и дальше будет только хуже — процесс можно остановить на время, но всю жизнь препятствовать ему нельзя. Пройдёт ещё лет десять-двадцать, а то и меньше, и народ позабудет о двух божествах, которые когда-то стояли на самой вершине Верхних Небес. Думая об этом, принц невольно печалился.

По завершении церемонии Се Лянь обратился к Линвэнь:

— Простите, что приходится просить вас разузнать местонахождение Повелителя… Цинсюаня.

Линвэнь выглядела серьёзной. Уже многие дни улыбка не трогала её лица.

— Не нужно лишних слов, Ваше Высочество. Разумеется, я сделаю всё возможное.

— Ваше Высочество, — заметил Пэй Мин, — чем просить о поисках дворец Линвэнь, этих старых волов, запряжённых в поломанную телегу, которые будут тащиться черепашьим шагом, лучше сразу обратились бы к своему Собирателю цветов под кровавым дождём. Не мог бы он осведомиться у этого сумасшедшего Чёрного демона, куда тот запрятал Цинсюаня? Голову Водяного шисюна он и так забрал, чего ещё ему надобно?

Се Лянь покачал головой и беспомощно произнёс:

— Генерал Пэй, не стоит воспринимать это как что-то само собой разумеющееся. Разве обязан непревзойдённый Князь Демонов докладывать о своих действиях другому такому же?

В общем, Пэй Мин больше не сказал ни слова.

Вернувшись к монастырю Водных каштанов, принц обнаружил перед домиком группу местных жителей, которые активно перешёптывались. Се Ляню не пришлось даже спрашивать, чтобы понять, в чём дело, поскольку из монастыря доносились нечеловеческие завывания.

Староста деревни, дрожа от страха, отвёл Се Ляня в сторону и пожаловался:

— Даочжан, этот ваш сумасшедший братец, он… он… он опять…

Се Лянь выдумал отговорку для посторонних, что Ци Жун — его обезумевший двоюродный брат, которого все бросили и никто не соглашается содержать, поэтому принц обязан о нём заботиться. В каком-то смысле принц вовсе не солгал.

— Опять беснуется, да? Ничего страшного, я запер его внутри, так что он не вырвется. Можете расходиться.

Жители, поохав, разошлись. Но перед этим староста протянул Се Ляню корзину яиц со словами:

— Вот что, даочжан, ваш Сяо Хуа…

Се Лянь вначале растерялся:

— Сяо Хуа??? — но потом всё-таки понял: — Ох, вы о Сань Лане, верно?

Вспомнив, что сам назвал при них Хуа Чэна родным младшим братом, который прибыл к нему издалека пожить, принц покрылся лёгкой испариной.

Староста же воскликнул:

— Да! Ваш Сяо Хуа! Сегодня он снова помог нам кое-что починить. Вы уж вечером как следует наградите его за труды.

— Ага! Восстановите ему силы, накормите как следует, чтобы был сильным и трудился ещё лучше!

Се Лянь не сдержал улыбку.

— Хорошо, хорошо. Обязательно, обязательно.

Принц открыл дверь в монастырь и обнаружил Лан Ина спящим в уголке, а Ци Жуна лежащим на полу подобно мертвецу, который всё-таки издавал демонические вопли, словно у него внутри всё горело.

Гуцзы постукивал его по спине и разминал плечи, беспокоясь:

— Отец, ну как, тебе лучше?

 Се Лянь снял шляпу, поставил корзину с яйцами и спросил:

— Что с тобой? Отравился чем-то?

Ци Жун плюнул и забранился:

— Главное, чтобы ты, чтоб тебя, не готовил мне свою стряпню, и я не отравлюсь, даже поедая грязь и дерьмо с земли!

Слушая его бахвальство, Се Лянь убрал руки в рукава и заявил:

— Так может, действительно попробуешь поесть? Посмотрим, отравишься или нет.

Ци Жун отплевался:

— Тьфу, тьфу, тьфу! Так, о чём я говорил? Снова ты показал свою тёмную сердцевину! Всё сочиняешь для меня новые пытки! Ой-ой-ой-ой-ой, умница, сынок, неплохо, неплохо, теперь постучи в другом месте. Хи-хи-хи-хи… Ох, мать! Чтоб тебя, что же это такое, замучился я совсем, замучился, как кот весной. Я что же, болен?! Мой царственный брат! Я болен! Всё потому, что ты пытал меня, вот я и захворал! Небесами проклятый белый лотос, опять решил угробить человеческую жизнь!

Се Лянь присел рядом на корточки и потрогал лоб Ци Жуна.

— У тебя жар? — Помолчав, он убрал руку и нахмурился. — Да нет. А может, ты просто притворяешься?

Ци Жун приготовился извергнуть очередной поток брани, но тут жалостливо вмешался Гуцзы:

— Даочжан, мой отец тебя не обманывает, ему в последние дни всё время плохо, сегодня он очень долго кричал.

Глядя, как Ци Жун дёргается на полу, Се Лянь покачал головой, поднялся и решил поискать шкатулку со снадобьями, но вдруг заметил, что ящик для сбора добродетелей стал ужасно тяжёлым. Этот ящик Хуа Чэн сделал взамен старого, и сейчас он должен был пустовать. Се Лянь, охваченный любопытством, вынул ключ, открыл, взглянул и тут же удивлённо вытаращил глаза — ящик оказался полон больших слитков золота, что блеском слепили глаза.

«Хлоп!» — Се Лянь быстро закрыл ящик.

Но ведь он уже вернул то золото, что даровал ему Повелитель Вод! Неужели кто-то приходил, чтобы отдать его снова???

Это точно не Хуа Чэн. Он не мог поступить столь грубо и прямо — подложить в ящик золотые слитки.

Се Лянь обернулся и спросил:

— Ци Жун, кто-то приходил?

Тот, ткнув в принца пальцем, забранился:

— Эй, ты ничего не перепутал? Неужто впрямь решил, что я нанялся тебе дом охранять?! Непревзойдённым себя возомнил? Даже у непревзойдённых по сравнению с тобой есть чувство стыда! Ни вонючий Черновод, ни паршивый пёс Хуа Чэн не посмели бы думать, что я им дверь охраняю!

«Бам!» — кто-то пинком распахнул дверь в монастырь Водных каштанов. Это вошёл Хуа Чэн. Едва увидев его, Ци Жун в тот же миг охрип и тихонько пополз в сторонку, больше не решаясь упоминать об увиденном прошлой ночью.

Се Лянь сказал:

— Сань Лан, ты вернулся!

— Ага! — заулыбался Хуа Чэн.

— Вот спасибо тебе. Староста деревни передал всё это в благодарность, сегодня вечером поедим вкусного.

— Хорошо! Только… не желает ли гэгэ сегодня посетить мои владения?

— Призрачный город?

— Да. Заодно возьмём с собой вот этого, — он указал на Ци Жуна. — Посмотрим, нет ли способа вытащить его душу оттуда.

Помолчав, Се Лянь ответил:

— И то верно.

Продолжать в том же духе — явно не выход. Конечно, основная причина в чрезмерной прожорливости Ци Жуна. Монастырь Водных каштанов не потянет содержание такого жильца.

Едва услыхав, что его собираются забрать в Призрачный город, Ци Жун побледнел от страха и принялся всячески протестовать, однако любые сопротивления были бесполезны. После короткого скандала Хуа Чэн превратил его в зелёного неваляшку, наказал Гуцзы положить игрушку за пазуху и отправился вместе с принцем в Призрачный город.

Здесь было шумно, как и всегда. Демоны всё ещё помнили Се Ляня и, видя его, идущего по улице, наперебой выкрикивали: