— Ци Жуна?

— Верно. Это логово Ци Жуна. Ох, в общем…

— Постой, — перебил Фэн Синь. — Почему Его Высочество Тайхуа отправился в погоню за Ци Жуном? Он разве не тебя собирался догнать?

— Потому, — вмешался Хуа Чэн. —  Он преследовал виновника резни на Пиру Чистого Золота, а Его Высочество наследный принц всего лишь подтёр истинному убийце зад. Когда Лан Цяньцю узнал правду, немедля бросился на поиски настоящего преступника, вот и всё.

Лицо Фэн Синя вмиг посуровело.

— Настоящего преступника? Это правда?!

Се Лянь был совершенно не в состоянии объяснять всё с начала, но и вкратце не мог рассказать так, чтобы стало понятно, поэтому покачал головой и ответил:

— Всё не так просто. Расскажу, когда вернёмся.

Ши Цинсюань, не зная всех подробностей, обрадованно заявил:

— Так и знал, что здесь произошло какое-то недоразумение. Моё Превосходительство и впрямь может похвастаться необычайной прозорливостью. На этот раз по возвращении вам наконец не придётся проводить время в заточении.

Фэн Синь согласился:

— Отлично! — Выглядел он при этом так, будто сбросил гору с плеч: тут же убрал лук, да и вообще проявил заметно меньше настороженности, чем минутой ранее. Хуа Чэн лишь холодно усмехнулся на это.

Се Лянь же сказал Фэн Синю:

— Можешь себе представить? Ци Жун — это тот самый Ци Жун.

— Тот самый Ци Жун? — озадаченно переспросил Фэн Синь. — Который? Тот, кого мы оба знаем?

— Значит, ты тоже не ожидал, что это правда окажется он?

Лицо Фэн Синя в миг потемнело.

— Нет. Мне не приходилось иметь дело с Лазурным демоном лично, я всё время считал, что это лишь случайное совпадение имён. Но какой демон в здравом уме станет повсюду разгуливать с настоящим именем, написанным на лбу? Он что, больной? — Договорив, он тут же припомнил, что Ци Жун и человеком-то был не вполне нормальным, поэтому они с Се Лянем понимающе переглянулись и промолчали.

Ещё задолго до вознесения их обоих Фэн Синь не питал тёплых чувств к Ци Жуну. Ци Жун приходился матери Се Ляня, на тот момент — жене государя последней династии Сяньлэ, племянником, сыном младшей сестры. Он с малых лет воспитывался среди членов правящего дома и целыми днями таскался за Се Лянем. И Фэн Синь, будучи личным охранником принца, разумеется, часто виделся с ним. Ци Жун был очень молод, не понимал простых вещей, никого не слушал, при этом полон безудержной энергии и страсти к радикальным поступкам. А самое скверное — он принадлежал к знатной ветви ближайших родственников государя, поэтому никто не мог позволить себе ударить, отругать или научить его манерам. Нетрудно догадаться, насколько неуправляем он был. И больше всего на свете Ци Жун обожал говорить о Его Высочестве наследном принце. Только и слышалось: «Мой царственный брат — воплощение совершенства!», «Мой царственный брат то-то и то-то». Кто бы ни относился к Се Ляню хоть капельку непочтительно или же каким-то образом приносил ему малейшие неудобства, Ци Жун непременно сажал обидчика в холщовый мешок и нещадно избивал. В его мыслях не существовало никаких понятий об уважении к старшим или заботе о младших. Однажды Се Ляню лично пришлось спасать из его лап ребёнка не старше десяти лет, которого Ци Жун избил до кровоподтёков по всему телу, так что от одного взгляда на бедняжку хотелось плакать.

Се Лянь искренне жалел Ци Жуна и ко всему прочему считал, что тот относится к нему с такой же искренностью, поэтому никогда не применял по отношению к нему физических наказаний. Да только словесные наставления и ругань не достигали результата — инциденты повторялись снова и снова, причиняя настоящую головную боль. Фэн Синь же, в отличие от терпеливого Се Ляня, обладал прямым характером и мог высказаться достаточно резко. Несколько раз он возражал Ци Жуну, не подчинялся его приказам, поэтому и Ци Жун его крайне невзлюбил, постоянно придумывал способы ему досадить, упиваясь своим высокомерием. Но и это не всё. Когда Се Лянь вознёсся на Небеса, Ци Жун совсем испортился: даже если кто-то совершал непреднамеренный проступок, к примеру, сплёвывал на землю перед храмом наследного принца, Ци Жун мог затолкать несчастному в рот раскалённый уголь. Чтобы предотвратить чрезмерные бесчинства Ци Жуна, Фэн Синю часто приходилось спускаться в мир смертных и улаживать конфликты, что ужасно его выматывало, и тогда он говорил Се Ляню: «У Ци Жуна с головой не всё в порядке, рано или поздно это обернётся большими неприятностями!»

— Если это и правда он, то подобный поступок вовсе не удивителен, — сказал Фэн Синь.

Ши Цинсюань полюбопытствовал:

— Что? Так вы знакомы с Лазурным демоном лично?

Се Лянь кивнул:

— Он мой двоюродный младший брат.

Ши Цинсюань удивлённо посмотрел на принца и, сложив руки на груди, произнёс:

— Потрясающе.

Се Лянь согласился:

— Да уж, он в каком-то смысле способен потрясти.

— Да я ведь не о нём говорю, а о Вашем Высочестве. Посудите сами: Боги Войны Юго-востока и Юго-запада — ваши давние знакомые. Восточный Бог Войны — ваш ученик. Лазурный фонарь в ночи — ваш младший брат. Собиратель цветов под кровавым дождём — практически названый брат вам, а я, Повелитель Ветров — ваш друг. Это ли не потрясающе?

Се Лянь мягко улыбнулся и подумал, что Повелитель Ветров и правда по характеру похож на ветер — стоит ему появиться, и все печали улетучиваются, будто мгла от дуновения ветерка. Однако фраза «Собиратель цветов под кровавым дождём — практически названый брат вам», кажется, не получила одобрения ни у Хуа Чэна, ни у Фэн Синя. Хуа Чэн приподнял бровь, а Фэн Синь нахмурился.

Помолчав немного, Фэн Синь обратился к Се Ляню:

— Если ты здесь закончил, лучше поторопись вернуться в столицу бессмертных. Только что ты наделал много шума, а остальные небожители ни сном, ни духом о том, что случилось на самом деле, наверху все ждут объяснений. Владыке тоже следует доложить, что же всё-таки произошло. Ты должен дать всем ответ.

Хуа Чэн, услышав его слова, рассмеялся. Фэн Синь огрызнулся:

— Что смешного?

Хуа Чэн произнёс:

— Я всё думал, что хоть ты блеснёшь прямотой. А оказалось, тоже любитель говорить полунамёками. Ты ведь имел в виду, что не пристало Его Высочеству наследному принцу путаться с нечистью, подобной мне. Чего же не решился сказать прямо? Побоялся, что по статусу не дотягиваешь до подобных заявлений?

Се Лянь мягко кашлянул:

— Сань Лан…

Фэн Синь ответил ледяным тоном:

— Ему вообще не следует путаться ни с какой нечистью. Хорошо, что ты сам это понимаешь.

На эту фразу Хуа Чэн никакого мнения не выразил. Но тут вмешался Се Лянь, мягко сказав Фэн Синю:

— Я непременно дам ответы на все вопросы. Но здесь пока остаётся неоконченное дело. Ци Жун прятал в своём логове больше трёх сотен человек, чтобы сожрать их. Благодаря неоценимой помощи Сань Лана все эти люди были спасены. И теперь остались только мелкие демоны, с которыми необходимо разобраться. Как только я закончу с этим, немедленно вернусь на Небеса.

Фэн Синь ответил:

— Лучше не тяни с возвращением. Предоставь зачистку мне.

Хуа Чэн кивнул:

— Судя по тому, как работают чиновники Верхних Небес, зачистка будет завершена примерно в следующем месяце.

Фэн Синь бросил:

— По твоим словам выходит, будто ты способен разобраться с ними в мгновение ока.

Между демоном и небожителем наметилось настоящее противоборство. Ши Цинсюань взглядом спросил Се Ляня: «Они что-то не поделили в прошлом?» Се Лянь в ответ покачал головой. Но так и не успел развернуть разговор в другое русло — на его глазах Хуа Чэн неизвестно откуда материализовал в руках зонт. Красный, словно листья клёна, в яркости способные сравниться с огнём. Хуа Чэн взял зонт одной рукой, накрывая им себя и Се Ляня. Лица обоих оттенило ярко-алым.

Похоже, это и был тот самый зонт, который защитил их от кровавого дождя в лесу подвешенных на горе Юйцзюнь. Однако сейчас дождя не наблюдалось, и Се Лянь ощутил невольное недоумение.