Дмитрий не заставил просить себя дважды. Пришпорив коня, он понесся навстречу судьбе.

На краю леса боярин увидал множество белых и разноцветных шатров, разбросанных по склонам холма, словно диковинные грибы. Сомнений быть не могло. Где-то среди сей пестроты брошенных палаток его ждала Эвелина.

Однако Дмитрию повезло встретиться с любимой еще до того, как он достиг неприятельского лагеря. Радость накрыла его горячей волной при виде хрупкой женской фигурки, прогуливавшейся на краю стана под руку с рослым светловолосым шляхтичем. Это были Эва и Флориан.

Стремительно подъехав к ним, Дмитрий соскочил с коня и двинулся к той, без которой не мыслил своего существования.

Глаза девушки радостно распахнулись, и она шагнула навстречу Бутурлину со счастливой улыбкой на устах. Не в силах сдержать чувств, влюбленные обнялись, чувствуя, как бьются их сердца и стучит в висках от волнения кровь.

Дабы не мешать им, Флориан молча отошел в сторону. Ему было радостно за Эву и больно за свои отвергнутые чувства. В который раз шляхтич отступил, дабы не мешать счастью любимой.

— Я тебя так ждала! — шептала, прижавшись к груди Дмитрия, княжна. — Где ты был все это время? Спасал мир?

— Искал тебя… — ответил он, прижимая к сердцу такое нежное и желанное тело девушки. — Но ты от меня, ускользала!..

— В том нет моей вины, — молвила, млея от счастья, Эва, — всякий раз, когда мы оказывались рядом, нас разлучали силой!

— Я знаю, — нежно целуя ее в висок, произнес боярин, — но теперь никто не встанет меж нами!

Он извлек из поясной сумки брошенный Радзивилом ключ и протянул его княжне.

— Владислав велел отдать его тебе. Сказывал, это ключ от твоих оков…

— Ты отнял его у княжича в бою? — изумилась Эва.

— Он сам отдал его мне после боя, — скромно ответил Бутурлин. — Как оказалось, княжич умеет не только побеждать, но и проигрывать!

— Господи, я не верю своему счастью! — воскликнула, с нежностью глядя ему в глаза, Эвелина. — Ужели наши мытарства завершились! Мы снова вместе, и это навсегда?!

— Верь в сие! — вновь прижал ее к груди боярин. — Впредь я не отдам тебя никому!..

Наблюдавший за ними сквозь заросли на краю леса Илькер скрипнул зубами от злобы. Вот для кого берегла девственность гордячка, не покорившаяся потомку Чингисхана!

Ярость жгла мурзу изнутри, лишая его способности трезво мыслить. Враг, разбивший Илькеру лицо, и девка, осмелившаяся ему дерзить, были счастливы! Снести это он был не в силах!

Нежданно для себя мурза осознал, что сможет расправиться с недругами, не рискуя собственной жизнью. Пробираясь к стану напрямик через лес, Илькер изрядно обогнал двигавшегося в объезд Воеводу.

Прежде чем старый поляк доедет до лагеря, Илькер одной пулей уложит московита и девку и, не давая настигнуть себя неверным, вновь скроется в чащобе.

Сомнений в том, что все выйдет, у наследника Чингизидов не было. Достав из чехла турецкую пистоль, Илькер взвел ударный механизм.

Эвелина дрогнула, когда из зарослей на опушке леса вылетел всадник на вороном коне и с криком ярости ринулся им навстречу.

Бутурлин среагировал на это незамедлительно. В мгновение ока он обернулся лицом к неприятелю, заслонив собой княжну и на ходу обнажая саблю.

Однако пришелец отнюдь не собирался вступать с ним в честный поединок. В десятке шагах от Бутурлина он выхватил из-за пояса пистоль и навел ее в грудь московиту.

Гибель боярина казалась решенным делом, когда наперерез татарину бросился Флориан. Он встал между противниками в миг, когда Илькер спускал курок пистоли.

Грянул выстрел, сбивая молодого шляхтича с ног. Осознавший неудачу мурза разразился бранью и повернул коня, собираясь вновь скрыться в лесу.

— Не уйдешь, тать! — прорычал в ярости Дмитрий.

Выхватив из-за пояса серп, подаренный Северином, боярин метнул его вслед неприятелю. Трижды перевернувшись в полете, серп настиг убегающего степняка и с хрустом вошел ему в позвоночник.

Тонко взвыв, мурза грянулся оземь. Он тотчас попытался встать, но тело ниже плеч ему не повиновалось. Цепляясь пальцами за траву, он пополз прочь, волоча за собой непослушные ноги.

Забыв о поверженном враге, Дмитрий и Эва бросились к Флориану. Боярин тщился надеждой, что латная куртка спасет друга от смерти. Но он обманулся…

По какой-то роковой случайности выпущенная Илькером пуля вошла шляхтичу в брешь от сорванной с груди пластины. Лицо Флориана было бледным, как мел, он судорожно дышал, изо рта его выбегала тонкая струйка крови.

— Это хорошо, что тать сразил меня… — прошептал юноша, ища глазами Эвелину. — Убей он тебя, Дмитрий, Эва бы страдала больше… Я сделал, что должно… Будьте счастливы!..

Поймав взгляд девушки, он в последний раз улыбнулся, и его очи застыли навек, глядя в чистое, бездонное небо.

— Флориан, миленький, очнись! — рыдая, пыталась привести его в чувства княжна. — Прошу тебя, не покидай нас! Ты же сильный, ты выдюжишь, не умрешь!..

Но шляхтич не откликался на мольбы Эвы. Душа юноши унеслась в дали, куда был устремлен его взор.

Сердце боярина болезненно сжалось при виде распростертого тела друга и плачущей над ним Эвы. Он готов был пожертвовать всем, вплоть до своей жизни, лишь бы Флориан выжил.

Но изменить что-либо Дмитрий не мог. Ему оставалось лишь скорбеть над телом друга.

Спустя пару минут к ним подъехал Воевода с жолнежами. При виде бездыханного юноши его глаза налились кровью.

— Жив? Мертв? — обратился он к Бутурлину.

Дмитрию не хватило сил ответить «мертв», но Кшиштоф уже и сам догадался о том.

— Кто его убил? — с каменным лицом вопросил он боярина.

— Он! — махнул рукой в сторону раненого татарина Бутурлин. — Сей тать дожидался нас в чащобе.

Если бы не Флориан, мы бы с княжной погибли вместе…

— Этот, говоришь? — брови старого княжича грозно сошлись к переносице. — Хорошо, что ты его не убил, боярин… Сия честь принадлежит мне!

С яростным ревом он обрушил шестопер на голову мурзы, развалив ее, как спелый арбуз. Кровь и мозг Илькера брызнули во все стороны, залив шляхтичу лицо и доспехи, но он, не замечая сего, продолжал крушить тело врага, отнявшего самое дорогое в его жизни.

Лишь когда тело мурзы превратилось в кровавую жижу, Кшиштоф опустил шестопер и медленно двинулся прочь, больной и опустошенный. Дмитрию казалось, что он постарел лет на десять. Даже седина, серебрившаяся на его висках, стала заметнее.

— Флориана нужно похоронить с почестями! — бросил шляхтич, проходя мимо тела племянника. — При жизни он не успел обрести рыцарскую цепь. Пусть хотя бы погребен будет по-рыцарски!..

— Я не успел его поблагодарить, — сглотнув тугой ком, вымолвил Дмитрий, — все так быстро сталось!..

— Ну так благодари ныне! — бросил на него хмурый взор Воевода. — Своим счастьем ты обязан ему! Помни сие, боярин!..

— Вечно буду помнить, — откликнулся Дмитрий, с болью глядя в очи мертвого друга, — и вечно благодарить, брат!..

Уже пятые сутки Надира гнала коня на север, тщась настигнуть ненавистного московита. Но Бутурлин как в воду канул. Никто из опрошенных ею путников не встречал на тракте боярина с изрытым оспой лицом.

На исходе четвертого дня странствий у дочери Валибея закончились пищевые припасы, и желудок девушки сжимался спазмами, требуя еды.

Но еще хуже голода были дожди. Беспрестанно лившие, они затрудняли проезд по дорогам, превращая их в непроходимую топь.

Не радовала Надиру и возможность промокнуть до нитки в холодную осеннюю пору. Под порывами студеного ветра странник в напитанной влагой одежде запросто становился мишенью для хворей.

Едва ли Дочь Валибея могла себе позволить слечь от горячки, не отплатив недругу за смерть отца. Посему непогоду она пережидала на постоялых дворах, утешаясь мыслью, что и Бутурлин отсиживается в укромном месте, вместо того чтобы уходить от преследования.

Но истратив последние деньги, Надира лишилась возможности останавливаться в придорожных заведениях, а значит, была вновь обречена голодать и мокнуть под дождем.