Возвратясь в свои покои, она стала готовиться к отъезду. Приставленные к ней горничная и служанка Дорота принялись собирать в дорогу вещи юной госпожи. Эвелине самой не верилось, что вскоре она вырвется из сумеречной духоты Краковского Замка.

Единственное, о чем она жалела, так это о расставании с Эльжбетой, единственной подругой, коей она могла доверить свои помыслы и чувства.

— Покидаешь меня, — грустно вымолвила Королевна, заставшая Эвелину за сборами в путешествие. — Мне тебя в Кракове будет недоставать…

— Я же ненадолго! — подняла на нее умоляющий взгляд Эва. — Ты ведь знаешь, как важно для меня оказаться в Самборе. Там будет Флориан, а ему часто приходится ездить на Москву. Может, он принесет весть от Дмитрия!

— Ладно уж, ступай! — улыбнулась ей подруга. — Кому, как не мне, разуметь твои переживания!

Девушки обнялись, в глазах у обеих стояли слезы.

— Знаешь, как бы мне хотелось отправиться в Самбор вместе с тобой? — вздохнула Эльжбета. — Но матушка меня не отпустит.

— Принцесса, как воин в дозоре, не должна покидать свой пост! — отчеканила она, подражая интонациям голоса своей царственной матери.

— А я верю, что когда-нибудь мы с тобой обязательно побываем в Самборе! — ободрила ее Эвелина. — Твое заточение тоже не вечно!

— Мне остается на сие лишь надеяться, — печально вздохнула Эльжбета, — но раз уж ты направляешься в Самбор, я тебе дам одно поручение. Когда встретишься с Флорианом, передай ему

от меня…

Она на мгновение умолкла, зардевшись краской смущения, — …пожелание успехов в службе. Сказывают, что на ливонской границе ныне неспокойно. Так вот, я желаю, чтобы ему не грозила опасность. Он такой милый юноша!..

— Хочешь сказать, что неровно дышишь к Флориану? — глаза Эвы широко раскрылись в радостном изумлении. — Я же говорила, что любовь вспыхнет в твоем сердце!

— Скажешь тоже! — стыдливо опустила взор принцесса. — Просто он храбр и честен, это видно по его взору…

Так ты передашь ему мои пожелания?

— Ну, конечно же, передам! — обняла подругу княжна. — Воображаю, как он будет удивлен и счастлив!

— Я тебя люблю! — нежно прошептала, прижимаясь к ней щекой, Эльжбета. — Пусть тебя, Эва, встретят в Самборе лишь радостные вести!

— Завтра княжна Корибут отправляется в Самбор, — произнесла Королева, обращаясь к Канцлеру Сапеге, — скажи, пан Лев, какие меры ты принял, чтобы оградить ее от опасностей в пути?

— Не беспокойтесь, моя Госпожа, я не поскупился на охрану, — с почтительным поклоном ответствовал старик, — княжну будет сопровождать конный отряд стражи, набранный из самых испытанных людей.

— И кто возглавит сей отряд? — полюбопытствовала Владычица.

— Есть у меня на примете один достойный рыцарь, — хитро усмехнулся придворный, — Ольгерд из Мазовии…

— Тот, что спас княжну на охоте от вепря? — бросила на него удивленный взор Ядвига.

— Он самый, — кивнул Владычице Сапега. — Согласитесь, Государыня, трудно найти при дворе мужа, более достойного сей миссии, чем он.

— Да, но ведь шляхтич еще не оправился от ран! — усомнилась в выборе старого дипломата Королева.

— Благодаря усилиям лекарей пан Ольгерд идет на поправку. Главное, что мы можем быть целиком уверенными в его преданности княжне.

Человек, бросившийся ради нее на клыки зверя, не испугается опасности и не поддастся на денежные посулы тех, кто заинтересован в исчезновении дочери Корибута…

— Иначе говоря, не предаст Эву, — закончила за него фразу Ядвига. — Что ж, пан Лев, может быть, ты и прав!

— Как и большинство людей, я не огражден от ошибок, моя Госпожа, — пожал плечами седой шляхтич, — однако на сей раз я не ошибся в выборе. Ольгерд достойно выдержал испытание на верность.

— Дай Бог, чтобы ему не пришлось вновь его проходить… — грустно вздохнула Королева.

Убедившись в том, что пажи не зря потратили время, оттачивая его меч, княжич Радзивил спрятал клинок в ножны.

— Собираешься в путь, сынок? — вопросил его отец, решивший навестить своего наследника перед отъездом.

— Уже собрался, батюшка, — ответствовал молодой нобиль. — Время отдыха пролетело незаметно, дни же на королевской службе ползут медленно, словно улитка…

Впрочем, вскоре они убыстрят ход. История Унии подходит к концу. Наступает время рождения новой державы, и нашему роду в сем деле уготовлена особая миссия!

— Так-то оно так… — покачал головой старый Князь. — Но мне все одно тревожно на сердце. Порой оно пылает, словно уголь в печи, принося мне страдания. Да и может ли быть по-иному?

Мой единственный сын ввязался в опасное дело, и одному Господу ведомо, чем оно завершится…

— Не стоит переживать понапрасну, отец! — улыбнулся старику княжич. — Я знаю, чем рискую, и верю в свой успех. Посему не подрывайте здоровье напрасными волнениями.

И мой вам совет: уезжайте скорее из Кракова. Когда Ягеллоны узнают, что я вступил с ними в войну, их гнев обратится против вас.

— В ближайшие дни я не смогу покинуть Краков, — тяжело вздохнул Магнат, — мне еще нужно отчитаться перед Королевичем о поставках войску пороха и фуража. Если я нынче исчезну из замка, это насторожит его и Ядвигу…

— Тогда отчитайтесь перед ними как можно скорее. Мой перстень уже в пути. Гонец доставит его в Ливонию самое большее через неделю. Не думаю, что война начнется сразу же после этого, но вам все же стоит поторопиться.

Лишь стены фамильного замка смогут защитить вас от мести рода Ягеллы…

Я же должен вернуться к своему войску. Если мы хотим обрести власть над Литвой, нужно крепко держать в руках властные нити…

— Что ж, прощай, сынок! — вздохнул старик, обнимая своего первенца. — Не знаю, суждено ли нам встретиться еще…

— Ну вот, опять хандрите, отец! — обнял его княжич. — Верьте мне, мы с вами еще не раз встретимся, и вы посмеетесь над своими страхами!

Проводив отца до дверей, молодой господин велел пажу седлать коня. В Кракове у него оставалось незавершенное дело, и он спешил закончить его до отъезда.

Выезжая из замка, Радзивил взял с собой ловчего сокола, будто собирался охотиться на куропаток. Но помышлял он не об охоте. В душе его созрел один весьма дерзкий замысел, и шляхтичу подумалось, что пришло время его осуществить…

Забравшись в чащобу, Владислав прокричал совой. В ответ на его призыв из зарослей дрока навстречу выехал всадник в темном плаще.

Из-под надвинутого на лоб капюшона настороженно взирали черные глаза. Горбоносое худое лицо с вислыми усами казалось безжизненной восковой маской.

— Что угодно, хозяин? — сипло произнес он, поклонившись княжичу в седле.

— Поутру наследница Корибута покинет Краковский замок, — ответил Радзивил, — путь ее лежит на север, в Самборскую крепость. Так вот, Ловчий, у меня к тебе есть поручение. Княжна не должна добраться до Самбора!..

К великому сожалению Харальда, его новый куратор оказался прав. Ветер не менял направления вот уже неделю, а это значило, что в любой миг с Большой Земли мог прийти наказ о выходе в море.

Но устроители похода отчего-то медлили, и это внушало датчанину надежду на их отказ от столь дорогой и опасной затеи.

Отчасти его догадку подтверждало поведение Ларса. Швед ходил мрачнее тучи. Ему все труднее было поддерживаить порядок среди свезенных на остров головорезов, в отсутствии настоящего дела развлекавшихся пьянством и поножовщиной.

За прошедшие три недели с полдюжины наемников удобрили собой скупую на урожай островную почву. И это было лишь начало. Ларс знал: если в ближайшее время сию орду не переправить через море, на острове вспыхнет бунт.

Харальд же возлагал на возмущение татей большие надежды. Когда начнется большая заваруха и оголодавшие висельники ринутся на людей шведа, он покинет остров на рыбацком челне.

Пару таких суденышек Ларс держал на побережии для связи с Большой Землей или бегства, если что-то в его миссии пойдет не так. Задача Харальда заключалась в том, чтобы опередить врага и первым добраться до спасительной лодки.