«Какой бы путь ты ни избрала, мы будем тебя хранить! — доносились до нее из неведомых далей родительские голоса. — Мы верим в тебя, родная!»

— Я вас не посрамлю… — шептала, плача и улыбаясь во сне, Надира. — Иначе не смогу называть себя вашей дочерью!

Пусть мне суждено принять смертные муки, но я исполню свой долг! Клянусь пред всевидящим Аллахом, убийца заплатит за невинно пролитую кровь!..

Слова ее клятвы утонули в рыданиях осеннего ливня.

После встречи с Князем Черногузским душа Флориана словно разделилась на части, вступившие меж собой в непримиримый спор.

Чувство долга по-прежнему требовало от него возвращения к месту службы в Самбор. Привязанность к Эве побуждала юношу отправиться на поиски княжны, а дружеское чувство к Бутурлину — разыскать Дмитрия, дабы предупредить его об опасности.

Но Флориан мог лишь гадать, в каких краях скрылись его детская подруга и боярин, и это неведение наполняло душу шляхтича смутной тревогой.

Флориан держал путь на северо-восток, туда где надеялся встретить дядю, собиравшего ополчение для защиты северных рубежей. Переночевав на постоялом дворе, он еще затемно выехал на дорогу и теперь неспешно продвигался по северному тракту сквозь белесый утренний сумрак.

Вдоль дороги клубился туман, сквозь коий смутно проступали очертания кустов и деревьев. Флориану подумалось, что за сей призрачной завесой можно спрятать целое войско, ожидающее своего часа.

Но ничто не тревожило торжественной и одновременно хмурой тишины осеннего леса, нарушаемой лишь постукиванием подков лошади Флориана. Отдохнувший за ночь жеребец шел легкой поступью, чутко прислушиваясь к окружающим звукам.

Будь при шляхтиче десяток воинов, сопровождавших его с драгоценным перстнем в Краков, он чувствовал бы себя в большей безопасности. Но Флориан на время лечения сам отослал их в Самбор и теперь при встрече с недругом мог рассчитывать лишь на свои силы.

«Что ж, до Самбора недалече, — мысленно утешал себя молодой оруженосец, — надеюсь, мне не встретятся в пути ни чужеземные недруги, ни местные тати!..»

Но без приключений все же не обошлось. Когда Флориан отъехал на версту от постоялого двора, ему почудился за спиной едва различимый цокот копыт.

Словно почуяв опасность, конь юноши возбужденно фыркнул, насторожил уши и завертел по сторонам головой. Похоже, Флориана и впрямь догонял всадник.

Готовый к неожиданностям, шляхтич повернул навстречу ему коня и положил руку на сабельный крыж. Он знал, что даром свою жизнь не отдаст.

Но когда гнавшийся за ним незнакомец вынырнул из тумана, Флориан испытал невольное изумление. Его преследователем оказался мальчишка-подросток, едва вышедший из детского возраста.

Об этом свидетельствовало его безусое, по-девичьи нежное лицо и не успевшие раздаться вширь плечи. Однако горделивая посадка выдавала в нем опытного наездника, а привешенная к поясу тяжелая сабля — бойца, привыкшего управляться с оружием зрелых мужчин.

Удивил шляхтича и наряд незнакомца. Короткая кожаная куртка и облегающие штаны отрока не походили ни на польское, ни на русское дорожное платье, а покрывавший голову и плечи башлык имел явно азиатское происхождение.

Судя по оружию и одежде, отрок возвращался откуда-то с южной границы. Это подтверждало и направление, в коем он двигался. Странным Флориану казалось лишь то, что юный шляхтич путешествовал в одиночестве.

— Кто будешь? — без лишней суровости вопросил он юнца. — И почему гнался за мной?

— Боярский сын Василий, гонец Московского Владыки! — по-русски ответил тот звонким мальчишеским голосом. — Послан Великим Князем разыскать человека, коему надлежит вернуться на Москву!

— И кто сей человек? — поднял на гонца испытующий взор Флориан.

— Боярин Бутурлин. Государь Московии призывает его на свой двор, дабы поручить новую службу! Скажи, шляхтич, ты часом не встречал его в пути?

— Не поверишь, но я сам желал бы с ним встретиться! — грустно усмехнулся молодой поляк. — А что за службу хочет поручить боярину его Владыка?

— Сие я могу поведать лишь самому Бутурлину! — нахмурился княжий посланник. — Не требуй от меня разглашения державной тайны!

— Ладно, не буду! — покачал головой Флориан. — И где ты намерен искать боярина?

— Последний раз его видели на юге, в Поганине, но там я его не застал… — досадливо вздохнул Василий. — Мы разминулись!

— Бывает! — пожалел отрока шляхтич. — Ничего, еще встретитесь! Дивно только, что ты отправился в путь один, без сопровождения!

— Со мной было трое дворян, — живо ответил юнец, — но они пали в стычке с татями еще на подступах к Поганину…

— А ты, стало быть, сумел отбиться от татей? — с сомнением поглядел на хрупкого отрока Флориан.

— Сумел, не сомневайся! — гордо сверкнул глазами его попутчик. — Я крепко держу в руке саблю!

Лишь сейчас шляхтич заметил на лице отрока рубцы от сабельных ударов, на левой щеке — старый, на правой — свежий, оставленный клинком совсем недавно. Похоже, юному гонцу и впрямь пришлось пройти не одну битву.

— Да я и не сомневаюсь! — примирительно улыбнулся Флориан. — Хотелось бы знать, где ты так поднаторел в фехтовании?

— Не вы одни воюете! Русичам на южных границах Московии тоже не приходится вкладывать сабли в ножны. Всякий миг жди нападения иноверцев! Выжить захочешь — поневоле овладеешь клинком!

— Так ты с юга! — понимающе кивнул Флориан. — Вот почему у тебя такой дивный наряд! Небось, татарский?

— В местах, откуда я прибыл, все так ходят, — хмыкнул юнец, — в татарском платье сподручнее воевать. Мы и по-тюркски говорим, как на родном наречии. Нужно ведь разуметь недруга!

Хочешь, скажу что-нибудь по-татарски?

— Я тюркской речью не владею, — смутился Флориан, — и посему не смогу оценить твоего искусства! Но твоя храбрость и упорство по-любому заслуживают уважения.

Мало кто отважится в наше смутное время без охраны путешествовать по дорогам Унии, разыскивая княжьих вассалов!

— Но ведь и ты путешествуешь в одиночестве! — усмехнулся его юный спутник. — Твои провожатые тоже полегли в сече?

— Я был на излечении в чужом городе, и мне пришлось их отпустить. А вызывать жолнежей обратно я не стал. На месте службы они нужнее…

— В руку был ранен? — вопросил Флориана Василий, заметив, что левая рука шляхтича покоится на широкой перевязи.

— В плечо, да и ребрам тоже перепало! — ответил шляхтич. — Противник мне достался дюжий, умелый…

— Ты вступил в бой с турком? — вопросил его юнец.

— Не поверишь, с поляком! — горестно усмехнулся Флориан. — Только защищал он неправое дело!

— А ты отстаивал правое? — с любопытством взглянул на него отрок.

— Надеюсь, что так! — пожал плечами оруженосец. — Но о большем не расспрашивай. Сие тоже державная тайна!

— Не буду! — улыбнулся Василий. — Что ж, пока мы не отыщем Бутурлина, нам по пути!

— Такому попутчику я буду рад! — воскликнул Флориан. — Разделим поровну тяготы дороги!..

— Ну вот, пришла пора расставаться! — вымолвила Ванда, с грустью глядя в глаза Орешникову. — Дивно, неделя пролетела, как один день!

— Самому не верится… — эхом отозвался боярин. — Всего неделя, а сдается, будто мы знакомы целую вечность…

— Ужели простимся навеки? — на миг голос девушки дрогнул от волнения. — Ты уедешь в Московию, и я тебя больше не увижу?

— Мыслю, сего не случится! — ободрил ее московит. — Не для того Господь свел нас, чтобы вновь развести наши пути!

Мы непременно встретимся, вот увидишь. Или меня мой Государь вновь пошлет на Литву, или же тебя Король отправит ко двору Великого Князя с посланием!..

Мне и самому больно с тобой расставаться, но что поделаешь, коли служба кличет?

Судя по горечи, звучавшей в голосе боярина, ему и впрямь было тяжко, и Ванда решила не бередить его раны.

— Что ж, быть может, Господь соединил наши судьбы лишь для того, чтобы мы спасли Польского Владыку… — произнесла она. -