Было уже темно, когда польский лагерь огласился криком и лязгом оружия. Не в силах понять, что случилось, мы бросились вон из нашего обиталища.

Сперва нам подумалось, что на лагерь вероломно напали турки. Но, как оказалось, дело было в ином…

— В чем же? — подался вперед Радзивил. — Отвечайте, иначе…

— Король Польши Ян Альбрехт был ранен на охоте! — вновь вступил в разговор старший из торговцев. — Он укололся отравленной стрелой!..

— Стрелой? Как такое могло статься? — княжич переводил недоверчивый взгляд с одного купца на другого.

— Кто-то подложил ее в колчан наконечником вверх… — робко вымолвил младший из компаньонов. — Желая убить оленя, Государь протянул руку к тулу со стрелами и наткнулся на острие…

— Узнать бы, кому хватило смелости свершить подобное! — не смог сдержать восторга Радзивил.

— Сия тайна покрыта мраком! — скорбно вздохнул молодой маркитанин. — Сказывают, человек, отравивший Владыку, сбежал из лагеря. Его так и не изловили…

— Нам повезло, что Король отправился на охоту до нашего прибытия! — развел руками старший из компаньонов. — Окажись мы на месте немногим раньше, в покушении непременно обвинили бы нас…

— По-другому и быть не могло! — усмехнулся княжич. — Что ж, продолжайте!

— Мы видели возвращение Государя в лагерь. Он был бледен и едва держался на ногах. Князь Томаш созвал в королевский шатер лекарей со всего стана в попытке спасти Монарха…

Но все было тщетно. Хоть мы с дядей были далеко от того места, где проходило лечение, до нас долетел слух, что Государь…

— Ну, что же ты? Продолжай! — нетерпеливо воскликнул Радзивил.

— Почил в бозе… — тяжко вздохнул младший купец. — Стрела, ранившая Короля, была смазана какой-то диковинной отравой, от коей не нашлось противоядия. Государь скончался в страшных муках…

Маркитанин умолк, не зная, о чем повествовать дальше. Молчал и Владислав, обдумывая его слова.

— Значит, Ян Альбрехт мертв! — наконец произнес он. — Только что вас побудило бежать из королевского стана?

— Князь Томаш не велел нам отлучаться из лагеря, дабы известие о смерти Монарха не разнеслось по земле, — пояснил ему старший из купцов, — но долго так продолжаться не могло.

Рано или поздно нам пришлось бы покинуть королевский стан, а это значит, что вместе с нами его покинула бы и тайна гибели Государя!

Посему Князь сказал, что отпустит нас на волю лишь в том случае, если мы дадим обет молчания. Стоит ли говорить, что мы поклялись ему скрывать от всех смерть Владыки?

— Допустим, я вам верю, — кивнул торговцам Радзивил, — но от кого вы спасались бегством?

— От него же, от Князя… — сглотнув комок, промолвил молодой маркитанин. — Похоже, он усомнился в нашей способности держать язык за зубами и выслал нам вслед убийц…

— Мы чудом ушли от погони, — добавил его старший товарищ, — однако нам пришлось бросить в лагере обоз…

С собой мы взяли лишь то, что можно было увезти в седельных мешках. Зато это самый ценный товар. Не угодно ли взглянуть на него Вельможному Принцу? Мы тотчас доставим сей крам Вашей Светлости…

— Купец везде купец! — коротко рассмеялся Радзивил. — Ты, я вижу, не можешь думать ни о чем, кроме барышей!

Ну да ладно! Я дарую вам свободу! Вацлав, распорядись вернуть сим добрым людям их имущество, и пусть маркитан проводят до восточного тракта!

— Премного благодарны, Ваша Светлость! — рассыпались в любезностях торговцы. — Клянемся, никто больше не узнает о том, что сталось в королевском лагере…

— А вот это, лишнее! — улыбнулся им Владислав. — Напротив, будет хорошо, коли вы всем расскажите о событиях на юге! И не страшитесь Князя Варшавского. Ему нынче будет не до вас!

Не переставая кланяться, маркитане удалились из шатра Радзивила. Едва они вышли, княжич вскочил с походного кресла и стал ходить взад-вперед, пытаясь справиться с охватившим его волнением.

Услышанное от купцов казалось Владиславу дивным сном. Он и помыслить не мог о том, что Небо пошлет ему подарок в виде смерти Яна Альбрехта!

И не только ему одному. Узнав о гибели Владыки Унии, против нее тотчас начнут войну ливонцы и шведы. На границе с Пруссией зашевелятся Тевтонские Братья, а в самой Польше поднимут головы враги Ягеллонов.

Лучшего мига для выступления быть не могло, но что-то смущало молодого Магната. Слишком своевременно умер Король, слишком удачно все складывалось для выступления Радзивила против Польши.

«Что, если это западня, в кою меня хотят завлечь недруги? — пронеслась в голове княжича шальная мысль. — Вдруг окажется, что Ян Альбрехт жив, а эти скоморохи разыгрывали предо мной балаган?»

«Хотя чего мне бояться? — ответил он сам себе. — Я по-любому собирался выступать против Унии. Смерть Короля мне, безусловно, на руку. Но даже если он жив, ему не удастся воспрепятствовать моему походу!..

Хорошо бы проверить, не лгут ли купцы, но это займет уйму времени. А его у меня нет. Дабы застать неприятелей врасплох, я должен первым нанести удар!..»

Пока княжич допрашивал торговцев, другой обитатель стана выискивал способ подслушать их разговор. Чавуш Халиль принес Демиру-Аге весть о пленении жолнежами купцов с юга.

Судя по долгому пребыванию пленных в шатре Радзивила, они обладали ценными сведениями, и посланник Порты мог лишь догадываться о том, какие секреты у них выведал Владислав.

Как же хотелось Аге оказаться рядом с надменным нобилем, пренебрегшим его помощью в допросе! Но ему оставалось лишь ждать, когда гости Радзивила покинут княжеский шатер, чтобы заговорить с ними.

Однако встреча с пленными превзошла все ожидания турка. Когда они вышли на свет, Демир, к своему изумлению, признал в одном из маркитан тевтонца, коему он даровал волю, услышав, что тот намерен убить Польского Короля.

— Здравствуй, Отто! — обратился к знакомому по-немецки Султанов посланник. — Как прошла твоя миссия? Надеюсь, успешно?

Вздрогнув от неожиданности, маркитане обернулись к нему.

В глазах обоих застыл ужас.

— Не бойтесь! — широко улыбнулся Демир. — Просто мне нужно знать, о чем вы толковали с Радзивилом!

— Это — Демир-Ага, — сглотнув незримый комок, сообщил товарищу фон Грюненберг, — я говорил вам о нем!

— Вот как! — настороженность во взоре тощего альбиноса сменилась поддельным дружелюбием. — Что ж, я рад знакомству с вами, Демир-Бей!

— Ага, — с улыбкой поправил его турок, — в моем отечестве принято так обращаются к должностным лицам. А вы, как я разумею…

— Коронер Ливонского Братства! — вполголоса представился ему спутник Грюненберга. — Сами видите, Ага, как я вам доверяю!..

— И я хочу вам доверять! — развел руками Демир. — Но господину Коронеру придется сделать мне одно маленькое одолжение.

Поведайте, о чем вы толковали со светлейшим принцем Владиславом?

— Мы донесли до Его Светлости весть о кончине Государя Унии, — напустив на себя скорбь, произнес фон Тилле, — Ян Альбрехт скончался, уколовшись на ловах отравленной стрелой…

— И, как я полагаю, рассказаная вами история — чистая выдумка! –

хитро прищурился турок. — Не обижайся, Отто, но если бы тебе удалось осуществить свой замысел, мне бы это стало известно!

Немцы умолкли, не зная, чего дальше ждать от сарацина, и Демир, перехватив нить беседы, повел ее в нужном направлении.

— Могу представить гнев Радзивила! — сокрушенно вздохнул он. — Узнав, как низко вы его обманули, княжич наверняка велит содрать с вас живьем кожу!..

Однако я не стану разоблачать вас, — удовлетворившись страхом в глазах крестоносцев, поспешил развеять их тревогу Ага, — ваш замысел мне близок.

Княжич не решается выступить в поход против Польши, и вы хотите подтолкнуть его к сему! Поскольку ваши действия идут на пользу Высокой Порте, я не вижу смысла вам препятствовать!

— Вы поступили мудро, Ага! — с почтением шепнул турку Ливонец. — У нас с вами разные языки и Вера, но общие цели и общие враги! Надеюсь, дружба меж нами в грядущем не прервется…