Наступила весна, и с лица Гюлизар приподнялась завеса теней.

Время терний минуло, в бутонах кусты, и сады с каждым днем зеленей.

И весенним огнем озарен, гулистан, как священный Синай, запылал.

Приходи, Моисей! Приходи и взглянн на огонь и сиянье ветвей!

Как уста, улыбнулись бутоны вокруг, и неслышно раскрылись цветы,

И в прекрасную розу с приходом весны снова бедный влюблен соловей.

Сколько разных цветов, сколько ярких цветов, но под утренним солнцем они,

Потеряв пестроту, все горят золотым отраженьем небесных лучей.

Напои меня, кравчий, весенним вином, я сребристую деву ищу!

Торжествует цветенье, по нет еще роз на ланитах любимой моей!

Ты послушай: в саду гиацинт и нарцисс шепчут нежно друг другу слова:

Гиацинт и нарцисс знают тайну одну, никому не расскажут о ней.

Если хочешь ты скрытые тайны узнать, если хочешь проникнуть в ничто,

Ароматы цветов пусть расскажут тебе о начале миров и вещей.

Если хочешь, о внемлющий, чтобы сейчас все иа свете открылось тебе,

Ты, мелодию взяв, отыщи в глубине все законы движения в ней.

Если ты не немой, гиацинт, приходи, будем рады послушать тебя.

Ты откуда, великое слово, взялось? — расскажи, расскажи нам скорей.

Обратился наш мир в расцветающий рай, ходят райские гурии в нем,

Приоделись сады, и раскрылись вчера на деревьях десятки очей.

Ты доволен, что розы покрыли цветник, что жасмины вокруг разрослись?

Оцени этот миг, ибо все пропадет через пять торопящихся дней!

Пусть подобны дыханью Исуса слова, что изрек пред тобой Несими,

Все равно для тебя безразличны они — нету силы у веры твоей!

В меня вместятся оба мира, но в этот мир я не вмещусь:

Я суть, я не имею места — и в бытие я не вмещусь.

Все то, что было, есть и будет,— все воплощается во мне.

Не спрашивай! Иди за мною. Я в объясненья не вмещусь.

Вселенная — мой предвозвестник, мое начало — жизнь твоя,—

Узнай меня по этим знакам, но я и в знаки не вмещусь.

Предположеньем и сомненьем до истин не дошел никто;

Кто истину узнал, тот знает — в предположенья не вмещусь.

Поглубже загляни в мой образ и постарайся смысл понять,—

Являясь телом и душою, я в душу с телом не вмещусь.

Я жемчуг, в раковине скрытый. Я мост, ведущий в ад и в рай.

Так знайте, что с таким богатством я в лавки мира не вмещусь.

Я самый тайный клад всех кладов, я очевидность всех миров,

Я драгоценностей источник,— в моря и недра не вмещусь.

Хоть я велик и необъятен, но я Адам, я человек,

Я сотворение вселенной,— но в сотворенье не вмещусь.

Все времена и все века — я. Душа и мир — все это я!

Но разве никому не странно, что в них я тоже не вмещусь?

Я небосклон, я все планеты, и Ангел Откровенья я.

Держи язык свой за зубами,— и в твой язык я не вмещусь,

Я атом всех вещей, я солнце, я шесть сторон твоей земли.

Скорей смотри на ясный лик мой: я в эту ясность не вмещусь.

Я сразу сущность и характер, я сахар с розой пополам,

Я сам решенье с оправданьем,— в молчащий рот я не вмещусь.

Я дерево в огне, я камень, взобравшийся на небеса.

Ты пламенем моим любуйся,— я в это пламя не вмещусь.

Я сладкий сон, луна и солнце. Дыханье, душу я даю.

Но даже в душу и дыханье весь целиком я не вмещусь.

Старик — я в то же время молод, я лук с тугою тетивой,

Я власть, я вечное богатство,— но сам в века я не вмещусь.

Хотя сегодня Несими я, я хашимит и корейшит,

Я меньше, чем моя же слава,— но я и в славу не вмещусь.

Все ярким солнцем твоего лица освещено,

Благоуханием твоих кудрей напоено.

Живую воду губ твоих я устыдился пить,

Как сахар, речь твоя сладка, пьяняща, как вино.

Что для себя могу просить я у небес, когда

Тебе богатство двух миров создателем дано.

Тому, кто б ножку захотел поцеловать твою,

Навек лишиться головы тотчас же суждено.

О том, чтоб мне счастливей стать, не стоит хлопотать:

С начала мира в жизни все аллахом решено.

К нам с колосящихся полей пусть долетит зефир,

Пусть будет все кругом его дыханием полно.

Тебя увидел Несими, красавица моя,

И божество с тех пор в моих зрачках отражено.

Мир не стоит, так пусть твои пройдут в движенье дни.

Мир блеском, мишурой покрыт — обманчивы они.

Не станет время ждать тебя, оно уйдет вперед.

О прозорливый, в этот мнр поглубже загляни.

Богатство всей земли — тщета, поймп, о господин!

Все блага мира от себя с презреньем отними!

По если любишь — за нее, избранницу души,

Хоть палачу отдай себя, хоть сам себя казни!

О сердце, заблудилось ты во тьме ее волос.

Любовь, подумай обо мне, на утро ночь смени!

И если завершился мир твоею красотой,

Как Магомет, опять к луне свой палец протяни.

И если ты, как Моисей, встречаешься с огнем,

То светом чуда озарись и тайну объясни.

Ты в мире только на пять дней, но раз мужчина ты —

Ты корень мира, вырвав прочь, по-своему согни.

Да, Несими узнал теперь, что смерть к тебе пришла.

Скажи, Ширин, что мертв Фархад, потухли глаз огни.

Свечою лика твоего, как моль, душа опалена.

Волос твоих не увидав, не успокоится она.

Постигли вечность Хызр, Исус,— но, кроме них, ее постиг

И тот, кому прохлада губ, прекрасных губ твоих дана.

Стократ блажен, кто зорок был, кто прямо на небо смотрел,—

Увидел оба мира он, когда упала пелена.

Того не знает астроном, что ты мой лучший календарь:

Что от начала до конца вся жизнь в тебе отражена.

Простой отшельник не поймет, что ты божественный глагол,

В огне синайского куста ты откровенья купина.

Терплю разлуку я, как пост,— без сна, без хлеба, без воды.