То с крестом на груди должен каждый ходить.

Приди, ясноокий, взгляни на меня,

С тобой, предаваясь любви, мы

Сольемся, как будто два жарких огня,

И вновь разойдемся, любимый.

Да будут святыми те вешние дни,

Когда мы бросались в объятья друг другу,

И гурии нас окружали одни,

Стремясь оказать нам любую услугу.

Пусть белую грудь мою змеи пронзят,

Что жарко дышала любовью земною.

За то, что был страстным очей моих взгляд,

Пускай их засыплют сырою землею.

Вся горечь кончины лишь мертвым ясна.

Ужель перестала ходить по земле я?

О камень могильный, где надпись видна,

Ужель ты несчастной любви тяжелее?

Ужель осквернится мечеть оттого,

Что я появлюсь в ней, как будто святая?

Иль тень упадет от греха моего

На тех, с кем несется ладья золотая?

В богатую сбрую сама облачу

Еще не объезженную полукровку,

Когтистого беркута я научу

С бубенчиком звонким охотиться ловко.

Какие к любимому думы пришли,

Скажи мне, итарку — волшебная птица?

Поведай, орел, проплывая вдали,

Куда в своих мыслях любимый стремится?

Нам, видно, мой сокол, расстаться пора.

Давай предадим наши клятвы забвенью.

Погасим любовь, словно пламя костра,

Базарного люда мы стали мишенью.

На кручи взлечу, поселюсь вдалеке

От пестрых ворон и всезнающих улиц,

На сваях жилище построю в реке,

Чтоб сплетен не слышать кудахчущих куриц.

Шипящие гадины, долго иль нет

Вонзать в мое имя вы будете жала?

Пусть пальцами тычет в меня хоть весь свет,-

Пройду, не сутулясь, кремпевой я стала.

За что меня винишь ты,

Вечерняя звезда?

Нависла надо мною,

Как мрак ночной, беда.

Ах, если бы могла я

Стать утренней звездой!

Вслед жениху пошла бы

Дорогою прямой!

Погибни, мир свирепый,

Добычей стань огня!

Пусть я исчезну, словно

И не было меня!

Будь проклят свет, где ты рожден на свет,

Будь проклят свет, где тьма, где правды нет.

Кровавый хан — источник наших бед,

Скажи, докуда нам терпеть, проклятый?

Ты разорил аулы наших гор,

Вверг в ад мужей, а женщин вверг в позор.

Терпеть нам это все до коих пор?

Когда же грянет грозный час расплаты?

Давно в саду не слышно соловья.

Давно в саду черно от воронья.

Песнь не слышна за шумом их вранья.

Поругано все то, что было свято.

Пусть грянет гром, пусть превратится в прах

Все, что в твоих домах и закромах.

Да будет страх в твоих пустых глазах

И все твое добро огнем объято.

И пусть тебе все десять жен твоих

Родят детей увечных и больных,

И пусть на всей земле среди живых

Не будет друга у тебя и брата.

Не знающий пути добра и зла,

Зловещи и черны твои дела.

Лишь шкура у меня еще цела,

Поторопись, сдери ее с меня ты!

Платок моей ты кровью обагрил,

За все тебе я кровью заплатил,

Прочь от меня. Довольпо. Нету сил,

Все то, чем я владел, тобою взято.

О Шалбуз-Даг — священная гора,

Какая нынче тяжкая пора!

Мне неоткуда ждать уже добра,

Вся жизнь моя погублена и смята.

Что делать мие? Трясется каждый раз

Моя рука, когда беру я саз.

Струится кровь из выколотых глаз.

Вот что ты сделал, хан, мой враг заклятый!

Черна судьба. Все повернулось вспять.

Свет чуть блеснул, и черен мир опять.

Будь проклят, хан, мне б век тебя не знать.

Ты блеска дорогой алмаз лишил.

Есть у иных отец, у тех родня,

Но ни отца, ни брата у меня.

И плачу я один, судьбу кляня.

Будь проклят, хан, ты песни саз лишил.

Есть у иных на свете добрый друг,

Лачуга, сила двух прилежных рук,

А у меня лишь горе и недуг.

Будь проклят, хан, меня ты глаз лишил.

Все позади, окончен путь земной.

Ответь мне, хан, ответь, гонитель злой:

За что все это сделал ты со мной?

Всего, всего в недобрый час лишил!

Ты отнял все, что даровал мне бог.

Передо мною больше нет дорог.

Саид Кочхюрский, стар я и убог,

Будь проклят, хан, меня ты глаз лишил.

Ах, поля, поля зелены,

Поля, цветами распещренны!

Ах долины, яры,

Круглы могилы, бугры!

Ах вы, вод потоки чисты!

Ах вы, берега трависты!

Ах, ваши волоса,

Вы, кудрявые леса!

Жаворонок меж полями,

Соловейко меж садами;

Тот выспрь летя сверчит,

А сей на ветвах свистит.

А когда взошла денница,

Свищет в той час всяка птица,

Музыкою воздух растворенный

Шумит вкруг.

Только солнце выникает,

Пастух овцы выганяет

I на свою свирель

Выдает дрожливой трель.

Пропадайте, думы трудны,

Города премноголюдны!

А я з хлеба куском

Умру на месте таком.

Всякому городу нрав и права;

Всяка имеет свой ум голова;

Всякому сердцу своя есть любовь,

Всякому горлу свой есть вкус каков.

А мне одна только в свете дума,

А мне одно только не йдет с ума.

Петр для чинов углы панский трот,

Федька-купец при аршине все лжет,

Тот строит дом свой на новый манер,

Тот все в процентах: пожалуй, поверь!

А мне одна только в свете дума,

А мне одно только не йдет с ума.

Тот непрестанно стягает грунта,

Сей иностранны заводит скота.

Те формируют на ловлю собак,

Сих шумит дом от гостей, как кабак.

А мне одна только в свете дума,