А сердцу, любящему правду, пусть покровительствует разум:

Он верный путь добру проложит и шею жадности свернет.

Довольствуйся уединеньем, покоем и лепешкой хлеба

И не ищи у царских тронов чинов, отличий и щедрот.

Сказали как-то, что, мол, Хагани

Быть недостоин при дворе султана!

Сказали правду: водоносом див

Неподходящим был для Сулеймана!

Султан ничтожен — недостоин он

Души моей широкой океана!

Служить я страсти больше не хочу.

Я сердце делу горечи учу.

Как смеет мотылек влюбляться в солнце,

Когда не в силах победить свечу!

Прошла, умчалась юность Хагани,

Печальны были все года и дни.

Прошло все время в чтенье эпитафий

На горестных похоронах родни.

Хотел меня великий одарить —

Что, Хагани, желаешь получить?

Ответил я: что ты способен делать,

Когда не можешь юность возвратить?

Не наливай вина мне. Все равно

Разбито сердце и в глазах темно.

И сколько б ты ни налил — все без пользы:

Не может грусти вылечить вино.

Что буду делать с кубком золотым?

Дай глиняный! Он станет мне родным.

Пока я сам не превратился в глину,

Пусть кубок будет глиняный моим.

Опять от волн любви качаюсь я,

От слез кружится голова моя.

От ветра твоего я, как вода, взволнуюсь

И полечу по волнам, как ладья.

Где яд, чтоб другом я его назвал,

Где меч, чтоб счастьем я его считал,

Где смерть, которую как избавленье

Потусторонний мир мне б даровал?

Готова молодость твоя откочевать, схвати ее.

Родную кинувший страну, скажи мне: где пути ее?

Затем согнулись старики, давно изведавшие мир,

Что ищут юность; глядя в прах, все мнят в пыли найти ее

Зачем бросаешь ты, скажи, на буйный ветер жизнь свою?

Припомни вечность. Надо здесь тебе приобрести ее.

Ведь жизнь не жизнью ты купил, не знаешь цену жизни ты

Жемчужины не взвесил вор, хоть он зажал в горсти ее.

Коль будешь радоваться ты — в отставку горе не уйдет.

Горюя, радость не спугнуть, навек не отмести ее.

Дай органона звоны нам! Дай аргаванное вино!

Есть песнь любви, о Низами! На радость в мир пусти ее!

О кумир! Мне знак призывный глазом шаловливым сделай.

Исцели свиданьем сердце, время ночи дивом сделай.

Все одно мне счастье снится: в полумгле тебя лобзаю.

Кудри черные приблизив, ты меня счастливым сделай.

Падишахи благосклонно бедняков ласкают взором.

Погляди по-падпшахски, взор свой неспесивым сделай.

Низами тебе на рабство препоясался. На рынке

Ты купи меня, гуламом ты меня нельстивым сделай.

Мне ночь не в ночь, мне ночь невмочь, когда тебя нету со мной.

Сон мчится прочь, сон мчится прочь, беда в мой вступает покой.

Клянусь, придет свиданья час: пройти бы не мог стороной.

Клянусь я мглою кос твоих, уйдешь,— и охвачен я мглой.

Не мне ль нестись к тебе одной, стремиться могу ли к другой?

Тебe ль искать подобных мне,— не тешусь надеждой пустой.

Сравнись со мной — величье ты, вглядись — никну я пред тобой.

Сравнюсь с тобой — не прах ли я? Все клады в тебе лишь одной.

Нет глаз, чтоб видеть мне твой лик, мне радости нет под луной.

Нет ног — поспеть к тебе, нет рук, чтоб с жаркой сложить их мольбой.

Забыла ты о Низами, владея моей судьбой.

Днем гороскопы числю я, в ночь звезды слежу над собой.

Спустилась ночь. Явись, луна, в мой дом приди на миг!

Душа желанием полна,— о, погляди на миг!

Ты жизни плещущей родник, исток существованья,

Недаром я к тебе приник,— прильни к груди на миг!

Не ненавидь, но прекословь, дай мне немного счастья!

Смотри, как жадно бьется кровь,— к ней припади на мпг!

Верь этим благостным слезам и, если я отравлен,

От черной иемочи, бальзам, освободи на миг!

Зачем ты пляшешь на ветру, изменчивое пламя?

Будь благовоньем на пиру и услади на миг!

Но смоль волос вокруг чела — тугры крылатый росчерк.

Я раб, султаном ты пришла,— так награди на миг!

В ночи я знаю: сердце мне от той отвлечь придется,

На чьей дороге утренней мне снова лечь придется.

Возлюбленная избрана, и, чтоб избрать другую,

Придется сбросить эту жизнь, вторую влечь придется.

Луна! Тебе я жертвой стал,— благословен твой праздник! —

Мне по твоим глазам гадать — как ни перечь — придется.

Попоной твоего коня я голову прикрою,

Воительница! Вновь ронять мне жалкий меч придется.

В дар на пиру прими меня,— ужели жемчуг слезный

Мне в золотом ларце моем всю жизнь беречь придется?

С дороги убери скорей обычай ранить сердце,

Горючей кровью мне залить дорогу сеч придется.

Из сердца эта влага бьет, из глаз моих струится,—

Прах Низами у ног твоих — ей смыть и сжечь придется!

Мир покаянья моего разрушен вновь огнем любви.

Вновь разговеться мне пора несмешанным вином любви.

Кумиром сердце зажжено, чье имя вечное Зухра,—

И солнце силы лишено пред нежным божеством любви!

Хоть искра падает любви в любое сердце, назови

Жаркое, что тебе милей, чем сердце под ножом любви?

Твой глаз намеком мне сказал, сказал: «Твоя — но потерпи».

Аллах! Я терпелив, но жизнь идти спешит путем любви.

Пускай охотится на всех газелеоких, но меня