Рядком хазал, и чишнарор, и в тень укрылся «голубок»;

«Медвежья уха» аромат любого сладостью б завлек.

Благоуханные, цветут, в роскошный собраны пучок.

Цветок чашкиит душист и желт, багров петуший гребешок.

Шафран и кум цветут в горах, где близ вершины склон отлог

Благоуханен и замбюх, приятен запах меликок,

Создатель нард и киннамон на благо мира приберег;

Хастут редчайший — для врача и цель и жалобы предлог,

С ним не сравняется в цене и полный денег кошелек.

Цветочек малый сапусан с гор не спускаться дал зарок;

Бессмертник летом и зимой всех лучший из цветов цветок:

Не засыхает никогда, ему и старость не в упрек;

Цветы морские нуиуфар пустили корень свой в песок;

Их можно было бы сорвать, когда бы змей их не стерег.

Как смолы, пахнет бураган, летит на запах мотылек;

Гранат — царей кадило он, где тлеет ладана кусок;

Еще цветок есть бальзамин, что никогда не одинок.

Святое миро он таит,— так мы из древних знаем строк.

Алмазной розы чуден куст,— она красы струит поток,

Она лучится на кусту; алмазной розе чужд порок.

Приносит тысячи цветов чудесный гамаспюр-цветок,

И от него, коль волит бог, незрячий станет ясноок;

Корней двенадцать у него — двенадцать лет и жизни срок,

И что ни куст, то цвет иной, чтоб смертный восторгаться мог.

Змея-царица — цвет цветов, она бела, как снежный клок,

За гамаспюром вслед ползет, как распустившийся моток.

Из Саладзора дьякон я, мне недоступен книжный слог;

Подобна жизнь моя цветам, которым цвесть дано денек.

Старался долго, и цветы я разобрал и здесь нарек,

Они вселенной красота, на звезды вышние намек.

Воспел не много их,— о, пусть о многих пропоет знаток!

Нежная! Милая! Злая! Скажи,

Черные очи, яр! Черные очи!

Что, хоть бы раз, не придешь ты ко мне

В сумраке ночи, яр! В сумраке ночи!

Много тоски я и слез перенес,

Полон любви, яр! Полон любви!

Лоб у тебя белоснежен, дугой

Черные брови, яр! Черные брови!

Взоры твои — словно море! А я —

Кормщик несчастный, яр! Кормщик несчастный!

Вот я в тревоге путей не найду

К пристани ясной, яр! К пристани ясной!

Ночью и днем утомленных очей

Я не смыкаю, яр! Я не смыкаю.

Выслушай, злая! Тебя, как твой раб,

Я умоляю, яр! Я умоляю!

Все говорят, ты — целитель души...

Вылечи раны, яр! Вылечи раны!

Больше не в силах я этот сносить

Пламень багряный, яр! Пламень багряный!

Ночью и днем, от любви все к тебе,

В горести слез я, яр! В горести слез я!

Злая, подумай: не камень же я,

Что перенес я, яр! Что перенес я!

Сна не найти мне, напрасно хочу

Сном позабыться, яр! Сном позабыться!

Плача брожу и назад прихожу —

Снова томиться, яр! Снова томиться!

Ночью и днем от тоски по тебе

Горько вздыхаю, яр! Горько вздыхаю!

Имя твое порываюсь назвать,—

Я замолкаю, яр! Я замолкаю!

Более скрытно я жить не могу.

Произнесу я, яр! Произнесу я!

Злая, подумай: не камень же я!

Гибну, тоскуя, яр! Гибну, тоскуя!

Ах, Степаннос! Думал ты, что умен,—

Все же другим занялся ты, как видно:

Бога оставил и девой пленен...

Будет на Страшном суде тебе стыдно.

Бог солнце создал, и оно — покорное судьбе —

Твоим готово быть рабом, во всем служить тебе.

Напоминает лунный серп твою ночную бровь,

А полная луна твой стан напоминает вновь.

Рубин, алмаз, перл, изумруд — все блекнет в беге дней;

Светлей и драгоценней ты, чем бренный блеск камней.

Нард, мускус, мирра, фимиам — все лишь недолго льстит;

Но день и ночь твой аромат пленяет и целит.

Сосна, самшит, ель, кипарис — цари земных лесов;

Но твой волноподобный стан стройнее всех стволов.

В зеленых листьях розы жгут пурпуровым огнем;

Но вянут краски роз, а ты — прекрасней день за днем!

Блистают лилии, росой склоняемые ниц,

Но что они, чуть поведешь ты стрелами ресниц!

Чарует море всех, когда прибрежный ветер тих,

Но что оно, едва взгляну я в море глаз твоих!

Что соловей, что попугай, что феникс, горлинка, павлин!

Твоих ногтей иль щек затмит их лепесток один!

Что солнце и луна, когда, от счастья заалев,

Смеешься иль поешь, ко мне ты на колени сев!

Когда, лицо клоня, сама моих ты ищешь рук,—

Тебя обняв, восторг в груди, я — тот, кто ожил вдруг!

Что лучше и что могучей —

Земля иль небосвод?

Небесное солнце и тучи

Иль блага земных щедрот?

Небо земле сказало:

«Богатств у тебя немало,

Но в сумрак и ночью поздней

На небе мерцают звезды,

Сияют с моих высот».

Земля отвечала:

«Я тоже

Отмечена милостью божьей.

Владычица я не из бедных,

Шесть тысяч цветов разноцветных

В земных цветниках растет!»

Небо земле сказало:

«Богатств на земле немало,

Но дождь не польется с неба —

Не будет земного хлеба,

Земной не нальется плод».

Земля отвечала:

«Я тоже

Отмечена милостью божьей,

Все тучи рождает море —

Оно на земном просторе

Земною влагой живет».

Небо земле сказало:

«Богатств у тебя немало,

Но стоит мне рассердиться,

И солнце мое накалится

И все на земле сожжет».

Земля отвечала:

«Я тоже

Отмечена милостью божьей,

И в зной хлебопашцам на благо

Моих водоемов влага

Посевы в полях спасет».

Небо земле сказало:

«Богатств у тебя немало,

Но стоит мне рассердиться —

Небесный град разразится

И все посевы побьет».

Земля отвечала:

«Я тоже

Отмечена милостью божьей.

Твой град не достигнет цели:

Поглотят мои ущелья

Все, что с небес упадет!»

Небо земле сказало:

«Богатств у тебя немало,

Но человек иль птица

По промыслу неба родится,