Неведомое. Сюита 1. «Как ум ни взвешивай, ни мерь…» Как ум ни взвешивай, ни мерь, Но здесь предел положен знанью: Что Там, в Неведомом, за гранью Мгновенной жизни, — мы теперь Не больше знаем кроманьона, И Смерть, как запертая дверь, Великой тайны оборона. 2. «Закрыта дверь. И у колец…» Закрыта дверь. И у колец Ее замка, стучась, повисли В бессильи крылья гордой мысли… Ни мудрый, ни поэт, ни жрец Не перешли черты запрета, И для мятущихся сердец Всё нет, как не было, ответа. 3. «Озлобясь, гордые умы…» Озлобясь, гордые умы Лелеют горечь отрицанья; Надежд призывы, как мерцанья Зарниц, трепещущих средь тьмы, Несмело светят маловерью… И лишь одно постигли мы, Что будем все за страшной дверью. 4. «Чем дальше нас судьбу стезя…» Чем дальше нас судьбу стезя Ведет в глубь жизни, тем утраты Всё чаще: жатвой смерти взяты, Ушли родные и друзья, Ушли возлюбленные наши, С кем скорбь и радость бытия Мы из единой пили чаши. 5. «Ушли… и знают… Но вестей…» Ушли… и знают… Но вестей Мы тщетно ждем — безмолвны склепы. И мы скорбим, по-детски слепы… Как встретил новый мир гостей? Живут ли? Живо ль в них сознанье? Хранят ли прожитых страстей, Труда и грез воспоминанья? 6. «Зачем гадать! — Какой-то мир…» Зачем гадать! — Какой-то мир Оставил я, в наш мир вступая… Не страха ль крик принес сюда я? И был ли в жизни этой сир? Нет! — Чуждый гость из жизни смежной, Нашел любовь я, кров и мир У материнской груди нежной. 7. «Так новый путь — не внове мне!..» Так новый путь — не внове мне!.. Когда — не знаю, но… однажды: Я каждый день в году и каждый Короткий час в бегущем дне Привык встречать надеждой смутной, И в лоне ночи, в тишине, Призыва ждать ежеминутно. 8. «Я не боюсь, что смерть мне враг…»
Я не боюсь, что смерть мне враг, Грозящий ужасом во мраке, И жаль мне жить, как на биваке; Теплом и миром свой очаг Укрыл я здесь; с труда и лени Взимаю дань, под четкий шаг Размерно гибнущих мгновений. 9. «А в снах — душа, как мореход…» А в снах — душа, как мореход, Плывет в немых волнах хаоса На белых крыльях альбатроса, И с ней, меж черных туч и вод, Парит бесплотный провожатый, Как верный кормчий… А восход Вдали чуть брезжит розоватый. 10. «Гори, заря! — Когда уста…» Гори, заря! — Когда уста, Спаленные огнем недуга, Сомкнет мне смерть лобзаньем друга, Тогда падет преград черта И Кто-то, сотканный из света, К заре откроет мне врата С улыбкой ясного привета. Сентябрь, 1927 года «В зарю задумчивый рояль…» В зарю задумчивый рояль, Как жемчуга, роняет звуки — С прожитой жизнью песнь разлуки… А даль — как призрачный хрусталь, Обетованье в небе синем, И чутким снам души не жаль, Что землю эту мы покинем. Любовь. Триптих I. «Любовь, как свет зари снегам…» Любовь, как свет зари снегам На строгих высях Эвереста, Блеснула нам. Но в жизни места Нет снам столь чистым; как богам, Им нужен храм и святость храма, — И мудрость в счастьи криптогам: В их тайне им эпиталама. II. «Судьбы свершались; шли года…» Судьбы свершались; шли года, Познала ты иные узы, — Но святы брачные союзы Сердец, спаявших навсегда Себя любви высокой снами: В веках угасшая звезда Еще поднесь горит над нами. III. «Свет ярче, дали голубей…» Свет ярче, дали голубей… Мы в звездных нимбах семизначных; Блистают ткани платьев брачных, Как крылья белых голубей; Струятся волны фимиама, — И в синем храме их зыбей Для нас гремит эпиталама. |
