«Не здесь концы земных дорог…» Не здесь концы земных дорог: Здесь всё в зачатке, всё в начале; Сокрыт во мраке вечных далей Скитаний жизненных итог, И грустно сердцу-тайноведу, Когда, ликуя, звонкий рог Трубит конечную победу. В городе Прекрасна ночь, но воздух душен В теснинах днем нагретых стен; Здесь гул борьбы, продаж, измен И лжи не смолк, а лишь притушен Как жар, таящийся в золе… И гордый город равнодушен К печали неба о земле. «Вокруг луны туманный венчик…» Вокруг луны туманный венчик В сияньи мертвом — мертвый снег; Беззвучно легок санок бег, И плачет жалобно бубенчик… Что путь супит нам?.. Я молчу… А ты, как бурей сбитый птенчик, Прижалась к верному плечу. Новый Год Часов старинных мерный бой Удар чеканит за ударом… Толпа, забыв о счастьи старом, Пред новой рабствует судьбой. Бокалы, пенясь, зазвучали: И шум, и клик. Лишь нам с тобой Жаль прошлой, милой нам, печали. «У древней церковки погост…» У древней церковки погост С немой семьей крестов могильных Охвачен шумом улиц пыльных: Победной жизни мощный рост Тревожит тишь немолчным эхом, И так союз здесь ясно прост Загадки смерти с детским смехом. «Прекрасен был любви рассвет…» Прекрасен был любви рассвет: Любили мы светло и чисто, Но в песню радости лучистой Вмешался тайный яд клевет; И умерла о счастьи греза, Как яблонь нежный первоцвет От злобы позднего мороза. Освобожденье Душе дано на грани сна Слиянье яви и дремоты: Последний вздох мирской заботы И воли первая волна, Чтоб в озареньи, мимолетно, Еще в земном, могла она Постигнуть счастье — стать бесплотной. «Одна пустая жизни шалость…» Одна пустая жизни шалость, — И счастья нет… В последний раз Гляжу я в глубь любимых глаз: В них — злая мука, в них — усталость, В них — покоренность… И остра На сердце трепетная жалость К тебе, подруга и сестра. «Вдали от грохота и клика…»
Вдали от грохота и клика, От пьяных жизнью площадей, Стою с толпой чужих людей — Им близкий сердцем горемыка — В тени у страшного Креста, И всепрощающего Лика Душе понятна красота. В пути В лугах змеится след тропинок; Лес золотой горит красой; Дрожит заката луч косой В осенних нитях паутинок; Звенит река, зовут холмы… И я полям, как Божий инок, Слагаю светлые псалмы. «Стремлюсь, робея, в мир желанный…» Стремлюсь, робея, в мир желанный Твоей души, открытой мне, И труден в яркой новизне Мой путь загадочный и странный. Так правоверный, трепеща, Чрез бездну в рай обетованный Идет по лезвею меча. «Апрельский день на небосклон…» Апрельский день на небосклон Взошел мерцанием печальным… Но вот — приветствием пасхальным Церквей ударил перезвон, И сразу свет блеснул в завесе Туманной мглы… Со всех сторон Лучи поют: «Христос воскресе!» «Гудок протяжный паровоза…» Гудок протяжный паровоза, Тревожный зов издалека, Прорезал тишь… И вновь тоска В душе, как старая заноза: О прошлом дум не превозмочь, А за окном, в цветах мороза, — Враждебно-чуждая мне ночь… «Я не комок бездушной глины…» Я не комок бездушной глины, — Я сам ваятель: жизнь свою Творю я сам и создаю Себе то радость, то кручины Своею собственной рукой — Хозяин полный и единый Мне Богом данной мастерской. «Разлуки ночь. Восторг лица…» Разлуки ночь. Восторг лица И блеск очей… Глядя в глаза мне, Ты взором в сердце, как на камне Огнем пророческим резца, Неизгладимо начертала: Любовь — как жизнь; ей нет конца До оправдания начала. |
