VIII. ПЕРЕД ЛУЦКОМ[228] Промчались в вагоне рекрутском Солдаты… Рассеявши тьму, Багровое солнце над Луцком Пылает в морозном дыму. Глубоким засыпанный снегом, Застыл и безмолвствует Стырь, Забыв, как австриец набегом Мутил его синюю ширь. Волыни любимому сыну Что Польши и Австрии гнев? Здесь, путь заградив Гедимину, Свой город отстаивал Лев. Красавец Волыни, ты спишь ли? Проснись! луч рассвета блеснул… Опять загремел в Перемышле Железного приступа гул. 1915. Январь. Между Луцком и Ковелем IX. ХОЛМ[229] Покрыла белая зима Однообразные равнины… Белеет твой собор с вершины Уединенного холма. Но вместо тишины обычной Здесь лагерный не молкнет гам, И пестрый люд разноязычный Снует по грязным площадям. Издревле русская земля, Ты — прошлого живая книга! Здесь Русь освобождал от ига Меч Даниила короля. Теперь его священный прах Почиет в глубине собора, Когда отстаивает лях Свой край от рабства и позора. Темнеет сумрачный костел, Толпою полн многострадальной, А с высоты, овеяв дол Какой-то тишиной Пасхальной, Сияет древний русский храм, Как голубь Ноева ковчега, И Холм восходит к облакам, В покрове девственного снега. О, две извечною враждой Разъединенные стихии! Уже связует Дух Святой Судьбины Польши и России. Здесь, где почиет Даниил, Короной римскою венчанный, Готов свершиться мир желанный Двух вечных, равноправных сил. Ужель вам враждовать до гроба? И Девы Пресвятой алтарь Не восстановит мир, что встарь Разрушила людская злоба? X. В КОСТЕЛЕ[230] Сквозь лес готических колонн, Горе, над мраком вознесенный, Огнем лампады озарен, Сияет чистый лик Мадонны. Там, ко всему земному мертв, Сложив молитвенно ладони, Перед престолом распростерт Священник в розовой фелони. Мерцанье золота и бронз Чуть озаряет тьму густую… Поет орган, и юный ксенз Возносит чашу золотую. Всё смолкло. Кажется, весь мир Развеялся, как облак дыма… Лишь высоко взнесен потир Под звуки музыки незримой. То — отзвук неземных гармоний. Им внемлет, с нежностью в очах, С Христом-младенцем на руках И с ветвью лилии, — Антоний. А в нежно-бледной вышине, Как в гроздьях вянущей сирени, Приветно улыбаясь мне, Клубятся ангельские тени. А там, где гуще жуткий мрак, Над миром чувственным и дольным, Как верной пристани маяк, Сияет взорам богомольным Цветистых стекол дальний рай, Суля покой душе усталой, И, как зари сиянье алой, Зовет земной покинуть край. О, если б взвиться к небесам Движением бесплотных крылий… Как полн сырой и темный храм Дыханьем ладана и лилий! XI. К ПОЛЬШЕ[231]
Тебя железная судьба. Казнила жребием тяжелым, И не смолкают по костелам Рыданья женщин и мольба. Отцы и сыновья-подростки Все — в бранном поле, и за них Лепечет мать молитвы стих У Ченстоховской Матки Бозки. О, злополучная страна, О, верная Пречистой Деве! Ты вновь от риз обнажена И распинаема на древе. Кто истязуем так бывал Касаньем к незажившей ране? Но сам Христос тебя избрал Причастницей своих страданий. Взирай на кровь Его Страстей, На пригвождаемые руки… Ему поведай скорбь и муки Твоих истерзанных детей. Ведь скоро ясно будет всем, Что кровь твоя — как жертва в храме, Что вновь Рахиль рыдает в Раме И озарился Вифлеем. Насыщен голод духа злого Твоими мертвыми детьми… Прости же нам грехи былого И нас, как братьев, приими. XII.НА ГРАНИЦЕ Иль даже небо негодует И в спор людей вступает ад, Что непрерывно ветер дует, Холодный ветер из Карпат? Там наша рать грозит врагу Во мгле февральского тумана, Изнемогая в стуже льдяной, На окровавленном снегу. А здесь всю жизнь разрушил гром, И бесконечные могилы Покрыли сумрачным ковром Равнины Холмщины унылой. И ты, моя Волынь, грустна: Пронесся смерти ворон черный, И дышит близкая весна Заразой, смрадной и тлетворной. И сердце замерло в груди Пред этой казнью очевидной… Устали все… Конца не видно… А сколько крови впереди! Когда-нибудь придет покой, Но как-то жутко мне и сиро… Ведь скорби не было такой От самого начала мира! вернуться Перед Луцком (с. 538). Гедимин (Гедиминас;? — 1341) — великий князь литовский (с 1316). В союзе с Тверью выступал против Московского княжества, захватил западные русские земли с городами Полоцк, Гродно, Брест, Витебск, Минск и др. вернуться Холм (с. 539). Холм — древнерусский город, основан Даниилом Галицким (1201–1264), центр Холмской Руси, с 1366 в составе Польши; ныне г. Хельм в Польше. вернуться В костеле (с. 541). В статье «Впечатления Галиции» (1915) Соловьев писал: «Когда я попал в костел в Холме, восторгу моему не было границ. Сидеть в уголке, устремляя глаза в готические своды, чуть тронутые нежными бледно-серыми красками, видеть, как на нескольких престолах священники возносят чашу, в белых, розовых и фиолетовых ризах, обрамленных кисеей и кружевами, под дивные звуки органа, доносящиеся сверху, как пение незримых ангелов — это было неописуемое наслаждение» (Богословские очерки. С. 218). Антоний — св. Антоний Падуанский (1195–1231), францисканец, Учитель Церкви. В христианском искусстве изображался с Младенцем Христом на руках; его атрибуты — лилия, цветущий крест, рыба, книга, огонь или пылающее сердце. вернуться К Польше (с. 543). У Ченстоховской Матки Бозки… — т. е. у чудотворной иконы «Ченстоховская Богоматерь» (14 в.) в г. Ченстохове на юге Польши. |
