Ты поняла, что я в твоих руках,
Что весь я — твой, что надо мной всевластен
Твой взор магический, и я в плену.
О злые сны колдующих ночей,
……………………………………………
Когда больная красная луна
Встает над далью нив, лиловый дым
Клубится в небе, душный черный сад
Исполнен шелестов и голосов,
И властно манит голубой туман,
Ползущий над болотом проклятым…
О, голос твой, звенящий, как свирель,
Свирель весенняя, и, как кинжал,
Язвящий сердце… Старая колдунья
Тебя в свое искусство посвятила,
Раскрывши тайны трав, волшебных зелий,
Сбираемых в Ивановскую ночь.
Меня ты отравила. Потому
В прозрачный день, когда синеет даль,
Терзает душу странная тоска,
Как будто чей-то нежный, нежный зов
Знакомым ужасом сжимает сердце.
И весело сознать, что я погиб,
Что я — игра проклятых Богом сил,
Захвачен вихрем их, и снится мне
Твой домик на горе, с вишневым садом,
Над синею студеною рекой,
И комнаты мещанское убранство:
На низеньком окне горшки герани,
Под стеклами потусклыми портреты,
Осколок зеркала, в который ты
Гляделась, косу заплетая, стол
С шипящим самоваром, на тарелке —
Разрезанные яблоки… и день,
Когда мой конь, недоброе почуя,
Испуганно вздыбился у ворот.
……………………………………..
Веселая, румяная колдунья!
Глухие ревы мартовских метелей
Венчали нас магическим венцом,
И тот венец нерасторжим, и сердце
Мое томит жестоким сладострастьем.
…………………………………………….
Меня отвергло общество людей,
И месть во мне заискрилась, и злоба,
Как золотой, сверкающий кинжал,
Меня хлестнула по сердцу, и вдаль
Понес меня звенящий ураган,
Чтобы разбить о камни… Целый мир
Открылся предо мной; как хищный зверь,
Он лег у ног моих, лизал мне руки,
Глядел в глаза с покорностью раба.
И этот миг божествен был: как бог,
Испил я нектар неба… только миг…
Тот миг сверкнул как Вечность, опьянил
Безумным, диким хмелем дерзновенья…
Но небо мстит разоблаченье тайн.
……………………………………………..
Я отдохну, где белые березы
Склоняются к разрушенным крестам
И небо сладостно синеет, там,
На кладбище родном, вблизи от всех,
Кого любил…
