ПОСЛАНИЯ И МАДРИГАЛЫ[127] С мольбой моей печальной и мятежной, С доверчивой надеждой первых лет, Друзьям иным душой предался нежной; Но горек был небратский их привет. Пушкин I. ПАМЯТИ А. А. ВЕНКСТЕРНА[128] Умолкнул шум блистательных пиров, Исчезли соловьи, увяли розы, Пришла зима, и лютые морозы Одели мир в безжизненный покров. Блажен, блажен, кто умер в шуме пира, Кто до конца был пламенен и юн, Кого пленяла Пушкинская лира, Кто сам ее касался дивных струн. Спокойно спи, учитель дорогой! Пусть для толпы твой голос был негромок, Настанет день: признательный потомок Оценит труд, исполненный тобой. Не вынес ты забот житейских груза, — Поэт во всем, ты, как поэт, угас. Что смерть тому, кого ласкала Муза, Кто с ней вдвоем беседовал не раз? Как вспомнить мне теперь без теплых слез Ту ночь с тобой, в уютном кабинете? Весь дом притих; давно уж спали дети, И редко доносился стук колес. Тогда был март; весенний месяц влажный Светил сквозь тучи в небе голубом. Ты показал мне, ласковый и важный, Твои бумаги, старый твой альбом. И предо мной открылся целый мир, Скрываемый тобою так ревниво: Я слышал стон безумного порыва, Воскресший звук давно замолкших лир. Как Пушкина бесценному наследью, Молитвенно я внял стихам твоим, И облачился кованою медью Мой скудный стих, расплывчатый как дым. А летнею беспечною порой Я посещал твой сад, где рдели розы, Твои холмы и юные березы И светлый ключ, бегущий под горой. Ах! только там я забывал страданья! Там жизнь текла изящно-весела, Как стих Козьмы Пруткова, как преданья Лицейских дней и Царского Села. Но сердце благородное разбил Удар судьбы. Ты мирно спишь, усталый. Услышь теперь привет мой запоздалый, Я выбрал стих, который ты любил. Моей мечте, блуждающей и сирой, Ты дал приют, ты и никто другой… Куда пойду с моей ненужной лирой, Куда пойду, учитель дорогой? 1909. Август, Трубицыно II.МАДРИГАЛ[129] Сиянье глаз твоих звездой горит, О нимфа нежная! Не о тебе ли Напевы я слагал в моем апреле? Явилась ты, и лира говорит. Гомер, Софокл и легкий Феокрит, Ионии кифара и свирели Авзонии тебя согласно пели, Цветок весны, соперница харит. И рифмами хочу я, как венками Нарциссов, гиацинтов, лилий, роз, Тебя венчать, царица первых грез О Греции, завещанной веками. В тебе слились все краски и черты Античной совершенной красоты. III. В. А. ВЕНКСТЕРНУ[130]
Ты помнишь светлые недели Прогулок легких и безделий В дни голубые октября? Белели рощи в тверди синей, Дышал мороз, и падал иней, Холмы и долы серебря. В пустынных храминах древесных Еще я видел ног прелестных Благоуханные следы. Вставал пред взором сон недавний, И заколоченные ставни Я воспевал на все лады. Потом всё было бурей смято: Отец от сына, брат от брата, Все разбежались, кто куда. Дымилась кровь, зияли гробы… Что за смешенье лжи и злобы, Какие темные года! Ты верен был домашним ларам: С твоим Гомером и Ронсаром Надолго скрылся ты в глуши, И городская опьянелость Не тронула благую целость Твоей классической души. Я в общий омут был затянут, Был опрокинут, был обманут В моем незрелом мятеже. И вдруг воскресло всё, что было» И нас судьба соединила На новом жизни рубеже. IV.ГИАЦИНТИИ[131] Мой нежный друг, внимавший благосклонно Моим стихам, не оттого ли ты Хранишь следы античной красоты, Что предок твой — любимец Аполлона? Из крови отрока во время оно Пурпурные и белые цветы, Кудрявясь, расцвели; а их черты Вещают нам о сыне Теламона. В Лакедемон толпами шел народ На праздник Гиацинтий, и Эврот Был песнями святыми оглашаем. И из дворца, при звоне лир, к реке Сходила в гиацинтовом венке Елена с златокудрым Менелаем. V. С.Н. ВЕЛИЧКИНУ[132] Ni te plus oculis meis amarem, Jucundissime Calve… Catullus вернуться Эпиграф — из ст-ния А. С. Пушкина «19 октября» (1825). вернуться Памяти А. А. Венкстерна (с. 306). Венкстерн Алексеи Алексеевич (1856–1909) — поэт; переводчик, цензор. Соловьев учился в гимназии вместе с его сыном Володей, очень часто бывал у Венкстернов, особенно в их тульском имении Лаптево. На смерть А. А. Венкстерна (15 февраля 1909) он написал прочувствованный некролог (В. 1909. № 6. С. 89–92). Трубицыно — подмосковное имение двоюродной бабушки Соловьева С. Г. Карелиной (1826–1916), у которой поэт часто гостил. вернуться Мадригал (с. 308). В. 1909. № 10–11. С. 142. Ст-ние является не только мадригалом, но и акростихом, посвященным Софье Владимировне Гиацинтовой (1895–1982), известной актрисе театра и кино, двоюродной сестре В. А. Венкстерна и племяннице А. А. Венкстерна. Соловьев знал ее еще ребенком. «Мадригал» вначале был записан в альбом С. В. Гиацинтовой (РГАЛИ. Ф. 2049. Оп. 1. Ед. хр. 328. Л. 17) под загл. «Акростих», а затем опубликован. Феокрит (кон. IV — 1-я под Ш вв. до н. э.) — др. — греч. поэт, основатель жанра идиллии. вернуться В. А. Венкстерну (с. 309). Венкстерн Владимир Алексеевич — товарищ Соловьева по гимназии. Потом всё было бурей смято… — имеются в виду события первой русской революции 1905–1907. Лары — в римской мифологии божества семьи, домашнего очага, усадьбы. вернуться Относительно происхождения цветка гиацинта существуют две мифологические традиции. По одной — гиацинт произошел из крови юноши Гиацинта, любимого Аполлоном. По другой — из крови Аякса Теламонида. Грекам казалось, что на лепестках гиацинта начертаны буквы AI, которые принимались или за междометие, выражающее горе, что согласно с первой традицией, или за первые буквы имени Аякса, что согласно со второй традиций. Гиацинт был особенно любим и почитаем в Спарте, где справлялся праздник Гиацинта (прим. С.М. Соловьева). Гиацинтии (с. 310). Ст-ние посвящено С. В. Гиацинтовой. Теламон — царь о. Саламина, отец Аякса и Тевкра, героев Троянской войны. Лакедемон — область на юго-востоке Пелопонеса со столицей Спарта, владение царя Менелая. вернуться С. Н. Величкину (с. 311). Эпиграф — из Катулла (Carmina. 14). В переводе Я. Голосовкера: «Если б света очей моих сильнее / Не любил я тебя…». |
