Ты еще нежным была и не знающим страсти младенцем
В дни, когда отроку мне муза вручила свирель.
Помнишь веселие игр у источника, милого нимфам,
Помнишь, любила играть ты со свирелью моей?
Полый цикутовый ствол приложив к розовеющим губкам,
Ты повторяла за мной первые песни мои.
Вместе укрывшись в тени, мы читали стихи Каллимаха
И собирали вдвоем в вашем саду виноград.
Зорким оком прозрел ученик лучезарного Феба,
Сколько таится в тебе чар Афродиты златой.
Светлые глазки твои не видали тринадцати весен,
Как полотно подняла рано созревшая грудь.
Ах! простите навеки, невинные детские игры,
Только увижу тебя, в сердце томленье и боль.
Годы промчались, и ты полюбила алтарь Мельпомены,
Крики влюбленной толпы, красный звенящий тимпан.
Цинтия, долго ли будешь бесстрастною жрицею музы:
Холодны ласки богов, ими ль наполнится жизнь?
Счастие в жизни одно: небольшой, но прочный достаток,
Вечно горящий очаг, ложе, где спишь не один.
Тот охотнее дом посещают мудрые музы,
Где хозяйственна мать, в люльке играет дитя.
Мне не даром тебя указала сама Афродита,
Знаю, что только с тобой жизнь моя будет красна.
Что за нежность в тебе и какая умеренность в чувстве!
Чуткая к голосу муз, ты не боишься труда.
Любишь курения, розы, вино, вавилонские ткани,
Но и расчетлива ты, и бережлива, как мать.
Нет, не даром тобой пленяется старый философ,
Зная природу вещей, ведая тайны богов.
Боги тот дом охранят, где ты будешь цветущей хозяйкой,
Будут в нем мясо и хлеб, и не иссякнет елей.
Кто переступит порог благовонной девической спальни?
Кто разделит с тобой ложе, трапёзу и жизнь?
Если сделаюсь я, о боги, этим счастливцем,
Вам обещаю заклать лучшего в стаде быка.
