V. НАСТУПЛЕНИЕ ВЕСНЫ (Кантата)[107] Сковав вселенную цепями льда и хлада Ужасною косой вотще грозил Сатурн. Порхают ветерки, весенняя наяда Лиет студеный ток лазурных урн. Под ивой, ласково лобзаемой зефиром, Сверкает синяя вода, И ветры шумные поют подобно лирам В березовых ветвях, по берегам пруда. Мы ждем тебя, Венера полунощи! Цветут луга, и праздник недалек. Фиалки нежные в благоуханной роще Златой целует мотылек. Уже твой мальчик своенравный, Надев колчан, нисходит сам В весенний дол, и жаждущие фавны Пугливых нимф скликают по лесам. Красные девы, Внявши напевы Флейт и цевниц, Бродят в лесочке, С милым на кочке Падают ниц. Хохот и стоны. Все в потаенный Спрятались грот. В перси их белы Ярые стрелы Мещет Эрот. В сумрак под елью Фавн со свирелью Нимфу увлек. Ластится к пленной, И вожделенный Миг недалек. Стоны Алины, Хохот козлиный… Лопнул шнурок. Сладок в дуброве Нежной любови Первый урок. Деве уж любы Зверские губы, Рожки и мех. Колется хвоя Всюду, где двое, — Шепот и смех. VI. К ДЕЛИИ[108] Из душных библиотек Пойдем цветы срывать! Твой пурпуровый ротик Позволь поцеловать. От скучных книг и тощей Взыскательной мадам Умчимся через рощи К лазоревым прудам. Под сень ветвистой липы Взойдем на склоне дня, Где скромно спят тюлипы, Головки наклоня. В малиновом камзоле Я — маленький поэт. Красавице не боле Четырнадцати лет. Но уж давно украдкой Улыбки мне дарит, Пленяя тайной сладкой, Соперница Харит. Ты, предвкушая негу, Краснеешь от стыда. Вдали прошли к ночлегу Веселые стада. О сладкий персей трепет И долгий поцелуй! Смолкает сонный лепет Завороженных струй. Зачем мы так несмелы? Ужель наводить страх Рыданье Филомелы В березовых ветвях? Под липою укромной Я с Делией шалю. Мне шепчет голос томный Волшебное «люблю». Лобзанье ароматно Позволь еще продлить. Обоим нам приятно По-новому шалить. В забаве сладострастной Проносятся часы, И смотрит Геспер ясный На тайные красы. Сгустился мрак дубравный И рощица тиха. Лишь мраморные фавны Свидетели греха. VII. «Прошла гроза, и семицветных радуг…»[109]
Прошла гроза, и семицветных радуг Над рощей и холмом эфирные мосты Сияли. Час безмолвен был и сладок, Будя запретные мечты. С балкона, не окончивши обеда, Ты помнишь, в рощу убежали мы, Где над стыдом и робостью победа Была легка под кровом полутьмы. Вдали шумел фонтан лазурный, Краснели облака, и вечер гас. Дриада древняя с поросшей мохом урной Одна подслушивала нас. Издалека напевы клавесина Неслись. Я вслух стихи читал, но вдруг Подняв глаза, умолк, и том Расина Упал в траву из задрожавших рук. Зачем играл так резво и небрежно Твоей одеждою зефир? Зачем сиял так томно и так нежно Твоих очей задумчивый сапфир? Ах! не забыть таинственной березы, Где ты открыла мне заветные красы! Молчали ветры, мраморы и розы Сверкали перлами росы. Ты помнишь наше возвращенье? За чаем все расспрашивали нас, Где пропадали мы. Краснела ты в смущенье И на меня не подымала глаз. И как, обоих нас встревожа, Сказала мать: «Ты бледен, как мертвец! Да что с тобой? Ты не здоров? О Боже!» И грозно вдруг нахмурился отец. VIII. «Я побежден. Усилия напрасны…» Я побежден. Усилия напрасны Тебя забыть. Бежать — уже невмочь… Зачем, зачем была ты в эту ночь Такою милой, нежной и прекрасной? Довольно мне обманывать себя И петь других цевницею притворной. У ног твоих я распростерт, покорный… Душа горит, страдая и любя. Зачем огонь питаю безнадежный? Ты — не моя, другого любишь ты, Верна ему… Но тайные мечты Влекут к тебе, задумчивой и нежной. Ведь ты, что ночь, внимательней ко мне, Ты говоришь со мной без принужденья, И сладостное длится обольщенье, В сиянье звезд, в полночной тишине. Безумный сон, безумное мечтанье! Все говорят, что нежно, навсегда Его ты любишь. Боже мой! Куда Влечет меня твое очарованье? ………………………………………… Таился я. Но зорким взором видит Любовник твой, как вяну я в тиши. Он подозрителен, и в глубине души Давно меня клянет и ненавидит. Ищу тебя наперекор судьбе, Ужасный путь отныне избран мною. Ужель проститься с жизнью молодою Там — ночь и смерть. Скорей, к тебе, к тебе! вернуться Наступление весны (кантата) (с. 246). Сатурн (лат. Saturnus) — один из древнейших римских богов, интерпретируется как неумолимое время, поглощающее то, что породило, или как семя, возвращающееся в землю. Научил своих подданных земледелию, виноградарству и цивилизованной жизни, поэтому Лация стала называться «землей Сатурна». Ему посвящен праздник сатурналий (17 декабря). Зефир — в греч. мифологии бог западного ветра; перен. — теплый, легкий ветер. вернуться К Делии (с. 248). Тюлипы (от фр. tulipes) — тюльпаны. Хариты — в греч. мифологии три богини красоты и изящества (Аглая, Ефросина, Талия). Им соответствовали римские Грации. Филомела — ласточка (возможно, Соловьев подразумевает соловья, в которого, по мифу, превратилась сестра Филомелы — Прокна). вернуться «Прошла гроза, и семицветных радуг…» (с. 250). Расин Жан (1639–1699) — французский драматург, представитель классицизма. |
