В небольшом, уютном домике, спрятавшемся в горах, было тепло и спокойно. В печке потрескивали дрова, пахло свежезаваренным чаем из душистых трав. Данька поморщился во сне и потёр ладонью нос. Приоткрыв один глаз, он лениво глянул на тихо сидящие фигуры братьев и вновь закрыл его. Виктулиана, что-то пробормотала, просыпаясь, и вытянув руки, потянулась, выгибая спину. Последовал продолжительный вздох, и девочка открыла глаза. Полежав, глядя в потолок, она перевернулась на живот, оглядываясь. Увидев у окна, пожилого человека, разглядующего, огранённый только что камень она, наконец, поняла, где они находятся.

— Уже проснулись? — спросил огранщик, неотрываясь от камня.

— А мы долго спали? — не ответив, спросила Виктулиана.

— Десять часов, — осведомил её пожилой человек, улаживая камень в футляр, выложенный бархатной подкладкой. — Хотя, обычно, после подобных встреч спят, максимум шесть часов. Видимо молодость, прихватила лишних четыре часа?

— После встречи? Ах да! Я видимо ещё не совсем проснулась. А что это за птицы были? — спросила девочка.

— Гамаюн, — подал голос Данька, не открывая глаз.

— Да ну! Разве они такие? — недоверчиво проговорила Виктулиана.

— А, какие, по-твоему? — вяло спросил Данька.

— Ну, покрасивее, поярче. На картинках они везде так нарисованы.

Огранщик с улыбкой слушал их разговор, не перебивая, давая детям время окончательно проснуться.

— Пф! У человека фантазия богатая, и вечное желание приукрасить действительность, — фыркнув, ответил Данька.

— С каких пор ты стал таким специалистом, в области человеческой психологии? — язвительно спросила Виктулиана.

Данька, наконец, открыл глаза и со вздохом посмотрел на неё. Нежелая затевать спор, он сел и с удовольствием потянулся.

— Вижу, что вы уже проснулись окончательно. Умывайтесь и давайте-ка для начала выпьем чаю, предложил огранщик, вставая.

За чаем, разговор вернулся к птицам.

— Не понимаю. Ведь птицы гамаюн, не прилетают сами. Увидеть их это невероятная удача, — рассуждала вслух Виктулиана. Данька, слушая её, утвердительно кивал головой, соглашаясь.

— Мне представляется такой вариант объяснения, — продолжала девочка, отхлебнув чай. — Если учесть, что духи принимают активное участие в последних событиях, а Ники с нами нет, они могли использовать птиц, для передачи чего-то важного. Такие случаи известны. Духи выбирают для передачи своих посланий самые разнообразные существа. Одно не ясно. Ведь птица-гамаюн — это вещая птица. А не передатчик информации. То-есть я хочу сказать, что они предсказывают будущее. Я совсем запуталась, — вздохнула девочка. — Данька, ну что ты молчишь?

Данька удивлённо глянул на неё.

— Выскажи, какую нибудь гениальную мысль, — предложила девочка.

Мальчик посмотрел на неё непонимающим взглядом и вдруг резко опустил кружку.

— Точно! Сны! — Виктулиана с подозрением посмотрела на него. — Нам ведь снились сны. Если я прав, то они должны быть одинаковыми. Ведь мы занимаемся одним делом? Давай попробуем сравнить?

— Ну, а пока вы сравниваете, не плохо было-бы сходить на то место где вы заснули, и посмотреть, нет ли там пергамента с предсказанием, — огранщик, взглянул на Шимуса и тот, встав, направился к выходу, по пути надевая свою куртку.

Когда дверь за ним закрылась, Данька предложил.

— Давай, расскажи свой сон, а я скажу, такой же я видел или нет.

— Почему я! — возмутилась Виктулиана. — Твоя идея вот ты и начинай.

— Хорошо, — вздохнул Данька. Он сегодня решительно не хотел спорить.

— Значит так, — мальчик секунду помолчал, сосредотачиваясь и начал. — Мне снилось, что все мы. Гиффорд, Альтарес, Жека, близнецы, Мила, ну, в общем, все, отдыхаем где-то на природе. Возле леса. Птички поют, солнышко светит, горы не далеко, короче, идиллия. Все счастливы и тут налетает буря. И начинает, всех уносить куда-то. Альтареса унесло аж за лес куда-то. Гиффорда с Жекой об скалы грохнуло, да так сильно! А Милу, Моргана и Мелькора, так вообще не понятно куда забросило. Вроде-бы только что рядом были и вдруг, бац и никого.

— А Эвелина, замёрзла, — подхватила Виктулиана, с испуганным видом. — Гэбриэля кто-то из леса утащил, — продолжала она. — Господи, Данька, с ними что-то случилось?

Данька, нахмурившись, молчал, о чём-то думая. Затем он медленно сказал.

— Только мы с тобой и Ника с Кириллом остались. Нас буря почти не задела. Только ветер чуть потрепал, — он вновь задумался. — Но ведь, буря кончилась и все вернулись! — воскликнул он и упавшим голосом добавил. — Все. Кроме Зэйдена.

— А Гиффорд вернулся почти седым, — тихо добавила девочка.

Наступило долгое молчание. Каждый пытался осмыслить услышанное. Не хотелось верить в то, что сон был вещим. Но после встречи с птицами-гамаюн иных снов не бывает. Данька посмотрел на Виктулиану, она как-то сникла и решительно сказал.

— Главное, что они вернулись. Значит, все живы. Так что нам стоит думать о нашем деле. И постараться, как можно быстрее сделать этот обруч. От него зависит не только жизнь Кирилла, в нём наш шанс. С помощью всевидящего ока, мы будем знать, кто, где находится, и тогда сможем что-то предпринять. И кстати, пепельный барс — кто это? Ты не в курсе?

— Думаю, какой нибудь перевёртыш, — пожала плечами Виктулиана.

Входная дверь открылась, и в комнату вошёл Шимус, неся в руках кусок пергамента перевезязанный красной лентой. Виктулиана тут же подскочила и, взяв пергамент, нетерпеливо развернула его. Она быстро пробежала его глазами, а затем начала читать вслух.

— «Девять дорог прийдётся пройти. Слушая сердце, повинуясь разуму, идя дорогою правды, в конце тяжёлого пути, узнаешь цену победы, вкусив её гореч» — это было предсказание птицы-гамаюн.

— Тааак. — протянул Данька. — И что это за девять дорог?

— А остальное тебе ясно, — утвердительно сказала девочка.

— Более или менее, — не поддаваясь её язвительному тону, ответил Данька.

Виктулиана со вздохом опустилась на табурет.

— Понятия не имею. Что за дороги? — она немного помолчала и как-то жалобно проговорила. — Я уже ничего не понимаю.

Данька подсел к Виктулиане и приобняв её за плечи, проговорил утешающе.

— Ничего страшного. Не думай пока об этом. Давай просто делать то, что мы можем, и постепенно всё станет ясно. Картинка сложится. Ты ведь умная, и обязательно разложишь всё по-полочкам.

Виктулиана доверчиво прижалась к плечу Даньки и пробормотала.

— Разложу, если ты поможешь. Что-то в последнее время у меня только с твоей помощью и получается что-то решить.

— Но ведь раньше-то меня не было? А ты сама справилась с целым орденом. Ты сильная и смелая и очень-очень умная, — словно маленького ребёнка успокаивал её Данька.

— Ты просто меня успокаиваешь, я знаю.

— Успокаиваю, но не просто. Я говорю, что есть, — ответил Данька, и Виктулиана притихла, почувствовав себя спокойно рядом с ним.

— Что ж, — огранщик положил ладони на стол. — Работа не терпит отлагательств. Вам есть о чём подумать, а я займусь огранкой диоптаза. Дело это сложное, так что попрошу об одном. Особо не шумите.

— Но уже почти ночь! — воскликнула Виктулина, отрываясь от плеча Даньки. — Разве Вам не нужен отдых?

— Я уже стар и сон меня не жалует. А ночью и работается лучше, — ответил он и, поднявшись, прошёл к столу у окна. Вскоре старый огранщик приступил к работе. В домике воцарилась тишина.