Однако тогда ещё совсем молодой Вильгефорц отказался.

До сих пор он чётко помнил, как в максимально грубой форме он высказал бродячему магу всё то, что думал тогда о всяких магах, один или же даже одна из которых позволили ему быть выкинутым в канаву сразу после рождения… Это чувство кипящей ненависти буквально разъедало его, усиленное многократно переходным возрастом.

Однако… Вопреки пылающей тогда ненависти ученика друидов, маг удалился, прежде совершенно спокойно выслушав его… И хотя сейчас мужчина вполне понимал реакцию коллеги, в те свои молодые года Вильгефорц только убедился в чёрствости и безразличии чародеев ко всему.

Бросив не менее разочаровавших его друидов и наконец-то повзрослев, уже юный мужчина окончательно покинул всякое общества друидов и отправился в самостоятельное, как говорили в Ковире — плаванье.

Однако сейчас Вильгефорц понимал, как был наивен.

Ведь это самое плаванье, к его тогдашнему разочарованию, оказалось вот совсем-совсем не таким, как он его себе представлял.

Самостоятельности захотел живший за счёт щедрых друидов мальчишка. Глупец и дурак — сам себе он не стеснялся в этом признаваться.

Таким образом, буквально всегда ощущая постоянную нехватку денег на своё существование, Вильгефорц брался за буквально любую работу, за которую предлагали хоть какую-то плату, и спустя долгие годы, в моменты таких вот размышлений о своей жизни, приправленных философией и меланхоличностью, чародей всё ещё стыдился многих из своих тогдашних деяний.

А учитывая его весьма гибкую совесть — это были действительно не самые благообразные делишки.

В конце концов, его, обладателя возраста в двадцать с хвостиком и уже изрядно, крайне изрядно побитого и потрёпанного жизнью, судьба или же достаточный уровень навыков приводит к работе обычнейшим наёмником. Тогда для него наконец-то началась белая полоса, и особо щедрый наёмник нашёл в нём преданного слушателя его боевого мастерства с боевым шестом… И найдя в этом нечто занятное, Вильгефорц решил вместо меча или топора взять именно такое оружие.

Наёмник-наставник был счастлив и обучил своего преемника всему чему знал, ибо иные окружающие отказывались расставаться с иными видами оружия, считая посох детской игрушкой.

Но слишком долго подобная, в какой-то мере дажет идиллия, не продлилась. В одном из бесчисленных сражений на опыте Вильгефорца, войска его нанимателя оказались в кое-то веки разбиты и побеждены, большая часть наёмников их группы погибла, и жизнь мужчины откровенно пошла по наклонной… Вынудив спуститься на ещё уровень ниже.

Стать разбойником.

Бесчисленное мародёрство, изнасилования, постоянные убийства… Вильгефорц тогда был вынужден не брезговать абсолютно ничем, дабы остаться на плаву и банально кушать каждый день.

И, пожалуй, вероятно протекала бы его жизнь в подобном ключе, ключе жизни главаря разбойничьей банды из числа бывших наёмников и редких крестьян, если бы…

Если бы не та роковая встреча в Аэдирне, куда он сбежал от предназначавшейся ему казни почти во всех государствах Севера… Их было много, и во всех его банда и её предводитель успел отметиться.

Той встречей оказалась, как бы тавтологично в его мыслях это не звучало, встреча с одной взрывной и рыжеволосой, да могущественной чародейкой, в которую он, как ему тогда казалось, влюбился. А ведь она тогда его чуть не убила, как многих бандитов и разбойников до него!..

Лишь чудо и собственная харизма помогли ему избежать ужасной смерти в чародейском огне.

Впрочем, сейчас Вильгефорц гораздо лучше осознавал, что его страсть к этой женщине, что выглядела как юная дева, погасла так же быстро, как и вспыхнула. Подобно самому пламени, так любимому огненноволосой чародейкой.

Вскоре бывший глава разбойничьей банды, бывший член группы наёмников бросил её, как только понял и полностью осознал, что она интересуется им только до того самого момента, пока его личностные качества и харизма (коей мужчина втайне гордился всегда) перевешивают тот факт, что он не чародей.

Понял тот неоспоримый факт, что он слабый, совершенно не соответствующий её силе человек. Лишь… Временная замена чему-то постоянному, пусть на этого самого постоянного не было даже намёка.

— А ведь я осознал тогда… — вновь заговорил сам с собой новоиспечённый чародей Братства. — Я ведь тогда, совершеннейшим образом рефлексируя, осознал, что та женщина с, как оказалось, совершенно ужасным и опасным характером да ветреным образом жизни, могла быть похожа на мою мать… — покачал он головой, задумчиво уставившись в стену и всё больше осознавая, как выглядела его пассия для других со стороны.

Он тогда уже знал, что его матерью определённо была чародейка, которая не пожелала забывать о путешествиях из-за какого-то дитя. Его ведь можно было просто выкинуть в канаву!..

Вильгефорц тогда также понял, что ту гамму чувств, которую он испытывает к своей матери-чародейке, и в частично также к бывшей возлюбленной, также чародейке, можно назвать одним простым, но таким ёмким словом — ненависть.

Это чувство лишь укрепилось после того, как та совершенно не стала пытаться его останавливать, а наоборот — предупредила, что в случае если она встретит его вновь… Ему будет суждено гореть в чародейском пламени, и он ничего не сможет этому противопоставить.

И эту гнетущую пустоту и чувство собственной ущербности после их расставания нынешний чародей решил заполнить единственным тогда пришедшим ему на ум способом — он решил стать магом.

— И у меня получилось… Получилось так легко, что даже смешно… — покачал головой мужчина, для которого тогда не было проблемой награбить средств на обучение.

Что же до угрозы бывшей возлюбленной… О-о-о, он её успел неплохо изучить. И действовал таким образом, чтобы его не смогли связать со смертями, озолотившими бывшего ученика друидов, неудавшегося на тот момент ученика чародея, и более удавшегося, хотя и не принёсшего особой радости наёмника и разбойника.

Он прибыл в Бан Ард.

Он поглощал знания как губка, впитывая каждую премудрость чародеев.

Пропитывался их философией, став немного лучше её понимать и принимать, и бушующая нелюбовь сменилась холодным презрением. Ведь они были… В застое. Эти холёные маги не знали опасностей и сути мира так, как знал он — прошедший чертовски сложную жизнь и прошедший её со всеми конечностями, не говоря уже о жизни.

Они привыкли к догмам и замшелым традициям. Ничто, ничто не заставило их поколебаться — даже феноменальное нападение на собрание во время его обучения. Тогда, насколько восстановил ход событий Вильгефорц, десятки чародеев едва не сдохли позорной смертью.

Лишь один из немногих не застрявших в своём развитии чародеев спас их тогда.

Использовал не только магию, но и простую физическую силу.

Это вдохновило тогда ещё ученика Бан Арда на развитие подобной стратегии собственного, уж вновь извинялся перед собой за свою же тавтологию мужчина, развития.

— Соединить магию и боевое мастерство… — довольно сощурился чародей, приподнявшись со своего места. — Это будет хорошей идеей.

Мужчина покачал головой, вспоминая как легко, насколько легко давалось ему обучение. Ректор и деканы пророчили ему большое будущее… Однако он был тёртым калачом, как высказывалась его бывшая возлюбленная. Вильгефорц не побежал, сверкая пятками, строить своё будущее.

Он стал выжидать удобного момента.

Он не стал идти в карьерную гору, просто по той причине — что следовал ещё одному унаследованному от связи с рыжеволосой чародейкой принципу… Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. И шанс для обхода ему может представиться совсем уж скоро…

Довольно улыбнувшись собственным мыслям, выходец из Ковира уставился на схематичный рисунок иглоподобного гуманоида, лежащий на столе.

Уж очень скоро…

Прим. автора: очередная прода послезавтра в полночь.